– Эврибади хоум?
Из бака ответили неразборчиво. Ноги в кедах задергались сильнее. Генка заглянул в бак. Витька застрял капитально, сомнений не было, – он заполнил собой все внутрибаковое пространство и слабо шевелился, стараясь облегчить свою участь.
– Сейчас, – сказал растерявшийся Генка. – Сейчас я помогу тебе. Дышать можешь?
Ноги утвердительно дернулись. Генка рванул за хозяином.
Старик спал на веранде. Он покачивался в цветном гамаке, закрыв глаза черной пиратской повязкой и не выпуская из зубов трубку. Сиеста была в самом разгаре.
– Дедушка, – Генка осторожно подергал за рукав. – Дедушка, там Витька застрял.
Дед ответил сладким храпом.
– Дедушка! – потряс Генка настойчивее. – Там человек погибает!
Дед захрапел еще громче.
– Витька там застрял! – уже крикнул Генка. – В бочке вашей! Коньки отбросит скоро…
Дед лягнул Генку ногой.
– Ах так… – Генка огляделся в поисках того, чем бы можно было нанести ответный удар.
Ничего подходящего под рукой не обнаруживалось. И тут Генка вдруг увидел, что он до сих пор сжимает в левой руке ковшик с водой.
– Ну, дедушка, сами напросились, – сказал Генка и опрокинул ковшик на Капитана.
Не весь, конечно, а так, половину. Генка был все-таки гуманистом.
– Что?! – старик вывалился из своего гамака и вскочил на ноги. – Шум винтов по правому борту! Первый-четвертый аппараты, товсь! Торпедная атака… А, ничего не вижу! Я ослеп во сне!
– Вы повязку снимите, – подсказал Генка. – И проснитесь для начала.
Дед снял повязку и помотал головой, выбивая из нее остатки снов.
– Тебе чего? – спросил он. – Нехорошо пугать старших.
– Я же вам говорю, – стал объяснять Генка, – там Витька застрял. Полез в бочку и застрял. Торчит вверх ногами…
– Вверх ногами – это хорошо, – сказал старик. – Вверх ногами – это не вперед ногами… Хотя разница порой так неуловима… Идем!
Они вышли из дома во двор. Старик хмыкнул, пощупал Витькины ноги, оценил ситуацию и спросил у Генки:
– И что же, по-вашему, молодой человек, надо предпринять в подобной ситуации? В первую очередь?
– Вытащить, – сказал Генка. – Дернуть как следует.
Старик вздохнул.
– Сначала, молодой человек, надо привести вашего друга в горизонтальное положение. Он ведь все-таки не Гагарин – болтаться вверх тормашками. Кровь к мозгу приливает, а у молодого человека мозг – самое слабое место…
И старик легко положил бак набок. Витька в баке благодарно застонал.
– А теперь что? – спросил Генка. – Спасателей надо вызывать!
– Я вижу три выхода из данной ситуации, – сказал дед. – Первый – путь Винни Пуха. То есть подождать, пока объект слегка похудеет. Но я думаю, что ни сам объект, ни его родители с подобной постановкой вопроса не будут согласны.
– Да уж… – Генка представил Витькиных родителей. – Да уж.
– Тогда есть второй вариант, испытанный. Надобно уменьшить трение между объектом и стенками сосуда. Проще говоря, надо полить его маслом.
Генка закивал.
– Ну и третий вариант, крайний. Надо выпиливать его оттуда.
Генка закивал отрицательно. Торчащие из бака ноги также выразили неодобрение идее выпиливания.
– Перед тем как приступить к третьему варианту, предлагаю использовать второй, – сказал дед. – Нормальные герои всегда… ищут альтернативные пути.
– Правильно, – согласился Генка. – Это вы верно придумали.
Дед сходил в дом и вернулся с бутылкой масла.
– Оливковое, – сказал он, разглядывая этикетку. – С острова Кипр. От сердца отрываю, самое лучшее.
Он поцеловал бутылку, снова поставил бак на дно и опрокинул бутылку внутрь. Витька замычал.
– Ничего, – утешил его Капитан. – В Древней Греции борцы всегда маслом натирались. И ничего.
Когда масло в бутылке кончилось, дед вновь уронил бочку набок.
– Надо его немножко покатать, – сказал он. – Чтобы маслом пропитался.
И они принялись катать бак.
Бак был прямоугольный, и катать его было тяжело. Генка налегал изо всех сил и думал, что если бы соседи увидели, чем они тут занимаются, то наверняка бы сообщили в милицию. Или в психушку. Старик в морской форме и мальчишка катают по двору прямоугольный бак, в котором зачем-то находится другой мальчишка. Бред.
– Хватит, – остановился старик через десять минут. – Я думаю, достаточно. Теперь надо как следует дернуть. Отойди-ка!
Дед схватил Витьку за ноги, своими ногами уперся в края бака, напрягся и вытащил Витьку наружу.
– Вот! – сказал он удовлетворенно. – Триумф духа над мертвой материей.
Генка не удержался и засмеялся – масло смешалось с железной пылью и выкрасило Витьку в красивый коричневый цвет.
– Ты, Витька, на негра стал похож, – хохотал Генка. – Можешь в кино теперь сниматься… у Жмуркина.
– Спасибо, – пробурчал Витька. – Мне и так хорошо.
И принялся соскабливать с себя ржавчину. Выглядел он слегка помято, но никаких особых повреждений видно не было. На лбу только шишка.
– Ладно, – зевнул старик. – Вы тут работайте, а я пойду, посплю немного. Сиеста, сами понимаете…
Он потянулся и отправился в дом.
– Удачный денек, – сказал Витька. – Не каждый день так везет – застрять в бочке.
– До вечера не успеем, – вздохнул Генка. – Сделали всего пять баков. А три часа прошло. Осталось пятнадцать. А если опять кто-нибудь застрянет? Надо подумать.
– А я все руки себе содрал. – Витька продемонстрировал Генке мозоли на пальцах. – Давай думай.
И Генка стал думать. Думал он так – сидел на бочке и складывал и раскладывал свой швейцарский нож, иногда строгал им палочку. Витька выжимал из рубашки масло и поглядывал на часы. На новую идею у Генки ушло двенадцать минут. Через двенадцать минут он вскочил.
– Жди, – сказал он. – Скоро вернусь.
И убежал. Витька повесил рубашку на какой-то куст и принялся дуть на пальцы.
Хорошо бы сейчас «чертов палец»
[10] при себе иметь, размышлял Витька. Приложил бы к мозолям – и все, готово, раны затянулись. Но «чертов палец» взять было негде, приходилось довольствоваться народными средствами – подорожником. Витька прикладывал к мозолям подорожник и прикидывал, как попадет ему дома за промасленную рубашку и измазанные в ржавчине брюки. От этих мыслей настроение ухудшалось, и Витька пытался подбодрить себя мыслями о будущем мотоцикле и всех с ним связанных приятностях.
