– Смотри-ка! – заметил он. – Мне тоже пора, меня ждет Эмсворт. Видишь, как все удалось. Встретимся у Плума, я потом зайду к ним. Кланяйся Полли и не играй в карты с Пудингом. Прекрасный человек, светлая личность, но любит одну игру, называется «Персидский шах». Огонь поедающий
[6], иначе не скажешь! В общем, не играй.
Глава VI
Поскольку лорд Эмсворт повторял несколько раз наименее важные части своих рассказов, только к концу трапезы гость его узнал обо всех злоключениях. Хозяин же поправил пенсне и поглядел на него с надеждой.
– Что вы посоветуете, Икенхем? – спросил он.
Лорд Икенхем вдумчиво съел сырную соломку.
– Необходимо предпринять некоторые шаги, – отвечал он. – Вопрос лишь в том, какие именно.
– Да, да, да.
– Что у нас есть? – продолжал гость, орудуя хлебом, ножом и редиской. – Одна свинья, одна сестра, один герцог.
– Да-да.
– Герцог стремится к свинье.
– Да.
– Сестра его понимает.
– Да.
– Свинья, без сомнения, предпочла бы держаться в стороне. Прекрасно. Что же отсюда следует?
– Не знаю, – сказал лорд Эмсворт.
– Вот что: центр, сердцевина, суть этого дела – свинья, и никто другой. Устраним свинью, и все уладится. «Как, нет свиньи?» – спросит герцог и после естественного, но неглубокого разочарования переключится на… ну, на что-нибудь, чем занимаются герцоги. Следовательно, дорогой Эмсворт, выход один – спрятать свинью в надежном месте и держать там, пока герцог не уедет.
– Как же ее спрятать? – робко поинтересовался граф.
Лорд Икенхем поглядел на него с одобрением.
– Я ждал этого вопроса, – сказал он. – Ваш ясный разум не мог упустить самой сути. Отвечу: это нетрудно. Ночью, с сообщником, вы грузите ее на какую-нибудь повозку (один – толкает, другой – тянет) и везете ко мне, а у меня за ней будут ухаживать, как за любимым ребенком. Да, от Шропшира до Хэмпшира далеко, но можно кормить ее в пути. Проблема одна: кого взять в сообщники. Кому вы доверяете в замке?
– Никому, – отвечал лорд Эмсворт.
– Вон как… Это осложняет дело.
– А вы бы не могли приехать?
– Я бы рад, но жена строго-настрого запретила мне уезжать из Икенхема. Замечу, что она верит в неограниченное единоначалие.
– Но вы же не в Икенхеме!
– Да, ее нет, и я сбежал. Но она часто упоминала о дружбе с вашей сестрой. Если я приеду в Бландинг, леди Констанс меня выдаст. Напишет, как скрасил я тоскливую сельскую жизнь… В общем, вы понимаете.
– О да! Да, да, да, да, да.
– И тем не менее, – продолжал гость, поедая редиску, сыгравшую роль леди Констанс, – выход есть. Он есть всегда. Мы поручим все это Пудингу.
– А кто такой Пудинг?
– Мой близкий друг. Он любит немного подработать. Я как раз собирался к нему. Не пойдете?
– С превеликим удовольствием. Он далеко живет?
– Совсем близко. Возле Слоан-сквер.
– А то, знаете, я должен в три часа быть у сэра Родерика Глоссопа. Конни сказала, чтоб я пригласил его сюда, но это, это… нет! Вы его знаете?
– Недавно сидел с ним рядом на банкете.
– Говорят, очень талантливый человек.
– Да, так он мне и сказал. Он себя очень ценит.
– Конни хотела, чтобы я его привез, для герцога. Надо пойти к нему, а я хочу к Пудингу. Мы успеем до трех?
– Вполне. Выпьем кофе и пойдем. Вероятно, там будет мой племянник. Очень приятный, вам он понравится.
Мартышка прибыл к Плуму примерно тогда, когда графы вышли на улицу, и сразу попытался занять десять фунтов. Конечно, Хорес обещал куда больше, но пока что с деньгами как-то спокойней.
Однако он быстро обнаружил, что перед этим сыщиком сам Пуффи Проссер снял бы цилиндр. Начавши со слов, которыми Полоний
[7] напутствует Лаэрта (известных, как ни странно, людям, и не читавшим Шекспира), мистер Плум сообщил, что, расставаясь с деньгами, он испытывает неприятное чувство, словно гладит бархат против ворса, а Мартышке не дал бы в любом случае, ибо слишком ценит их дружбу.
По этой причине оба графа застали некоторую напряженность. Правда, встреча с лордом Икенхемом обрадовала сыщика, но слова лорда Эмсворта вернули ушедшую было сдержанность. Красть свинью он отказался.
– Не могу, – сказал он.
– А? Что? Не можете?
– Нет. Я их боюсь. Меня укусила одна свинья.
– Императрица вас не укусит, – утешил его лорд Эмсворт.
– Вы думаете?
– Конечно. Она – как ягненок.
– Ягненок меня тоже кусал.
Лорд Икенхем удивился.
– Какая у вас странная жизнь, Пудинг! – сказал он. – Как-нибудь расскажете, от кого вам удалось увернуться. Ну что же, нет так нет. Но я в вас разочарован. А вам, Эмсворт, надо спешить, а то не успеете к Глоссопу.
– А? Что? Да, да, да, спешить.
– Вы уходите? – спросил мистер Плум. – Куда?
– На Харли-стрит.
– И я с вами, – сказал сыщик, облюбовавший мечтательного пэра. – Надо кое к кому зайти. Возьмем кеб.
Когда они вышли, лорд Икенхем заметил:
– Провал. Чистый провал. Интересно, почему свинья его укусила? Что он ей сделал? Ну ладно. Скажи лучше, где Полли. Ее нет дома?
– Есть. Она у себя. Плум сказал, одевается.
Лорд Икенхем громко крикнул:
– Полли! Ого-го-го!
Из недр квартиры послышался голос, который даже мрачный Мартышка признал серебряным:
– Кто там?
– Выйди сюда!
– Да кто там?
– Фредерик Алтамонт Корнуоллис Твистлтон, пятый граф доброго старого Икенхема. Неужели ты забыла дядю Фреда?
– О-о! – закричал серебряный голос, по коридору зацокали легкие ножки, и фигурка в кимоно вбежала в комнату.
– Дядя Фр-р-ред! – воскликнула Полли. – Как я рада!
– И я. А ты выросла!
– Мы шесть лет не виделись.
– И то верно!
– Вы все такой же красивый.
– Лучше, лучше. Сколько тебе лет, Полли?
– Двадцать один.
– Какая же ты красавица!
Лорд Икенхем погладил ее ручку, потом обнял за плечи и поцеловал в щеку. Мартышка кашлянул.
