– Еще бы! – вскричал сэр Грегори. – Значит, вы все обдумали.
– Боюсь, мистер Пилбем, – заметила леди Констанс, – что я была резковата. Видимо, это от погоды…
– Чековая книжка с вами, сэр Грегори? Да? – спросила леди Джулия.
– Конечно, конечно! Вот, пожалуйста.
Пилбем оживился, как оживлялся всегда при виде чековой книжки.
– Ну, все в порядке, – сердечно сказал он.
– В порядке? – вскричала леди Констанс.
– Вы хотели, – проверил сыщик, – чтобы я уничтожил эту рукопись? Что ж, я ее уничтожил.
– Как?!
– М-м… так. Собственно говоря, я предал ее огню, – уточнил Пилбем, бросая взгляд на книжку и облизывая губы.
Все опять помолчали, на этот раз смущенно. Такое смущение царит тогда, когда воспитанные люди должны ответить собеседнику: «Неправда!» – а уж тем более когда они при этом знают, как опасно его обидеть.
Кроме того, можно ли вообще платить большие деньги при таких усиках? Поистине, дилемма.
– Х-р-ф-ф-ф! – обобщил эти чувства сэр Грегори.
Перси Пилбем проявил неожиданную покладистость.
– Я не надеюсь, – сказал он, – что вы мне поверите на слово. Пожалуйста, вот образчик. Остальное сгорело.
И, вынув из кармана клочок бумаги, он протянул его сэру Грегори. Бурно заморгав (по странной случайности, там было слово «креветки»), тот передал его леди Констанс. Та молча взглянула на сестру. Сестра кивнула. Проследив за всем этим, баронет направился к столу и выписал чек.
Воцарилось то легкое веселье, которое бывает после очень важных собраний.
– Мы так вам обязаны! – воскликнула леди Констанс.
– Скажите, Пилбем, – спросила леди Джулия, – почему вы передумали?
– Простите?
– Ну, перед обедом вы так упорно…
– Кларенс! – ахнула ее сестра, как часто ахала при виде старшего брата, а уж тем более в такой ответственный момент.
Вероятно, впервые в жизни девятый граф не был рассеян. Он буквально ворвался в комнату. Что-то такое с ним случилось.
– Кто брал мою книжку? – крикнул он.
– Какую книжку?
– Такую! Телефонную! Положил в библиотеке, а ее нет! Ха! Спрошу Биджа.
Он перелетел к камину и позвонил.
– Что вы скачете, холмы, как агнцы?
[15] – томно осведомилась леди Джулия. – Тут паркет, ногу сломаешь.
– Ты бы ушел, Кларенс, – подсказала леди Констанс. – У нас важный разговор.
– И у меня! – парировал граф. – Это подумать, берут книжку! Не иначе как ты, Конни. Возьмешь – а на место положить некогда! Ха-ха!
– Да не брала я твою книжку, – устало ответила сестра. – Зачем она тебе?
– Надо ему позвонить.
– Кому?
– Я тебе ясно сказал – ему. Речь идет о жизни и смерти. Забыл номер.
– Чей?
– Как это чей? Ветеринара.
– На что он тебе? Ты заболел?
– То есть как «на что»?! Она съела эту бумагу.
– Какую? – поинтересовалась леди Джулия. – Что она любит, что читает? Я думаю, консервативные газеты, скажем – «Морнинг пост».
– О чем ты говоришь, Кларенс?
– Как это о чем? Императрица – съела – рукопись – Галахада. Пилбем вам не сказал?
– Что?!
– Съела. Мы у нее были, она доедала последнюю главу. Бидж!
– Да, милорд?
– Как его номер? Вы понимаете, чернила. Она может отравиться.
– Матчингем 221, милорд.
– Вызовите его и проводите в библиотеку. Съела бумагу. С чернилами.
Произнеся эти фразы, граф кинулся к выходу и, чуть не споткнувшись о Биджа, отпрыгнул вправо. В ту же сторону отшатнулся дворецкий. Граф прыгнул влево, как и Бидж. Шестой из лордов Эмсвортов одобрительно взирал на них с портрета: он тоже в свое время плясывал менуэт.
– Бидж! – заорал девятый граф.
– Милорд?
– Стойте тихо.
– Простите, милорд. Я неверно определил направление вашего прыжка.
Все это лишило лорда Эмсворта последних остатков здравого смысла и склонности к самообузданию. Да и вообще, только акробат может беспрепятственно прыгать по сверкающему паркету. Раздался грохот; граф отлетел от горки с фарфором, потирая левую лодыжку.
– Говорила я! – напомнила леди Джулия с удовлетворением удачливой Кассандры. – Больно?
– Кажется, я вывихнул ногу. Бидж, доведите меня до библиотеки.
– Сию минуту, милорд.
– У Ронни есть какая-то мазь, – сказала леди Джулия.
– Зачем мне мазь? – возмутился пострадавший, прыгая рядом с Биджем. – Мне нужен ветеринар! А потом можно доктора.
Дверь закрылась. Сверкая глазами, сжав губы, леди Констанс подошла к столу и разорвала чек в клочья. Пилбем закричал. Она окинула его взглядом.
– Надеюсь, – осведомилась она, – вы не думаете, что вам заплатят? Дела вы не сделали. Платить не за что.
– Прекрасно сказано, Конни, – одобрила ее леди Джулия.
– Так этой штуки же нет! – несмело заметил Пилбем.
– Вы тут ни при чем.
– Вот именно, – поддержал сэр Грегори. – Ни при чем. Ее съела свинья.
– Орудие Божьего Промысла, – определила леди Джулия.
– Да. Именно – Промысла. Ни гроша не заплатим!
– Но…
– Простите, – вмешалась леди Констанс, обретая царственный вид, – я не вижу оснований продолжать эту беседу.
– Тем более, – подсказала леди Джулия, – что у нас есть дела поважнее. Конни, главное – Кларенс!
– Конечно, конечно! Чуть не забыла.
– В отличие от меня. Не обессудьте, сэр Грегори, мы ненадолго.
Баронет выглядел так, как выглядел вельможа времен Регентства, внезапно выиграв банк.
– Ну что вы, леди Джулия! – заверил он. – Я уж и сам домой собрался.
– Я вызову машину.
– Не надо, не беспокойтесь. Я пройдусь. Когда нет этой мерзкой книги… Фу! Я десять миль пройду пешком.
Схватив клочок бумаги, он мелко его изорвал, сунул в карман и вышел, как выходит человек, из чьей жизни исчезла история о креветках. Перси Пилбем сидел и смотрел в пространство.
Глава XV
Пока все это происходило, неподалеку, в «Гербе Эмсвортов», сидел молодой человек и ел рыбу. То было второе блюдо запоздалой трапезы, за которой укоризненно наблюдал толстый и бледный лакей, надеявшийся уйти еще полчаса назад. Зайдя в столовую кабачка, каждый бы прежде всего заметил (если отмести животворящий запах пива, пикулей, капусты, подливки, ростбифа, вареной картошки и очень старого сыра), что молодой человек исключительно мрачен. Судя по всему, он взглянул на жизнь и признал ее пустою. Слава Богу, рыба в этих кабачках обладает таким вкусом, что и не заметишь, обратилась она в пепел или нет.
