Не на счастье, не на радость отдала свою руку прекрасная 16-ти летняя девушка: она родилась 29-го июля 1783 г.; была обвенчана 19-го октября 1799 г.; умерла 16-го марта 1801 г.; в замужестве прожила только 15 месяцев, испытав такие огорчения, которые могли бы сломить и всякую сильнейшую и более приготовленную к борьбе натуру, нежели эту 17-ти летнюю женщину, правда – чистую и неиспорченную, но знавшую жизнь, при отъезде своем из отечества, не лучше любой, только что выпущенной институтки. Ее русское происхождение и высокое положение в свете разом обратили на нее всеобщее внимание в Венгрии, особенно православного ее населения, и снискали ей общую любовь, которая и была, кажется, главной причиной ее преждевременной смерти. Глубокие народные привязанности к сильным мира сего, тем более заслуженные, вовсе не представляют такого обычного явления в истории, чтобы можно обходить их молчанием. Описание жизни и смерти Александры Павловны в Венгрии составляет предмет записки Самборского.
Скоропостижная смерть прекрасной женщины, так мало жившей и так много пострадавшей, произвела в России и в Венгрии самое тяжелое и грустное впечатление. Общая неприязнь к австрийской политике, возбужденная в нашем обществе обращением венского кабинета с Суворовым, спасителем Австрии, ожила тогда у нас с новой силой. Стихотворение Державина «Эродий над гробом праведницы» довольно живо передает то сильное движение гнева и негодования, которое произвела в русском обществе весть о ранней смерти Александры Павловны. Приведем несколько стихов, наиболее характерных:
Прочь, Фурья зависти, от гроба
Блаженной и не смей взглянуть
Ты на него, когда внутрь злоба
Терзает тайно твою грудь!
Теките ж к праведницы гробу
О, влах и серб, близнец славян
И, презря сокровенну злобу,
Ее лобзайте истукан, —
Клянясь пред Всемогущим Богом
Сим нам и вам святым залогом,
Что некогда пред ним ваш меч
В защиту веры обнажится…
Как урны глиняны, скудельны,
На круговратной зиждясь дске,
И зданья буйно вознесены
На рыхлосыпчатом песке, —
Так точно все через коварство
Распространившиеся царства
И козни славныя страны
В коротко время разрушатся,
Страстьми своими сокрушатся,
И след их будет местом тьмы…
Врожденно русским есть геройство,
И ваше нам подобно свойство;
Одним бы солнцем греться нам!
Не разделяет тех пространство,
В ком кровь и ум, и дух один…
[4]В Венгрии Александра Павловна оставила по себе самые светлые воспоминания. Почти через десять лет по ее смерти Вл. Б. Броневский был в Венгрии и слышанные им там рассказы о ней передавал потом в своей любопытной книге «Путешествие от Триеста до С.-Петербурга в 1810 году» (Москва, 1828). Броневский посетил бывший дворец палатина и по этому поводу говорит:
«Дворец в Офене (Буде) теперь совершенно пуст; палатин, по смерти супруги своей никогда в нем даже не останавливался. Швейцар, узнав, что мы русские, тотчас привел к нам протопопа, живущего здесь при гробнице Александры Павловны, – имя магическое для обожавших ее венгров… Во дворце мебель, все вещи сохранялись в том виде, в каком они были при жизни Александры Павловны. Так, на открытом фортепиано лежала тетрадь русских арий; эрцгерцог заметил свою рукою песню: «Ах, скучно, мне на чужой стороне», которую супруга его пела последний раз в жизни. Жители всегда называли ее покойною королевою. Гробница ее находится в деревушке, населенной сербами в 10 верстах о города. Отец Николай (Музовский) заслужил здесь великое уважение. Крестьяне протестантского исповедания приходят к нему из дальних деревень, он читает им Евангелие на немецком языке; по праздникам же посещают церковь его добрые сербы из соседних деревень… Всякому известно, с каким восторгом Александра Павловна принята была на пути ее к столице Венгрии и в самой Вене. Благосклонность ее, доступность, кротость, пленительное обращение и неземная красота, подобно магическому жезлу, покорили сердца благородных венгров; вся нация видела в ней опору, надежду и утешение. Политические мечтатели не замедлили распространить пустые слухи, основанные на чрезмерной преданности и любви к ней народа, особенно славян греческого исповедания, которым через покровительство ее, доставлены многие преимущества, касающиеся до свободного последования обрядам своей церкви. Сии пустые слухи огорчали великую княгиню; она однако ж своим откровенным поведением умела рассеять несправедливые подозрения осторожного двора, но не могла охладить очарованной ею нации. Любовь народа при последних днях ее жизни достигла до фанатизма. Недостаточное движение до разрешения ее от бремени, которое не совсем было счастливо, и твердая пища, как полагают здешние медики, были главнейшей причиной преждевременной ее кончины. Но другие уверяют, что она умерла в девятый день от родов по обыкновенным причинам, и сие гораздо вероятнее. К несчастью, имели неосторожность объявлять любопытному народу каждый день по два раза, что королева находится вне опасности, как вдруг ее не стало, и невозможно было скрыть ее смерти. Сначала никто не хотел верить, но вопли горести и отчаяния, унылый звук колоколов и печальный вид придворных привел в движение народ, между коим и доселе не истребилось ложное мнение о причине ее смерти, и те из них, которые допущены были до гроба, видя бездыханное тело обожаемой королевы, думали, что она только покоится сладким сном, требовали и умоляли возвратить ей жизнь. Опустим завесу на сие печальное происшествие; не будем верить несправедливым толкам легковерных людей и не будем обвинять народ добрый, но всегда легкомысленный».
Теперь с того времени прошло уже более полувека, и нет ни малейшего разумного основания оставлять завесу опущенной. История руководится одной любовью к истине и не стесняется никакими ложными приличиями. Записка Самборского вполне заслуживает общей известности, как важнейший официальный документ и достоверное свидетельство очевидца.
