Чумазое лицо парня сморщилось.
– Но я не джентльмен, мистер Слоан.
– В понедельник, с того момента как ты переступишь порог офиса Северо-восточной железной дороги, ты станешь джентльменом. Так что тебе придется вести себя соответствующим образом. Ах да, ты говорил, что у тебя нет одежды, подходящей для работы в офисе…
Том взглянул на свои обноски и густо покраснел.
– Ну да… То есть я мог бы…
– Не беда. Я пришлю тебе завтра кое-что из вещей. Считай это авансом.
– Спасибо вам, мистер Слоан.
– Ты сможешь отблагодарить меня, если не станешь опаздывать и будешь усердно трудиться. И еще… На следующий уик-энд твоя сестра поедет в Олбани, чтобы принять участие в политическом митинге. И я хочу быть уверен, что ты должным образом позаботишься о младшем брате и сестре, чтобы она не беспокоилась.
– О, за Мэри и Сэмом присматривать не нужно. Они и сами прекрасно могут о себе позаботиться.
Уилл покачал головой.
– Ты старший мужчина в этом доме. Так что заботиться о них – твоя обязанность. Могу я рассчитывать на то, что ты освободишь старшую сестру от этого бремени? Считай это моей личной просьбой.
Парнишка расправил плечи и как будто стал немного выше ростом. Его буквально распирало от чувства ответственности – на что и рассчитывал Уилл.
– Конечно, мистер Слоан. Эйва может спокойно ехать, куда ей нужно.
– Замечательно. – Мужчина похлопал его по плечу. – Думаю, мы с тобой прекрасно поладим.
Глава 7
«Никербокер» был лишь одним из многочисленных светских клубов, в которых состоял Уилл. Но именно этот клуб он посещал чаще всего. Все члены «Ника» принадлежали к высшему обществу, и Уилл знал их всю свою жизнь. Чего только стоили их фамилии: Гамильтоны, Бельмонты, Асторы… Качество обслуживания было гарантировано действовавшими здесь жесткими правилами, за соблюдением которых строго следили. Вступить в этот клуб мог далеко не каждый, даже если у него и были деньги, чтобы оплатить непомерно высокий членский взнос.
Соблюдение традиций значило для Слоанов очень много. Дед Уилла помогал основать «Юнион-клаб», а он сам принимал активное участие в том, чтобы «Ник» переехал на новое место – на угол Тридцать второй улицы и Пятой авеню.
– Добрый вечер, мистер Слоан. Вы позволите вашу шляпу и трость?
Уилл протянул привратнику котелок и палку и пригладил волосы.
– Джентльмены наверху?
– Да, сэр. Все, кроме мистера Кавано. Мне неизвестно, приехал ли он.
Зять Уилла ненавидел этот клуб и поэтому предпочитал заходить сюда через кухню, пользуясь лестницей для обслуживающего персонала, точно мойщик посуды.
– Благодарю вас, Колин. Я уеду сразу после окончания собрания.
– В таком случае мы будем держать ваш экипаж наготове, сэр.
Уилл широкими шагами шел по тихим коридорам, где все ему было прекрасно знакомо – от широких дверных проемов в обрамлении богато украшенных наличников до высоких окон, занавешенных со вкусом подобранными шторами из лощеной ткани. Интерьер, включая произведения классической живописи на стенах и шикарные персидские ковры на полу, с безошибочной точностью был подобран именно так, чтобы мужчины с определенным социальным статусом могли насладиться здесь уютом и покоем.
У двери приватного кабинета стоял официант, который при приближении Уилла открыл перед ним дверь. Внутри находилась небольшая группа очень богатых и могущественных людей, к которым Слоан относил и себя. Эти четверо встречались в первый четверг каждого месяца, чтобы помогать друг другу в решении деловых проблем. Уилл предпочитал называть это «планированием и выстраиванием схем по управлению миром в обстановке горделивой величавости».
– Здравствуйте, Слоан. – Кэлвин Кэбот поднял из кресла свое долговязое тело и протянул Уиллу руку. Кэбот был одним из наиболее влиятельных издателей в Нью-Йорке и Чикаго и в последнее время не раз помогал ему. – Или мне следует обращаться к вам «вице-губернатор»?
– Пока что нет. Впрочем, уже скоро вы сможете это сделать. Здравствуйте, Харпер. – Уилл пожал руку Теодору Харперу, финансовому гению из «Нью Америкэн бэнк». – Как поживает ваша очаровательная супруга?
Лицо финансиста тут же смягчилось, и сквозь обычное стоическое выражение пробились искренние эмоции.
– Хорошо, благодарю вас, – ответил он и снова сел на свое место.
Дверь опять распахнулась, и в комнату вальяжно вошел Эмметт Кавано. Оставив у входа шляпу, пальто и трость, он сразу же направился к столу. Уилл сел, не удосужившись поприветствовать зятя. Они всегда недолюбливали друг друга, и тот факт, что Лиззи умудрилась влюбиться в этого олуха, а затем вышла за него замуж, мало что изменил в их отношениях. Уилл и Кавано с трудом терпели общество друг друга, и то исключительно ради нее.
Пока Харпер и Кэбот вели с Кавано светский разговор, Уилл кивнул официанту, чтобы тот подавал напитки. У его локтя тут же появился бокал «Шато Лафита» 1868 года из его личных запасов, которые он держал здесь в клубе. Кэбот получил светлое пиво, Харпер – бурбон из Кентукки, а для Кавано принесли стакан прозрачной жидкости – вероятно, произведенной в тиши глухих городских переулков.
– Вы с Беннеттом неплохо выступили в Йонкерсе, – заметил Кэбот, обращаясь к Уиллу. – Судя по тому, что я слышал, вы можете считать себя кандидатами от партии.
– Искренне на это надеюсь. На субботу у нас намечен еще один митинг, в Олбани, который закончится парадом. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы не пришлось больше иметь дело со слонами и обезьянами.
При упоминании об Олбани в голове у Уилла всплыла мысль об Эйве, точнее, о поцелуе, который он никак не мог забыть. Этот опыт, когда он попробовал слегка прикоснуться к пламени чувств, которое поначалу не собирался разжигать, оказался просто восхитительным. Именно этого Уилл и боялся. Бесстыдная, уверенная в себе, решительная, Эйва целовала его так, как будто это было последним желанием умирающего, и он наслаждался каждым мгновением этого безумства, черт бы его побрал. (И судя по болезненным ощущениям в правом запястье, пожалуй, даже чересчур.)
– Так в Олбани больше ничего и нет – только слоны и обезьяны, – подал голос Кавано.
– Это верно, – усмехнувшись, отозвался Харпер. – Но, Слоан, я не понимаю, как вы собираетесь продолжать предвыборную кампанию, если станете кандидатом. Вы ведь раньше никогда никому не передавали управление Северо-восточной железной дорогой.
– Я справлюсь.
О деталях никто не расспрашивал, однако в комнате витала атмосфера скептицизма. Уилл не обращал на это внимания, поскольку планировал и дальше управлять своим бизнесом и одновременно заниматься политической карьерой. Он достигнет бóльших высот, чем его отец, даже если в конце концов придется сложить голову. Эта мысль вызвала в нем чувство удовлетворения. Да его отец повторно скончался бы от зависти, если бы узнал, что Уилла избрали вице-губернатором штата.
