Соревнования по конной стрельбе из лука пользовались особой популярностью у «изнеженных» придворных на протяжении всего периода Хэйан. Именно в этот период были разработаны и усовершенствованы основные методы тренировок. Амбициозные воины последующей эпохи с готовностью переняли это благородное увлечение, и их юные отпрыски получали в подарок бамбуковых лошадок и детские луки (Kaigo, 21). Тренировочная программа лучников была основана на многократных попытках поразить неподвижную или подвижную цель как из положения стоя, так и сидя верхом. Основными неподвижными целями служили большая мишень (о-мато), фигура оленя (кисадзиси) и круглая мишень (марумоно). Первая, согласно Кайго, устанавливалась на расстоянии, равном 33 длинам лука, и имела в диаметре около 62 дюймов. Вторая представляла собой силуэт оленя, обтянутый оленьей шкурой с отмеченными на ней жизненно важными органами, которые следовало поразить; а третья была сделана из закругленной по углам доски, обтянутой прочной шкурой. Определенные свидетельства указывают на то, что эти мишени часто подвешивали к столбам и раскачивали из стороны в сторону, чтобы развить у лучников умение поражать такие цели, которые в движении делались на определенной дистанции почти неуязвимыми.
Лучники периода Нара
Вполне естественно, тренировки в стрельбе верхом как по природе, так и по традициям были более аристократическими, чем стрельба из положения стоя. Требовалась превосходная координация, чтобы управлять скачущей лошадью, одновременно посылая стрелу за стрелой в серию разнообразных мишеней, которые могли быть как фиксированными, так и движущимися. Среди популярных разновидностей стрельбы из лука были стрельба по трем мишеням (ябусамэ), стрельба по бамбуковой шляпе (касагакэ), стрельба по собакам (инуоумоно), охота на собак (инуои), охота на птиц (оиторигари) и большая охота на оленя, медведя и т. д. (макигари).
В первой разновидности стрельбы (ябусамэ) всадник пускал лошадь во весь опор в заданном направлении и пытался на скаку поразить стрелами три квадратные мишени, сколоченные из досок и подвешенные к столбам, стоящим вдоль дорожки. Стрельба по бамбуковой шляпе (касагакэ) выполнялась в пределах огражденной дистанции, получившей название «путь стрелы» (ядо), в конце которой размещалась специальная стойка с подвешенными к ней бамбуковыми шляпами. Всадник посылал свою лошадь в галоп, затем начинал стрелять по этим шляпам сначала издалека (токасагакэ), а затем с близкого расстояния (кокасагакэ). При стрельбе по собакам (инуоумоно) на закрытую арену выпускалось определенное количество этих животных, которых затем начинали преследовать конные лучники, стреляя по ним на скаку. Эта тренировочная система со временем превратилась в ритуальное состязание, в котором участвовали 36 конных лучников, разделенных на три группы по 12 наездников в каждой. Каждая группа по очереди выезжала на круглую арену, окруженную бамбуковой оградой и имевшую 72 длины лука в поперечнике, куда затем выпускали по 50 собак для каждой группы (Kaigo, 22). Распространение буддизма в японском обществе заставило пересмотреть отношение к этой бессмысленной бойне, и в результате появился ряд эдиктов, предписывающих лучникам использовать несмертельные стрелы с большими круглыми наконечниками, а на собак надевать специальные защитные жилеты. С незначительными изменениями эта модифицированная форма тренировок и состязаний сохранялась на протяжении веков.
И наконец, в качестве дополнительной тренировки воины использовали практически все возможные разновидности охоты. Особенно популярной охота стала в среде буси к концу периода Хэйан и оставалась таковой на протяжении всех последующих эпох. В древних хрониках самыми яркими красками описывается то, как воины в мирное время разбивали лагерь на равнине или в горах, после чего приступали к поискам большой и малой дичи, которую пытались поразить стрелами. «Воины, добывшие на охоте оленя или дикого кабана, – пишет Кайго, – прославлялись так же, как если бы они убили в бою вражеского генерала». Так, например, Минамото Ёритомо был настолько рад, когда его сын подстрелил оленя на охоте в горах Фудзи, что с гордостью написал об этом в письме своей жене Масака в Камакура.
Даже когда боевые действия переросли из мелких стычек между кланами в полномасштабные сражения между целыми армиями, пешие солдаты по-прежнему использовались для того, чтобы осыпать дождем из стрел силы противника. Более того, ввиду высокой степени совершенства в своем искусстве лучники занимали привилегированное положение среди представителей различных родов войск, положение, которое они удерживали еще долгое время после XV столетия, когда стратегическое значение лука и стрел на поле боя существенно снизилось. Даже еще в XVIII столетии «этикет требовал, чтобы лучники размещались на левом фланге, мушкетеры на правом, и сражение формально открывал дождь из стрел» (Scidmore, 360). По мнению Гилбертсона, это искусство, как и многие другие, было импортировано в Японию из Китая: «Мы часто находим лучников в китайских костюмах на металлических изделиях, где изображены сюжеты из китайской истории. Одним из самых распространенных является сюжет, связанный со знаменитым китайским лучником Ёюки, которого [японцы] называли Божественным Лучником. Рассказывают, что как-то раз он сумел поразить стрелою гуся, летящего над облаком, то есть невидимого с земли, ориентируясь исключительно на крик птицы» (Gilbertson 1, 112).
Другая теория в доктрине будзюцу связывает зарождение этого искусства с охотой (а следовательно, и с кочевыми племенами, которые населяли северные регионы Азии) и в конечном итоге с айнами, этими белыми аборигенами, постепенно вытесненными в северные области Хоккайдо (где они живут даже сегодня) расширяющейся культурой юга. В древних японских хрониках айны пользовались репутацией искусных лучников как на охоте, так и на войне. Их луки, сделанные из особой породы дерева (оурума), напоминающего тис (Greey, 109), их стрелы с характерным оперением (оцуба) и плоские колчаны (ика) из тонко обработанных ивовых прутьев до сих пор представляют собою образцы исчезнувшего, но некогда высокого искусства.
Японские мастера предоставляли в распоряжение буси самое широкое разнообразие основных типов луков. Они изготовляли луки всех форм и размеров, которые можно было использовать для различных целей, связанных с войной, охотой, ритуалами и спортом. Японцы даже делали арбалеты, и некоторые из них, «установленные в старых крепостях, имели лук длиною 12 футов и около фута в толщину. Они также использовали маленькие арбалеты для стрельбы от плеча» (Stone, 195). Образцы первого типа назывались о-юми, в то время как ручные арбалеты, которые можно увидеть во многих музейных коллекциях, были известны как тэппо-юми. У арбалетов последней категории лук имел почти такую же длину, как и ложе, которое часто было покрыто декоративными пластинками из кости или китового уса. Гораздо реже в современных музейных экспозициях можно встретить образцы многозарядного арбалета (докю), происхождение которого некоторые авторы связывают с китайскими моделями, например чу-ко-но (Stone, 211). Широкое распространение имели также короткие луки, стиль которых варьировался от высокоманевренного ханкю, применявшегося в бою, до такого же точного ёкю, использовавшегося для развлечения, и охотничьего лука судзумэ-юми. Кроме того, короткий лук (адзуса-юми) использовали колдуны в своих магических ритуалах (Stone, 84). В классическом произведении «Буки нияки» описано и проиллюстрировано «пять типов лука: мару-ки, или бамбуковый лук; сигэ-но-юми, или лук, оплетенный пальмовым волокном; банкю и ханкю – схожие луки, но меньшего размера; и хоко-юми, или татарский лук» (Gilbertson 1, 113).
