Но вблизи он выглядел гораздо лучше. Пронзительные глаза, издалека казавшиеся синими, на самом деле были серыми, цвета оружейной стали. Мистер Слоан был высок, держался с уверенностью, достойной принца, и от него исходила мощная энергия. Широкие плечи обтягивало отлично сшитое модное пальто. Эйву всегда привлекали крепкие, сильные плечи. Было в таких мужчинах что-то от Атласа, держащего на себе небесный свод…
Но она уже очень давно выяснила, что нет таких плеч, которые вынесли бы бремя ее тягот. Так что придется нести их самой.
– Клиента? – фыркнул мистер Слоан. – Не будет ли здесь более уместным слово «мишень»?
Боже мой, кажется, она начинает испытывать неприязнь к этому человеку.
– Вы полагаете, что я его обманываю, тогда как на самом деле я оказываю ему услугу.
– Разговаривая с умершими родственниками Джона? Бросьте, мадам Золикофф. Мы с вами оба знаем, что это невозможно.
Она принялась раздраженно притопывать ногой. Интересно, имеет ли он хоть какое-то представление о том, насколько Джон Беннетт одинок? Верили клиенты в ее сверхъестественные способности или не верили, большинство из них нуждались в том, чтобы кто-то о них позаботился. Им нужен был друг, с которым можно было бы поговорить. Человек, который дал бы им надежду на то, что после всей этой рутины под названием «жизнь» есть что-то еще. Именно это и предлагала своим клиентам мадам Золикофф – конечно, за разумную плату.
Другое дело – представления. Люди хотели увидеть спектакль. Хотели получить некий уникальный опыт, которым можно было бы потом поделиться с друзьями и соседями. Хотели капельку фантастики, чтобы отвлечься от накопившейся усталости. Не каждый рожден в зажиточной семье, не каждому посчастливилось стать владельцем крупной компании. Большинству людей необходима передышка от повседневных забот.
– Вы рассуждаете о вещах, в которых ничего не смыслите, – сказала Эйва мистеру Слоану. – Как только услышу от Джона, что он больше не нуждается в моем даре, я тут же отойду в сторону. Но вы ведете себя так, как будто он наркоман, а я поставляю ему опиум. Я не принуждаю его видеться со мной.
– Насколько я понял, вы охотитесь на богатого мужчину, который к тому же в скором времени станет очень влиятельным.
Мышцы Эйвы напряглись, и каждый дюйм ее тела наполнился злостью.
– Я бы никогда не стала его шантажировать – и не намерена доставлять неприятности кому бы то ни было. То, что губернатор пользуется моими услугами, могло бы мне просто помочь.
Клиенты с громкими именами гарантировали приток новых клиентов, а это, в свою очередь, сулило увеличение доходов. Ей же нужно было всего лишь накопить немного денег, чтобы избавить от непосильной работы двух своих братьев и сестру. По подсчетам Эйвы, для этого ей понадобится еще четыре месяца. Четыре месяца после двух лет в образе мадам Золикофф – и у нее будет достаточно средств, чтобы обеспечить безопасность своей семьи.
А потом – прочь из Нью-Йорка. Подальше от грязи и ловушек городской жизни. Подальше от горьких воспоминаний. Они станут жить на просторе, дышать свежим воздухом где-нибудь на ферме к северу от Нью-Йорка. У них будет свобода.
Мистер Слоан покачал головой и сжал переносицу двумя пальцами – увидев этот жест, Эйва закатила глаза. Ну как может столь богатый человек выглядеть таким обиженным? Да он просто не знает, что такое настоящие проблемы! Ей захотелось пригласить его на спичечную фабрику, чтобы показать, как выглядит фосфорный некроз. Приходилось ли ему видеть юных девушек с гниющей кожей и светящейся в темноте челюстью, заболевших этим недугом только потому, что им нужно что-то есть?
Вот это действительно жизненные тяготы. А вовсе не то, что его друг и политический партнер платит ей пять долларов в неделю за то, чтобы она гадала ему на кофейной гуще или подбрасывала парочку «новостей» из загробного мира.
– Сколько это будет стоить? – спросил Слоан. – Сколько вы хотите за то, чтобы оставить Беннетта в покое?
О, какое искушение! Эйва могла бы запросить кругленькую сумму и посмотреть, клюнет ли этот железнодорожный магнат на ее наживку. И если да, ее братья и сестра смогли бы бросить работу на фабрике уже сейчас. Тогда у нее хватило бы денег на покупку фермы, где они могли бы поселиться все вместе. Наконец-то.
Но Эйва не могла принять предложение Слоана. Во-первых, ей не позволяла гордость. Взяв у него деньги, она согласилась бы с тем, что обманывает людей, а ведь это не так. Во-вторых, Эйве как никому другому было известно, что нельзя принять у человека деньги, не попав при этом в зависимость от него. Если она возьмет предложенное, у нее останется ощущение, что она должна мистеру Слоану.
А Эйва Джонс никому ничего не должна. С этим покончено.
– У вас не хватит денег на то, чтобы заставить меня исчезнуть. Но, если вам от этого станет легче, я могла бы сделать для вас скидку на свой сеанс.
Из горла мистера Слоана вырвался странный гортанный звук.
– Ну, это последнее, что мне нужно.
В дверь постучали, и следом за этим раздался голос Робби, одного из ассистентов:
– Эйва, поторапливайся. Мне нужна гримерная.
Брови мистера Слоана взлетели на лоб, а женщина мысленно выругалась, раздосадованная этим маленьким разоблачением.
– Эйва, – протянул он, как будто пробуя ее имя на вкус. – Красиво. Кстати, ваши настоящие волосы нравятся мне больше, чем парик.
Она отвернулась и принялась спешно засовывать вещи в саквояж, стараясь не обращать внимания на бабочек, трепетавших у нее в животе. Комплименты этого человека были неожиданными и неуместными.
– Приберегите свой лиризм для дебютанток с Пятой авеню, мистер железнодорожник. Со мной вы напрасно теряете время.
Эйва аккуратно положила в сумку парик, а потом подставку. Отыскала шляпку. Начала надевать пальто. Большая рука поддержала его за воротник, помогая женщине одеться. Эйва торопливо просунула руки в рукава.
– Спасибо, – невнятно пробормотала она.
Не дожидаясь мистера Слоана, она вышла в коридор и направилась к выходу. Каблуки ее высоких ботинок цокали по жесткому полу, и сквозь этот звук она слышала за спиной шаги Слоана, обутого в дорогие модельные туфли. Он, без сомнения, поедет отсюда в какое-нибудь шикарное место, в оперу или на великосветский бал. А не в тесную трехкомнатную квартирку в Вест-Сайде, которую она делила с братьями и сестрой.
Женщина открыла дверь в вестибюль и увидела Робби.
– Все в порядке, Эйва? – Ассистент внимательно посмотрел на нее, искоса бросив взгляд на шедшего следом за ней молчаливого мужчину.
– Да, Робби, все хорошо. Передай сестре, что завтра я к ней загляну. Увидимся на следующей неделе.
Он кивнул, и Эйва, не останавливаясь, вышла через парадные двери. Пока она давала представление, прошел дождь, охладив вечерний воздух сильнее, чем можно было бы ожидать в середине весны. Газовые фонари отбрасывали желтый свет на темные мокрые камни мостовой. Эйва любила дождь. Он умывал город и давал его жителям возможность отдохнуть от привычных запахов – пота, отбросов и лошадиного навоза.
