Все монахи, числящиеся в списках монастырей, должны носить одежду установленной формы. У простых монахов она состоит из следующего:
1) унтов (сапог, по-тибетски – лхамгой, или лхамго), нижняя часть коих делается из цельной некрашеной сыромятной кожи, а голенища – из местного красного сукна. Они подвязываются красной или желтой шерстяной лентой местного же производства;
2) нижней юбки (мад-ёг) из красного сукна низшего сорта;
3) жилета (дод-гой), надеваемого непосредственно на тело. Он состоит из трех частей: длинного широкого воротника, доходящего до пояса, самого жилета и широкой обшивки вокруг верхних краев прореза для руки. Запахивается он на правую сторону и подпоясывается кушаком;
4) верхней юбки (шямтаб), сшитой из вертикальных полос материи, называемой тэрма. Она делается очень широкой и совершенно прямой, поэтому при надевании верхний край загибается в складки на бедрах и подпоясывается кушаком, прикрываемым верхними отгибами;
5) покрывала (сэнь), сшитого также из вертикальных полос местного или иностранного сукна и имеющего в ширину около одного или полутора аршин. Один конец его надевается на левое плечо, а затем оно проходит спереди под правую руку и, будучи закинуто через левое плечо сзади, загибается назад, причем другой конец опускается на правое плечо и руку.
Кроме этих одежд, надеваемых в обыденное время, монах, отправляясь на богослужения и учебные занятия, обязан: 1) накинуть на себя длинный, широкий плащ красного цвета (ухамбо – желтого), называемый дагам и напоминающий мантию; 2) взять в руки или положить на плечо желтую шапку шасэр и 3) взять в руки четки (танба, или прэнба). Имеющие же высшие духовные обеты (гэцула и гэлона) привешивают к поясу особый прибор, называемый чабрил и представляющий маленькую медную фляжку с длинным горлышком и пробкой. Фляжка вшивается посредине одной стороны двух квадратов (около 5 вершков) красного сукна. Предназначена она для ношения воды, которою монах после еды ополаскивает рот. Затем, они не должны расставаться с так называемой чой-гой («учебная одежда»). Эту одежду составляют три отдельных предмета: лагой, намчжяр и динва, приготовляемые из больших кусков более или менее дорогих материй. Вследствие сложности своей чой-гой для простых монахов заменяется тремя квадратными клочками материй красного и желтого цветов, свернутых в узелок и носимых на поясе или за пазухой.
В частной жизни живут в наемных квартирах домов, принадлежащих в большинстве случаев или дацану, или камцану, или мицану. Квартирная плата вообще очень низка, и с нее делаются еще скидки для членов своей общины. Так, например, маленькая квартира в две комнаты во втором этаже стоит 4 тибетских монеты (80 коп.) в год, а большая в три комнаты с соответствующей отделкой и удобствами – 40 монет (8 руб.) в год. Внутренняя обстановка квартиры монаха всецело зависит от материального достатка и характера хозяина. Что же касается материального обеспечения жизни монахов, то должно сказать, что обычные раздачи из казны далай-ламы, монастырских казначейств и приношений частных милостынедателей, доходящие в среднем до 15 ланов (20 руб.), недостаточны для прожития самого невзыскательного монаха. Поэтому бедные монахи бывают принуждены искать заработков посредством ремесел и предложения своих услуг более богатым. Самой черной работой считается разноска воды на своей спине к более богатым людям. Многие из местных монахов проживают вне монастыря у своих родных, помогая по хозяйству, и являются в монастырь лишь в те дни, когда бывает раздача денег, хлеба и т. п. Многочисленность монахов в монастырях создает, конечно, ежедневный спрос на предметы первой необходимости. Для удовлетворения его у монастырских оград происходит рынок, который обыкновенно кончается раньше полудня, чтобы не отвлекать монахов от учебных занятий.
Относительно же успешности занятий монахов справедливость требует сказать, что процент занимающихся (лобнерба) очень мал, причем к занимающимся принадлежат преимущественно уроженцы Кама, Чжялрона, Чжонэ, Амдо и монголы. Местные же монахи, если зажиточны, стараются добиться каких-нибудь доходных должностей и занимаются торговлей; если бедны, ищут всячески средств пропитания. Этого нельзя сказать про местных перерожденцев, которых вообще очень много. Вследствие такого их обилия перерожденцем считается и пользуется соответствующими преимуществами только тот, кто сделал раздачу денег монахам. Сделавший такую раздачу лама (ламами принято называть лишь перерожденцев и высшее духовенство») получает наименование чоймцзад («устроитель священного учения) и соответственно тому, какой общине сделал такую раздачу, именуется чоймцзадом цокчэнским, или дацанским, или камцанским, или мицанским. Сообразно с этим чоймцзад пользуется привилегиями лишь той общины, где он сделал раздачу, причем чоймцзадство в высших общинах требует непременно чоймцзадства в низших.
Среди неуспевающих монахов есть особый разряд так называемых добдага, о коих упомянуто в главе VI. Слово «добдага» значит «силач». Это – молодые, простые монахи, часто не знающие грамоты, бедные по происхождению и добывающие своим трудом средства существования, но от природы крепко сложенные и сильные. Они образуют особые кружки в монастырях и в назначенные дни уходят куда-нибудь подальше от монастыря и там производят состязания в борьбе, метании каменных плит, кулачном бою и т. п. Они же идут охотно раздавать чай и кашу духовенству во время угощений. Эти силачи часто служили, в особенности в прежнее время, исполнителями при каком-нибудь рискованном деле, например при отнятии от стражи какого-нибудь ссылаемого знатного человека и т. п.
Иногда происходят состязания между силачами разных монастырей, например Сэра и Брайбуна.
Когда монах умирает, то труп его выносится из монастыря особыми могильщиками из светских людей на определенное место (дуртод), где разрезается на части, и мясо отдается снежным грифам, а раздробленные кости – ягнятникам. Сигналом приглашения птиц служит дым от сжигаемых воскурений. Жадные птицы, завидя его на знакомом месте, быстро слетаются с соседних гор и устраивают пир, соперничая друг с другом.
Дацаны Чжюд
Кроме дацанов богословских существует еще два своеобразных дацана, которые как бы принадлежат всем трем монастырям и странствуют с места на место, хотя один из них (Мал) был основан в Галдане. Специальность этих дацанов – изучение тантр (по-тибетски – чжюд»). Один из них, первый по времени основания, называется Чжюд-мад, т. е. «нижний» или основной», Чжюд, а другой – Чжюд-дод, т. е. «верхний» Чжюд («верхний» – добавочный, второй).
Основателем первого дацана считается Шейраб-сэнгэ, один из учеников Цзонхавы, родом из Цзана. Он был посвящен в духовное звание в цзанском монастыре Нартан, где и учился в молодости. Затем прибыл в Уй, и здесь он учился у самого Цзонхавы и его старших учеников. В 1419 г. Цзонхава во время своего пребывания в Сэра-чойден, как передает его биограф, взял в руки книгу толкования «Сандуя» («Собрание тайного») и спросил: «Кто может покровительствовать «тарни», сделавшись хозяином этой книги?» При двоекратном повторении этого вопроса никто из учеников его не отозвался, после третьего повторения из среды их встал Шейраб-сэнгэ и изъявил свое желание. Тогда Цзонхава очень обрадовался и дал наставления, как поступать, а также передал ему некоторые предметы поклонения.
