Военная верховая езда оказала заметное влияние на будзюцу не только потому, что она сама по себе являлась военной специализацией, а в силу ее стратегической связи со всеми остальными боевыми искусствами. Стрельба из лука, фехтование на копьях, фехтование на мечах и технические приемы невооруженных специализаций – все они испытывали ее прямое влияние как с точки зрения всадника, сражающегося с другим конным воином, так и с точки зрения всадника, сражающегося с пехотинцами. На самом деле всадники использовали методы будзюцу особыми способами, которые были адаптированы для их более высокого положения на быстро перемещающемся боевом коне. Как уже отмечалось ранее, одним из самых развитых подвидов кюдзюцу, пользовавшихся огромной популярностью, была конная стрельба из лука. Разрабатывались также и специальные приемы обращения с копьем, предназначенные для более эффективного применения этого оружия из положения верхом как против другого всадника, так и против пехотинца, в то время как пешие воины использовали копья с крючьями, которыми они пытались стащить на землю конного рыцаря. В архивах и иллюстрированных свитках раннего феодального периода имеется множество свидетельств, указывающих на то, что лошадей буси тоже безжалостно атаковали копьями и стрелами, чтобы выбить из седла их наездников. Длинный меч (нодати), как и тяжелый меч европейских средневековых рыцарей, также был специально адаптирован для конного фехтования и использовался в соответствии с точными техническими приемами кэндзюцу, как против равного по рангу верхового буси, так и против простых пеших солдат, толпившихся вокруг. Против конного воина порой применяли даже приемы из технического арсенала боевых систем без оружия, как, например, захват, основанный на движении сутэми, то есть добровольном падении, выполненном таким образом, чтобы, используя вес своего тела, вытащить противника из седла.
В Японии конница перестала играть решающую роль на поле боя значительно раньше, чем в Европе. Еще в 1940 году польские кавалеристы бросались в атаку на бронетанковые войска вермахта. С другой стороны, в Японии в течение всей феодальной эпохи даже среди буси высших рангов использование лошадей было достаточно ограниченным в силу высокой стоимости их разведения и содержания. Кроме того, сам характер японского ландшафта, с его островами, болотами, рисовыми чеками, холмами и горными хребтами, не благоприятствовал использованию в бою конных воинов, как это было принято в Центральной Азии, Центральной и Восточной Европе и даже в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Более того, после 1600 года сравнительное спокойствие периода Токугава и отсутствие широкомасштабных боевых действий еще сильнее понизило боевое значение конных войск, и с той поры они исполняли исключительно церемониальные функции. Они продолжали представлять собой красочное зрелище во время праздничных шествий, и, кроме того, не утратили своей прежней популярности такие национальные развлечения, как конная охота и преследование собак в закрытых аренах. Всадники также обычно сопровождали официальные кортежи провинциальных правителей, когда те совершали свои регулярные визиты в Эдо, но количество лошадей, которое могли содержать отдельные правители, было строго ограничено режимом Токугава в интересах поддержания эффективного военного и политического контроля. К тому времени, когда Япония вошла в современную эпоху, благородные скакуны почти полностью исчезли.
Искусство плавания в доспехах
Для жителей островного государства, такого как Япония, умение плавать, по сути, является естественной необходимостью – почти такой же естественной, как необходимость дышать. Даже сегодня японские рыбаки и ныряльщики (особенно женщины, которые добывали жемчуг) славятся на весь мир своим умением долгое время проводить под водой; но эти навыки в плавании не просто естественное качество, выработанное японцами в ответ на требования окружающей среды. Для буси плавание было искусством, которое можно (и часто приходилось) использовать в бою. В Японии поля сражений всегда разделяли ручьи, реки, озера, и многие важные сражения проходили возле морских проливов, отделяющих один остров от другого. Каждый из этих типов водных преград представлял собой отдельную проблему, с которой буси приходилось сталкиваться и к которой он, как воин, должен был заранее подготовиться. Его проблема усугублялась тем обстоятельством, что независимо от вида плавания ему всегда приходилось погружаться в воду, имея на себе полный комплект доспехов и тот набор оружия, который требовал его ранг.
Исторически буси всегда уделяли большое внимание морской обороне. Нашествие монголов в XIII веке научало японских воинов не полагаться полностью на контратаки в прибрежной зоне после высадки противника, а стараться атаковать врага, пока он готовится к высадке или только пытается достичь берега. Как писал Бонар в 1887 году, согласно классическим текстам японцы строили около сорока шести типов морских судов: двадцать один для ловли рыбы в прибрежных водах и двадцать пять для плавания в открытом море. Среди судов последней категории были морские военные суда, отличавшиеся от коммерческих кораблей меньшими размерами и более обтекаемыми обводами. Они имели свои особые предназначения и перевозили отряды воинов в качестве вооруженного эскорта. Среди них мы находим оми-фунэ, предназначавшийся для императора; судзу-фунэ аристократов древнего кугё и роскошно украшенные суда (омэси-бунэ, годза-бунэ) провинциальных правителей. Однако воины использовали суда особого типа, которые представляли собой необычайно маневренные боевые единицы. Самыми распространенными среди них были лодки типа кобая — судно без палубы или мостика, которое, в зависимости от своего размера, могло вмещать от пятнадцати (десять гребцов, один рулевой, четыре воина) до 27 человек (двадцать гребцов, один рулевой, шесть воинов) или даже 52 (28 гребцов, один рулевой, шесть воинов).
Суда, вмещавшие более сорока гребцов, назывались сэки-бунэ, и в их конструкции уже присутствовали мостик и палуба. Экипаж этих больших кораблей часто насчитывал до 130 человек (58 гребцов, один рулевой, один капитан и 53 воина), а после прихода к власти Хидэёси стали строить суда, которые вмещали 90 гребцов, троих рулевых, двух капитанов, 86 воинов, а иногда сотню гребцов, троих рулевых, двух капитанов и сотню воинов. Вооружение судов обоего типа было представлено традиционными «пиками, копьями, луками и стрелами» (Bonar, 115); после XVI века на борту сэки-бунэ появилась одна большая пушка и мушкеты в количестве от двадцати до двадцати двух. Различия между кобая и сэки-бунэ определял набор тактических характеристик судов, необходимых в морском сражении: скорость, маневренность, концентрированная мощь. Первые два показателя увеличиваются по мере уменьшения размеров корабля, последний при этом пропорционально падает. Японские флотоводцы древности использовали быстрые, маневренные кобая, чтобы разрушить единый фронт вражеского флота, – сэки-бунэ следовали за ними, чтобы вступить с противником в более прямую и массовую конфронтацию. Таким образом, у сэки-бунэ, которые отличались «неуклюжестью и медленно разгонялись… скорость никогда не принималась в расчет, поскольку их большая грузоподъемность и вместимость имели гораздо большее значение» (Bonar, 114). Эти суда, так же как и кобая, приводились в движение длинными веслами (ро) во фронтальном стиле, который предпочитали восточные гребцы – человек развернут лицом по ходу судна и толкает весло перед собой.
