– Надо бы! – Витька выдавил на заплату каплю суперклея. – Надо бы родиться в Америке. Надо бы иметь родителей-миллионеров. Тогда не пришлось бы на всякой рухляди рассекать…
– А мне он нравится, – Генка посмотрел на мотоцикл. – Покрасить только надо. А так – совсем как настоящий.
Мотоцикл и вправду приобрел кроссовые черты. Коротенькая передняя вилка была заменена на длинную кроссовую, переднее крыло было задрано, а заднее спилено вполовину. Выхлопная труба тоже спилена и задрана вверх.
– Прямо «Хонда», – Витька похлопал мотоцикл по седлу.
– Ты знаешь, сколько стоит «Хонда»? – спросил Генка. – Если мы возьмем приз – «Хонду», то мы запросто сможем ее продать за три штуки баксов, а может, и больше…
– Ты же вроде на рыбалку на ней ездить собирался? – напомнил Витька.
– Надо смотреть в будущее, – вздохнул Генка. – Ты же сам говоришь, родителей-миллионеров у нас нет. Значит, надо думать самостоятельно.
– И что ты предлагаешь?
– Если выиграем «Хонду», надо ее продавать, – сказал Генка. – Продадим «Хонду» и купим комп нормальный. Но не для того, чтобы в игры играть. Будем видео монтировать, Жмур говорил, это сейчас хорошо оплачивается… Деньги-то на учебу нужны.
– Размечтался… – Витька был несколько удивлен такой дальновидности друга. – До этого еще ой как далеко!
– Лучше сейчас уже подумать, – сказал Генка и вытянул из покрышки вторую камеру. – Сам о себе не подумаешь, никто о тебе не подумает.
Витька приложил заплатку к камере, сильно прижал, а затем завернул камеру в тиски.
– Надо выдержать два часа, – сказал он. – А лучше четыре.
И Витька стал проверять в ведре вторую камеру. Во второй дырок вообще не оказалось.
– Вот и отлично, – обрадовался Генка. – Целую камеру мы поставим на заднее колесо, а залатанную на переднее. На переднее нагрузки меньше. И все путем. Теперь надо подождать.
– Ага.
– Ты бы клей прибрал, а то свалится.
– Приберу.
– Да уж прибери. А завтра пойдем на завод. Поднимем движок за пару дней…
Но клей Витька не убрал. Он так и остался стоять на маленькой полочке над верстаком.
Глава 10
Издержки производства
Но с движком они прополоскались целую неделю. Не то чтобы возни с ним оказалось много, просто Генку с понедельника по субботу загнали на дачу – копать картошку и бороться с вредителями. Так что над мотоциклом Витьке пришлось работать в гордом одиночестве. А поскольку практические познания Витьки в механике были невелики, Генка отважился доверить ему лишь самую простую, даже примитивную работу. Задача Витьки заключалась в следующем – очистить к возвращению Генки двигатель от налипшей снаружи грязи и, если будет время, вставить в покрышки починенные камеры. Собрать, таким образом, колеса.
С двигателем Витька справился за три дня. Монотонная работа железной щеткой ему как раз очень нравилась. Она успокаивала нервы и навевала сон. Через три дня двигатель заблестел, и Витька устроил себе день отдыха. Он закрылся в сарае, натянул гамак, раздвинул доски в потолке и весь день следил за облаками. На следующий день, в пятницу, Витька собирался заняться колесами.
Утром же, взглянув на календарь, Витька чуть не прикусил со злобы язык – пятница в этом августе выпала на тринадцатое число. Пятница, тринадцатое, – что может быть хуже?!
Витька загрустил и решил весь неудачный день провести дома, не вставая с дивана. В такой день фамильная неудачливость могла сыграть скверную шутку, лучше с ней не заигрывать. И Витька просидел бы дома всю пятницу, но как назло его мать взяла отгул и затеяла уборку, а выбор между уборкой дома и работой над мотоциклом в сарае, пусть и в пятницу, тринадцатого, был сделан Витькой в пользу последней. Витька соорудил себе тормозок из хлеба с сыром и отправился в сарай, чтобы заняться колесами.
С передним колесом Витька справился легко и без всяких приключений. Это Витьку ободрило. Он работал, посвистывал и от улучшающегося настроения даже что-то напевал. Со вторым колесом все тоже получилось. Витька накачал его и тоже пристроил в угол. Он испытывал некоторую гордость оттого, что справился с колесами самостоятельно. Поэтому он взял карандаш и самостоятельно поставил на Генкиной схеме ремонта очередной плюс.
После чего Витька решил устроить «перекур». Он достал из пакета тормозок, уселся на верстак и стал жевать бутерброды.
Расправившись с едой, Витька попытался встать с верстака, но… что-то плотно держало его сзади. Витька обернулся, но ничего не обнаружил. Он просто сидел на самом краю верстака и все.
Он попробовал встать еще раз. С тем же успехом.
Витька испугался. Он огляделся вокруг и вдруг, к своему ужасу, увидел под верстаком расплющенный пузырек из-под суперклея, которым, как известно, можно склеить даже двух слонов.
– Мама! – громко вскрикнул Витька. – Мама!
Витька испугался по-настоящему. Он представил, что скажет отец. Он представил, что скажет мать, и ему немедленно захотелось умереть. Не сходя с места. Хотя с места он и так не мог сойти. Голова закружилась. Это она, подумал Витька. Фамильная неудачливость. Она снова его достала. И на сей раз, похоже, по-крупному. Ему даже почудился какой-то ядовитый хитрый смешок, как будто неудачливость материализовалась в большую крысу, которая теперь пряталась в щели и издевалась над несчастным Витькой, приклеившимся к верстаку.
Витька дернулся. Джинсы затрещали, но выдержали. Встать не удалось. Витька рванулся сильнее, но лишь сделал себе больно. Да и вообще, двигаться было больно – клей пропитал джинсу и даже впитался в кожу. Влип, подумал Витька. В прямом и переносном смысле. Однако надо было как-то себя спасать!
Первое, что пришло Витьке в голову, – покричать. Позвать на помощь. Но Витька сразу понял, что это бесполезно – сараи стояли в стороне от жилых кварталов и надеяться на чью-то помощь было бессмысленно. К тому же Витька представил глумливые лица своих спасателей, представил, что по новостям пройдет информация, представил, что ее увидит вся школа и вся школа в очередной раз скажет, какой Витька балбес… Звать на помощь перехотелось.
Можно было выбрать и пассивный способ борьбы – подождать. Подождать, пока придет Генка. Генка придет завтра, выручит… Витька испугался сильнее – ночевать приклеенным к столу не хотелось.
Витька чуть было совсем не запаниковал, но тут пришло спасение.
Пришло оно неожиданно – дверь сарая отворилась, и вошел Жмуркин. Жмуркин был в черных очках, в футболке с портретом Люка Бессона
[26], в белых джинсах и с цифровым фотоаппаратом на запястье.
– Чего делаем? – спросил Жмуркин. – Как всегда, сидим, мечтаем?
