Не важно, что на самом деле ее соседи держали за руки друг друга, а не ее. Ведь, кроме нее самой, об этом никто не знал.
– Так ли это? – спросил Блэкберн. – Тогда мне действительно повезло, ведь я отрезал кусочек ткани от чьей-то юбки.
– Должно быть, это была юбка привидения, – с дерзкой ухмылкой вставил Седжуик.
– Да, юбка привидения. – Блэкберн извлек из кармана маленький лоскуток. Он был черного цвета – такого же, как юбка Эйвы.
Проклятье!
Не в силах сдержаться, Эйва заерзала и машинально поправила подол.
– Почему вы решили, что этот лоскуток именно от моей юбки? В данный момент в этой комнате есть еще три женщины в черном.
– Да, но, возможно, вы будете так добры, чтобы встать и позволить нам осмотреть вашу одежду.
И прежде чем Эйва успела что-либо возразить, Седжуик добавил:
– А после того как мы внимательно осмотрим вашу юбку, мы проверим содержимое вашего саквояжа.
Внутри у Эйвы что-то оборвалось. Именно этого она всегда боялась. Долгие годы тяжелого труда, оттачивание мастерства… в один миг все это рухнет. Все, на что она надеялась, не случится. Она не сможет избавить Мэри и Сэма от тяжелой работы. Не сможет купить небольшой домик в деревне с забором из штакетника. Все пропало.
Никакая ложь уже не поможет ей избежать этого, никакой трюк не отвлечет внимания собравшихся. Она попалась.
Люди, находившиеся в комнате, исходили слюной при виде разворачивающегося перед ними спектакля. Эйва понимала их: не каждый мог похвастаться тем, что присутствовал на выступлении медиума, которого уличили в мошенничестве. И все же она выпрямила спину. Они не смогут ее унизить. Что бы они ни обнаружили, что бы ни сказали, Эйва Джонс в любом случае выйдет отсюда с гордо поднятой головой.
Она медленно поднялась на ноги.
– Что ж, вперед, сэр. Делайте то, что…
– Что здесь происходит? – вдруг раздался с порога знакомый голос.
Эйва быстро глянула в сторону двери. Там стоял Уилл. Но смотрел он не на нее. Нет, пронзительный взгляд его серых глаз был устремлен на Седжуика и Блэкберна.
Так он пришел сюда, чтобы посмотреть на дело своих рук?
Его предательство ранило Эйву, и острая боль пронзила ее грудь. Уилл никогда не одобрял ее перевоплощение в мадам Золикофф, однако она считала, что за последние несколько недель он смирился с ее деятельностью. Но, очевидно, это не так. Он не только вызвал ОИМ, но и сам явился к Эшгейту, чтобы лично наблюдать за происходящим.
– Слоан, какой сюрприз! – воскликнул Мерфи. – Мы не ожидали увидеть вас сегодня вечером.
– Да, мне так и сказали. – Уилл прошел в комнату. Его движения были напряженными и порывистыми. – Так что тут у вас? Охота на ведьм?
Седжуик часто заморгал.
– Сэр, в задачи нашего общества входит разоблачение мошенников везде, где только можно. Я думал, что это именно вы…
– Нет, – резко оборвал его Уилл тоном, не терпящим возражений. – Это собрание определенно организовал не я.
Эйва поймала себя на том, что хмурится. Может быть, он лжет? Если не он, то кто же тогда устроил весь этот фарс?
– Вы знаете, кто эта женщина? – Седжуик показал в сторону Эйвы. – Она…
– Лгунья, – пробормотал кто-то из зрителей.
– Мошенница, – добавил другой голос уже громче.
– Вы ошибаетесь, – возмущенно отозвался Уилл и повернулся в сторону двери. – Кэбот?
На первый план вышел еще один мужчина, которого Эйва прежде не заметила. Сухопарый и красивый, он весело подмигнул ей и расплылся в широкой улыбке. Обращаясь к публике, собравшейся в комнате, мужчина развел руки в стороны, словно шоумен.
– Для тех, кто меня не знает, – я Кэлвин Кэбот, издатель газет «Меркьюри», «Бьюгл» и «Чикаго Морнинг стар». А эта женщина – Эйва Джонс. Она является журналисткой, которая работает на меня. Ее цель – разоблачить медиумов-шарлатанов.
– Я… Боюсь, я плохо вас понимаю, – пробормотал Седжуик. – Но разве мы делаем не то же самое?
– Нет, эта женщина занимается кое-чем другим. Вы что-нибудь слышали о Нелли Блай? – Вопрос этот был адресован всем собравшимся. Они дружно закивали: в Нью-Йорке Нелли Блай знал каждый, после того как Джозеф Пулитцер нанял эту женщину-журналистку для разоблачения ужасных условий жизни в психбольнице на острове Блэкуэлл. – Так вот, мисс Джонс – это моя Нелли Блай. Я послал ее в пасть чудовища, чтобы узнать об этом из первых рук.
– Так она что… выдавала себя за медиума, чтобы потом написать, как проделываются все эти трюки? Она собиралась поведать, как дурачила публику, которая ей верила? – Блэкберн озадаченно почесал подбородок. – Но ведь она устраивает спиритические сеансы несколько лет.
– И все это по заданию редакции, уверяю вас. Мы хотели показать, как охотно зрители – только не обижайтесь – готовы верить жуликам, – сказал Кэбот, обращаясь к толпе, – а также рассчитывали помочь настоящим медиумам, на самом деле обладающим сверхъестественными способностями. И теперь очерк практически готов. Нам чертовски жаль, что так вышло, мисс Джонс.
Он вопросительно посмотрел на нее, взглядом призывая со всем соглашаться.
– О да, мистер Кэбот, – быстро сообразив, подхватила Эйва, – мне тоже чертовски жаль.
– А какова ваша роль во всей этой истории, Слоан? – спросил Мерфи. – Только не нужно рассказывать мне о том, что вы тоже участвовали в расследовании. Потому что всем нам известно, что вы поддерживали с мисс Джонс особые отношения.
Эйва вспыхнула, чувствуя, что краснеет от макушки до пяток. Никому в этой комнате не нужно было объяснять, что означает фраза «особые отношения». И все это в тот момент, когда она уже думала, что худшее позади…
Женщина судорожно сглотнула и как бы со стороны услышала собственный голос:
– Мистер Слоан мне просто друг.
– Друг, который каждый четверг вторую половину дня проводит с вами в номере отеля «Вашингтон-сквер».
Две дамы громко ахнули, а Эйве ужасно захотелось провалиться сквозь землю. Она бросила быстрый взгляд на Уилла, ожидая увидеть на его лице унижение и досаду. Но его тело задрожало, и все мышцы лица напряглись от ярости – таким злым она его еще не видела. На самом деле Эйва не удивилась бы, если бы он набросился на Мерфи и придушил его.
– Вы ставите под сомнение честь этой женщины?
Мерфи не дрогнул.
– Да, вместе с вашими собственными суждениями.
– Мисс Джонс – моя невеста, Мерфи. Так что вы оскорбляете мою будущую жену.
Тело Эйвы напряглось, а сознание запнулось на этой фразе. Невеста? Он что, спятил, потерял свой хваленый рассудок? Неужели последствия их связи были настолько тяжелыми, что ему необходимо было пойти на столь чудовищную ложь?
