Наконец в декабре 1997 года Денниз согласился на осмотр. Его секретарь Жанетт поехала с ним в поликлинику. Лундин и Макс Мартин остались работать в студии. «Мы ужасно волновались, пока ждали результатов, – рассказывает Лундин. – Денниза и Жанетт не было примерно три часа. Мы не думали, что он вернется в студию, поэтому, когда услышали, как наверху открылась дверь, подумали: значит, все не так плохо, раз он здесь! А потом поднялись и увидели лицо Жанетт. Тогда мы поняли, что все ужасно. В тот момент все изменилось».
Ультразвуковое исследование выявило опухоль у Денниза в пищеводе. Вскоре после этого его прооперировали в больнице Каролинского университета в Сольне. «Опухоль находилась близко к поверхности, поэтому вырезали ее без особых проблем, – рассказывал Макс. – Важнее было не дать раку распространиться, но на тот момент уже было поздно». У Денниза образовалась опухоль в мозге, и в январе он снова лег на операционный стол. Девушка Денниза, Катарина, обрезала его красивые волосы, потому что боялась, что от химиотерапии они все равно выпадут и это станет для него ударом. Но выпасть они так и не успели.
«Я приезжал в больницу каждый день, – продолжает Лундин. – Это было странно, потому что в тот момент работа в студии кипела, происходило столько всего! Мы писали песни для альбома Бритни. Но я только помню, как нас всех, в особенности меня и Мартина, мучили жуткие панические атаки».
Денниз чувствовал себя слишком плохо, чтобы присутствовать на шведской премии «Грэмми» в 1998 году, где его и Макса удостоили специального приза за успешное продвижение шведской музыки за рубежом. Однако ранней весной он приехал в студию и начал работать над дебютным альбомом Джессики Фолкер. «Я просто влюбилась в него. Это было невероятно, – говорила она позже. – Это был потрясающий человек с огромным сердцем, очень щедрый, с великолепным чувством юмора. Одно его присутствие дарило радость».
Бритни с Фелицией и Лантом приехала в Стокгольм в конце апреля. Перед записью …Baby One More Time 2 и 3 мая они управились с Sometimes Йоргена Элофссона, балладой в среднем темпе, которая должна была стать вторым синглом. Как сказал Лант, «между Sometimes и …Baby One More Time заложен шаблон всей карьеры Бритни – с одной стороны, невинная девочка, с другой – сексуальная Лолита».
Денниз не появлялся в студии в мае 1998 года, пока там работали Бритни и Стив Лант. Бритни ни разу его не видела. За все отвечал Макс Мартин. Несмотря на эмоциональное напряжение, по впечатлению Ланта, Макс был «с головой в деле» во время записи с Бритни, хотя иногда он и замечал у него в глазах слезы. Вместе со звездной командой студии Cheiron – Максом Мартином, Рами Якубом, Кристианом Лундином, Пером Магнуссоном, Дэвидом Крюгером, Йоргеном Элофссоном и Андреасом Карлссоном – они записали аж шесть песен за десять дней, в том числе четыре сингла с дебютного альбома.
Спустя несколько недель после отъезда Бритни Денниз чудесным образом вернулся в студию. «Без семидесяти килограммов и волос – он был призраком былого Дагге, – рассказывал Карлссон. – Штаны на нем висели мешком из-за потери веса, а голову он прятал под черной кепкой. Это было невыносимо, все время хотелось обнять его».
В середине июня, когда в Швеции отмечают праздник середины лета, Денниз, казалось, шел на поправку, но вскоре его состояние ухудшилось. Макс и Лундин наведывались к нему домой, и они часами играли в компьютерные игры, пока не приходило время возвращаться в студию и работать над тем, чему положил начало гений Денниза. «Было совсем не весело», – говорит Лундин.
Сестра Денниза, Анн-Катрин, вспоминала: «Он очень волновался за своего сына – тот был еще совсем маленьким, – Даниэлю исполнилось десять. – Мне кажется, из-за этого Дагге переживал больше всего – он боялся, что не сможет быть рядом с сыном». Даниэль рассказывал: «Я ходил навещать его, и он до самого конца продолжал играть в игры и собирать пазлы в больнице, хоть и периодически засыпал под действием морфия. Это мои самые тяжелые воспоминания из того времени. Я пытаюсь не представлять себе его бритую голову; он очень похудел и непроизвольно дрожал, лежа на кровати. Я изо всех сил стараюсь помнить только того жизнерадостного папу, каким он был раньше».
Денниз умер 30 августа 1998 года. В следующую пятницу все диджеи страны почтили его память минутой молчания. Панихида состоялась через неделю в церкви в Кунгсхольмене. Шведская пресса, которая никогда особенно не чествовала Денниза, теперь окрестила его чуть ли не национальным героем. Его похоронили в Сольне; над могилой установили надгробный камень в форме скрипичного ключа – совершенно бесполезного символа для Денниза, который не умел читать ноты.
Тем летом, пока Денниз был при смерти, Бритни отправилась в турне по США. В качестве концертных площадок для знакомства публики со своим новым продуктом Jive выбрал торговые центры. Бритни с двумя танцорами выступила за лето в двадцати шести местах с программой из четырех песен, в том числе с …Baby One More Time. Джонни Райта, менеджера Backstreet Boys и ‘N Sync, привлекли и к работе с Бритни.
Для съемок клипа на …Baby One More Time лейбл нанял ветерана музыкального видео, режиссера Найджела Дика. Он хотел сделать анимационный клип с Бритни в духе «Суперкрошек». В книге «Бритни: Изнанка мечты» Дик вспоминал: «Бритни ужасно не понравилась моя идея, и лейблу тоже. Они позвонили мне и дали трубку Бритни. Она сказала: “Давайте снимем клип, где я школьница, а вокруг меня горячие парни”». Дику стало не по себе: «Господи, я взрослый мужик, а слушаю указания шестнадцатилетней девчонки». Но беспокойство вскоре прошло, и затем наступил «момент понимания – ведь она больше моего знает об этом мире девчонок и мальчишек». Бритни же предложила форму учениц католических школ. «Форма сама по себе дурацкая, – сказала она, – но можно же завязать рубашки на животе, и будет симпатично».
Как пел Вилли Диксон в песне Back Door Man:
The men don’t know
But the little girls they understand
[10] Несмотря на свой смелый имидж, MTV, пионер музыкального телевидения, придерживался традиционной стратегии «Топ-40»: постоянная ротация небольшого количества хитов, чтобы добиться максимального насыщения зрителя. Каждую неделю канал добавлял только пять новых клипов. Между лейблами шло напряженное состязание за место в пятерке, и каждую неделю их руководители лично обивали порог офиса MTV в доме 1515 по Бродвею, сватая своих артистов.
Уже многие годы MTV обходил стороной Backstreet Boys и ‘N Sync, потому что столь откровенная поп-музыка могла навредить его продвинутому образу. Энди Шоун, диджей-вундеркинд с лос-анджелесской радиостанции KROQ, которого в начале 90-х в возрасте двадцати семи лет назначили ответственным за составление эфира MTV, вспоминает, как Барри Вейсс пришел к нему в офис с первым клипом Backstreet Boys – We’ve Got It Goin’ On.
«Я помню, как я смотрел их клип, – рассказывает Шоун. – Он сильно отличался от того, что мы ставили. Если иногда мы принимали решение раскрутить нового артиста, как было с No Doubt, то в случае с Backstreet Boys мы подумали: это не для нас. Самый что ни на есть откровенный поп от никому не известной группы – это слишком большой риск». Он продолжал: «Зрителю нравилось, что мы делим музыку по жанрам. В рубрике MTV Jams мы крутили рэп, в Alternative Nation – гранж. У нас не было места для поп-музыки. Хоть мы и придерживались формата «Топ-40», мы считались законодателями всего крутого, поэтому с трудом могли себе позволить ставить такую музыку». New Kids on the Block никогда не были козырем MTV.
