Наталья Семёновна от счастья чуть в яму не упала. Ну до чего смышлёные дети пошли, ей ничего и придумывать не придётся, ничего выпрашивать!
– Конечно, ребята, приносите. Дадут «зорек», дадут! Это же тоже может считаться как поделка! – по возможности спокойно проговорила Наталья Семёновна.
При слове «поделка» братья Белой Руки переглянулись. Неужели никто и вправду пока не видит, что это и на самом деле поделка? Поделка-подделка. Но собравшиеся вокруг Антошиной ямы думали сейчас о другом.
– И сколько же будет стоить эта кость? Сколько вы за неё «зорек» дадите? – крикнул кто-то из толпы.
– Ну… «зорек» пятьсот, – неуверенно проговорила Наталья Семёновна.
– Э-э нет, это мало. Несерьёзный разговор, – сморщила нос Арина.
– Да вы что! За настоящую археологическую находку, за это чудо палеонтологии – пятьсот жалких «зорек»? – стоящий рядом с Натальей Семёновной Костя Шибай выкатил свои и без того круглые и наглые глаза.
– Мало, мало! – раздалось с разных сторон.
И хотя реально мог принести эту кость на Биржу труда только Антоша Мыльченко – владелец земельного участка с костью, торговаться с Натальей Семёновной начали почему-то все.
– Тысячу давайте, Наталья Семёновна! – кричала Анжела – президент Финляндии.
– Две! – как на настоящем аукционе вопили малыши из девятого отряда, которые так и норовили побегать около пятого отряда – потому что там всегда что-нибудь интересное происходило.
– Три с половиной тысячи «зорек»! – как на рынке, торговался Дима Хрыков.
Его поддержал Вовочка, который только что оказался возле митингующей толпы и ещё не разобрался, в чём дело:
– Четыре, чего там!
– Пять!
– Шесть!
Братья Белой Руки скромно стояли в толпе и молчали. Молчала и Наталья Семёновна. Ей в принципе было всё равно, сколько бумаги изведёт принтер для печатания новых «зорек». У неё имелся файл с образцом местной валюты, поэтому поехать домой и напечатать их хоть целый самосвал она могла в любой момент. Наталья Семёновна уже размышляла о том, во что она будет запаковывать свою кость, в чём и как её повезёт, когда закончится смена и нужно будет уезжать из лагеря. И пока она пребывала в задумчивости, прямо у неё под ухом раздалось сокрушительное:
– Десять тысяч «зорек»!
– Стоп, стоп, стоп, дети! – спохватилась Наталья Семёновна. – Сколько вы сказали тысяч?
– Одиннадцать! – храбро и, главное, честно крикнул парень из первого отряда, тоже затесавшийся в эту толпу.
– Так, нет уж, давайте остановимся на десяти, – заявила Наталья Семёновна. Хотя и это было слишком. В некоторых странах такой цифры еле-еле достигал общегосударственный доход. А уж в бедной Финляндии-то… И говорить нечего.
– Что, дадите десять тысяч «зорек»? – не поверил Федя Горобец. – За эту гнилую кость?
– Эта кость не гнилая, – заметила Зоя Редькина, для убедительности изображая рьяную обиду.
– Ну, дадите, дадите? – дети наседали на Наталью Семёновну со всех сторон.
– Конечно. Я же обещала, – твёрдо произнесла Наталья Семёновна и посмотрела на часы. Ей уже было пора идти к начальнику лагеря на совещание по вопросам проведения Всемирной ярмарки. – Значит, как только выкопаете, сразу приносите кость на мою биржу. Мы вашу находку зарегистрируем, как положено. Сами знаете, надо фиксировать все достопримечательности на территории нашего лагеря.
– А «зорьки»?
– Конечно. Сразу будут «зорьки»! Только вы, ребята, пожалуйста, поосторожнее выкапывайте. Древняя вещь всё-таки, – осторожно проговорила Наталья Семёновна. – Постарайтесь не попортить.
– Да уж знаем! – уверил её Антоша Мыльченко. Ему стало обидно, что кто-то сомневается в его археологических способностях.
– Или давайте я вам всё-таки помогать буду. Руководить раскопками, – предложила Наталья Семёновна, не переставая переживать за свою будущую реликвию.
– Нет! Мы сами! – крикнул вновь Антоша, а за ним и ещё много народу – уже для солидарности. Мы, мол, хоть и дети, но и без вас с костью прекрасно справимся.
Известие о том, что за Антошину кость могут дать десять тысяч «зорек», взбудоражило пол-лагеря. К Мыльченко постоянно подбегали и спрашивали, что он собирается делать с костью динозавра. Антоша не отвечал ничего вразумительного, но постоянно находился возле своей ямы. На кость пришли посмотреть Боря и Галя, постояли у раскопа, посоветовали ребятам на всякий случай в яме не сидеть и за кость руками не хвататься. А после этого удалились в корпус и начали совещаться.
– Боря, вдруг это излучение нехорошее от древней кости исходит? – предположила Галя. – Отсюда и все беды в нашем отряде. И никакие это, значит, не инопланетяне, а вредное воздействие. На завхоза, на…
– На привидение ещё скажи! – взорвался Боря. – Что тебе только в голову приходит! Сплошная околесица!
– Ой, Боря, не скажи! – Галя схватилась за голову. – А вдруг это и на меня воздействие из ямы повлияло? На мою голову! А? Вызвало у меня галлюцинацию привидения.
– Тогда почему на Мыльченко ничего не действует? – спросил Боря. – Он в этой яме больше всех сидит. А ведь нет. Каким был тормозом, таким и остался.
– А… – У Гали был готов ответ на любой, самый каверзный вопрос. – Неизвестная древняя сила его бережёт, хочет, чтоб он яму до конца раскопал. Вот как раскопает, так сразу и на него повлияет, да ещё и в двойном размере! И всё! Боря, мы его потеряем!
Боря задрожал мелкой дрожью, но быстро взял себя в руки.
– Так, до обеда двадцать минут. Пока все будут в столовой, мы с тобой быстро закапываем эту яму, к чертям собачьим, со всеми проклятыми костями!
– И наши беды закончатся! – воскликнула Галя. – Сделаем, Борис!
Перед самым обедом Арина, Костя, Зоя и Антоша с громкими криками подбежали к Наталье Семёновне, которая сидела в беседке на лавке в обществе завхоза и электрика.
– Наталья Семёновна, Наталья Семёновна, посмотрите, пожалуйста, это тот самый динозавр, кость которого мы нашли! – подсунув Наталье Семёновне большую книжку «Динозавры. Строение и происхождение», закричали они хором.
– Вот посмотрите, эта кость соответствует виду, который называется «Brachiosaurus optimas»! – звонко крикнул Антоша, ткнув в страницу перемазанным землёй пальцем.
– Видите, вот тут написано, вот, рядом со скелетом, что это лучевая кость передней конечности динозавра, – добавила Арина, придав своему лицу «умное» выражение.
– Мы вот зарисовали кость, которая в яме, – Зоя Редькина приложила к рисунку листок бумаги с какой-то загогулькой, накорябанной на нём, – видите, один в один совпадают.
– Да, никаких сомнений, – Наталью Семёновну била радостная дрожь.
– Неужели это мы её нашли? – удивлённо проговорил Костя Шибай. – Даже не верится, что на территории нашего лагеря обнаружилась такая археологическая ценность, за которую любой музей мира много тысяч долларов заплатит!
