– Мирина Ир.
Паолино криво улыбнулся:
– Неважно. Так или иначе… Поэтесса.
Ласкез покачал головой и огляделся. У него мелькнула дикая мысль шепнуть: «Она за них», но он понимал, что это будет неправильно. Хотя бы потому, что он не знал, кто такие они. Паолино наблюдал за ним. Теперь в выражении лица было явно что-то лукавое, испытующее и… мягкое.
– Так ты впустишь? У меня мало времени. Если я не дождусь, то просто уйду, но…
– Вы все расскажете?
Они одновременно потянулись к пистолету. Одновременно отдернули руки. Ласкез не опустил глаз. Паолино грустно улыбнулся:
– Уверен, что ты этого хочешь? Тебе не все понравится.
Ласкез кивнул и первым поднялся на ноги.
* * *
– Что ты вообще обо мне узнал? От всех, с кем обсуждал меня за время моего… ареста?
Они расположились за столом так, как обычно Ласкез сидел с Ронимом, – лицом к лицу. Ласкез поймал себя на том, что ему не хватает запаха сигаретного дыма: Паолино, откинувшийся на спинку стула, не курил, отказался даже от воды. Может, от этого тревога, вместо того чтобы хоть немного пройти, усиливалась.
– Вы то-син, – со вздохом начал Ласкез. – Член Алой Сотни. Значит, участник событий, которые произошли в Аканаре пятнадцать юнтанов назад.
У управителя тревожно блеснули глаза, он подался вперед.
– Да. Ты прав. Я начинаю не с того. Что ты знаешь о событиях в Аканаре? Саман что-то тебе…
– Не он. Та женщина. И она рассказывала об этом в общих чертах. – Ласкез вспомнил и, подумав немного, начал: – Съезд тобинов. Нападение. Люди с Веспы хотели открыть регион. И… вроде бы их убили. Но не всех. Среди них были…
– Страж и Поэтесса, – грустно произнес Паолино. – Стража отпустил я. Поэтессу – другой человек.
Ласкез сцепил руки на столе и уставился на свои пальцы. Он не знал, какие вопросы задавать и даст ли это хоть что-то. Он спросил то, что казалось самым важным.
– Они хотели убивать в городе? Роним… тоже?
– Многие так думали. Там были солдаты. Когда мы напали, начался бой, но… – он помедлил. – Подумай сам. Прийти в дом, перебить половину обитателей и после этого требовать от хозяина милости? План явно был сложнее. Поэтому я здесь. Я не особенно надеюсь, что Саман что-то знает, иначе его давно допрашивали бы другие…
– Грэгор Жераль?
Управитель вскинулся. Вряд ли он мог не уловить, каким тоном было произнесено это имя. Настороженно вглядываясь Ласкезу в лицо, он кивнул:
– Он один из тех, кто ведет эту операцию. От кого зависит, сколько людей расплатится неизвестно за что. Мы должны…
– Роним ненавидит вас, – произнес Ласкез. Но, вспомнив, что именно сказал детектив, поправился. – Таких, как вы.
– Как и многие, – управитель грустно улыбнулся. – Как и мой родной брат. Он был одним из лидеров в заговоре.
– Он тоже из Пятого…
Паолино покачал головой.
– Мы из столицы. Никто из нас никогда не соприкасался с политикой. Но иногда, чтобы ввязаться в войну, необязательно иметь убеждения, которые хочешь отстаивать. Достаточно влюбиться. – Управитель облизнул губы и попросил: – Налей мне воды.
Получив чашку, он сделал маленький глоток, слегка сжал ее между ладонями и продолжил:
– Конор полюбил веспианскую девушку по имени Чара.
– Деллависсо, – тихо выговорил Ласкез.
«– А если я утащу за нами его?
– И кто тогда оскорбит память Чары?»
Пальцы снова сцепились в замок, костяшки свело. Ласкез заставил себя промолчать. Паолино кивнул и продолжил:
– Она была дочерью изобретателя. Самого талантливого, одного из немногих, кого алопогонные держали при себе, потому что он действительно был гениален. Он водил почтовый поезд. И он…
– Веспианцы не знают, что такое поезда, – тихо сказал Ласкез. – Я думал, за связь в регионе отвечают алопогонные.
Управитель покачал головой.
– Поезда, самолеты, огнестрельное оружие – это отняли у них после Резни несколько сотен юнтанов назад. Это было легко: Веспа не менялась так разительно, как Протейя и Перешеек. Там жило много барсуков, поэтому почти не строились автодороги, там росли леса, которые особенно трудно было рубить. Там было много холмов, оврагов, пещер. Когда мир несся вперед, Веспа отставала и напоминала о его добрых традициях. О временах, когда люди, только-только приплывшие из теплого Малого мира, мерзли, учились выделывать шкуры, собирали незнакомые травы. Возводили первые каменные укрепления и сгоняли в стада скот, который удавалось поймать и приручить. После Резни только традиции ей и оставили. Впрочем, все это ты знаешь. Как и то, что без газет, книг, новостей там одичали. Но в каждом городе Веспы есть Стенные районы – с техникой, связью, привычными нам предметами. Там живут алопогонные. Туда забирают семьи Зодчих, когда проявляется их дар. У Чепмэна Деллависсо… – Ласкез вздрогнул, но снова заставил себя промолчать, – дар проявился рано. Он починил часы отца, заменив там часть деталей, – и часы ожили. Затем вырезал из дерева игрушку – и она стала ходить. Тебе известно, это редкость, у большинства Зодчих оживают лишь какие-то одни вещи. Он мог оживить всё, что создавал своими руками. Больше всего он полюбил поезда и…
– Корабли, – закончил за него Ласкез. – Одним из его кораблей был Странник.
– Единственным, насколько мне известно, – отозвался Паолино. – Все прочие он «отвязал», они служат разным людям. Расстаться со Странником он не смог.
– А зеленая подвеска?
Он вспомнил, что тревожило его каждый день. Одну и ту же возникающую перед глазами картину – белый потолок, стены цвета моря, качающиеся на ниточках игрушечные такары. Женщину, лица которой он не мог разглядеть.
– Как она связана с кораблем? С вами? И… с моей сестрой?
Управитель вздохнул. Затем отпил еще немного воды, отставил стакан и посмотрел на часы. Ласкез понял: Паолино жалеет о том, что у него еще есть время. И очень хотел бы уйти. Наверное, он мог бы солгать, что ему нужно спешить, но все же покорно кивнул. Скорее всего, сам себе.
– Я расскажу историю. А ты, я думаю, сделаешь выводы сам. Вы с Ронимом прочли достаточно плохих детективов. Так будет проще.
Слишком давно
Говорят, по-настоящему он любил немногое. Свои живые вещи и свою дочь. Люди – видя, как заботливо он проверяет механизмы Великана или вытирает чумазое личико Чары, – считали его славным, открытым малым. Более наблюдательные замечали другое. Блеск суровых глаз, твердую поступь, небывалую силу. Деллависсо поднимал разом два здоровых мешка с углем и закидывал в вагон огромные бревна. Эта сила использовалась только по делу, поэтому никого не пугала.
Все было объяснимо: слабый человек не выдержал бы на такой работе. Дальние рейсы, постоянная опасность налететь на дорожных ассинтаров. Вечная необходимость помнить: для столицы Син-Ан Чепмэн и его дочка – не гости, а невидимая обслуга. Привезти груз, забрать, отбить его в случае чего у нехороших людей. И держать язык за зубами – пусть только кто-то в родном городе узнает, что славный Деллависсо и есть хозяин страшного Зверя, гуляющего по железным тропам.
