Арина и тюрьма…
Свою мысль Витя додумать не успел – Арина его затормошила:
– Ну давай! Это же военная операция! Совсем не криминал никакой, Витя, не думай! Знаешь, индейцы, ну, настоящие, друг у друга лошадей воровали…
– Как цыгане, что ли? – усмехнулся Витя.
– Нет, правда! Целые табуны мустангов угоняли! – воскликнула Арина, и одна косичка у неё отвалилась. – Это даже считалось почётным.
– Да, но еду…
– Говорю же, в данном случае это не воровство, а проявление смекалки, доблести и умения пробираться в лагерь незаметными. Они от одного котелка еды, скажем честно, не обеднеют. И если понимают толк в индейских приоритетах, то, когда мы еду у них утащим, они будут на нас громко ругаться, но похвалят как достойных врагов и умелых разведчиков.
– Да мы уже сколько раз туда пробирались. Они нас обхвалились, наверно. Даже штаны мы им вместо флага повесили, – не сдавался Витя. – Кстати, флаг-то у меня. Куда его деть? Давай закинем куда-нибудь, на фиг?
– Ты что! Вот этого как раз нельзя делать! Дай-ка мне его сюда! – настал черёд возмутиться Арине. – Это же флаг другого государства. Его надо уважать. Зачем, не знаю, но надо. Давай мы его аккуратно скатаем и привяжем на верхушку самой главной их палатки. Пусть ищут. Сейчас вот, когда пойдём еду воровать, и подкинем флаг им.
– Нет, – твёрдо сказал Витя. – Мы не пойдём еду воровать.
Арина посмотрела на него с уважением. Ей всегда было приятно наблюдать чужую верность своим принципам.
– Еда у нас и у самих есть, – продолжал Витя. – Пойдём к укрытию.
– Так готовить надо, а там уже всё есть… – пробормотала Арина, направляясь всё же к пещере.
– Ничего. Вот кончатся у нас припасы, тогда посмотрим. А сейчас колбасу там у нас надо найти. Ещё хлеб есть, консервы…
Витя хотел добавить, что именно благодаря Арине индейцы как раз и обеднеют – денег-то на еду у них больше нет, а она последнюю пищу хочет из-под носа у них утащить. Но не стал: Балованцева шла за ним такая примерная, послушная. Шла и на ходу переплетала свои косы. И вскоре они снова стали длинными, ровными, а не такими, как только что были, – щетинистыми ёршиками с привязанными к ним перекрученными верёвками.
Вместе с аккуратностью индейской причёски к Балованцевой вернулась её обычная уверенность. И теперь уже упрекать её было поздно.
– Ну, Витя, дай-ка мне поесть! Ваш вождь очень голодный! – скомандовала Арина, располагаясь в пещерке.
И только Витя разложил продукты, которых в самом деле оказалось не так уж и мало, только Арина вгрызлась в копчёную колбаску, как сверху к пещере спрыгнул пан Теодор и сообщил:
– Мыльченко в плен взяли!
Глава VII. Вигвам горит!
Наступил вечер. Пленника, который своими рассказами вскружил головы даже видавшим виды индейцам, устали слушать уже все. А Антошка, не смущаясь, гнал всё, что он когда-либо слышал и сам успел придумать из индейской жизни. С упоением он вещал о том, как нужно правильно взывать к Великому и Таинственному, то есть к индейскому богу. Вещал про Великого и Таинственного, а также про Леса Вечной Охоты, куда отправляются души погибших воинов, как рассказала ему Арина, когда они на полянке возле своего костра готовились принимать Витю Рындина в мафию.
Один раз он даже очень убедительно впал в транс, долго раскачивался, бормотал, закатывал глаза, выл. Пришлось его даже от дерева отвязать, чего общающийся с Неведомым пленник, кажется, вовсе и не заметил.
Когда же он повалился на траву и из транса вышел, то, усевшись поудобнее, обступившим его маленьким индейцам провозгласил следующее:
– Бойтесь! Бойтесь и берегитесь! Воины-невидимки нашего племени вокруг вас. Их глаза уже повсюду. Ни один ваш шаг не укроется от их взглядов…
Ребята в перьях и кожаных украшениях, как-то вдруг почувствовав себя неуютно, поёжились, оглянулись по сторонам… Но больше маленький колдун ничего такого не говорил. Потом он как-то совсем по-домашнему сознался в том, что именно он заменил флаг на подштанники, признался, что зашвырнул луки и стрелы Молодых Волков на высокие ветки (хотя вообще-то они это втроем с Ариной и Федей сделали).
Так что к вечеру Антошка стал в лагере уже как бы своим. Тем не менее, когда его определили на ночёвку, к нему в палатку – караулить пленника – набилось пять человек мальчишек. А один, которого через несколько часов должны были сменить, остался на посту возле входа в палатку. В руках у него был длинный шест, которым можно было сражаться не хуже боевого копья. Это на случай, если воины-невидимки, которыми стращал Молодых Волков пленник, приползут выкрадывать своего брата.
За всеми этими приготовлениями следила мафия, которой снова удалось миновать даже и усиленные индейские посты и пробраться в лагерь. Следили за происходящим издалека, из-под кустика. Увидели, как Антошку накормили, как сводили до туалета и как запихнули в многолюдную палатку, которая, пока вся индейская орава там размещалась, ходила ходуном. К самой палатке пробраться было уже совершенно невозможно.
Наконец Молодые Волки улеглись спать, а взрослые собрались вокруг костра. Все вожди были в сборе. И все индейцы, кроме тех, что несли дозор. Кто-то затянул песню, гулко забил барабан, притопывая и выкрикивая что-то короткое и резкое, один за другим на площадке перед огнём закружились воины-индейцы.
– Это они демонстрируют, что никого не боятся, что войну они ещё не начали, но всегда к ней готовы, – шёпотом объяснила Арина.
Дневная жара сменилась ночной прохладой. Это танцующим индейцам у костра было жарко – вон они какие вспотевшие, в одних штанах, выплясывают. А в ямке под кустами трём братьям по индейской мафии холодно было не по-детски. А впереди ещё была ночь, снова на природе.
– Домой бы сейчас… – вздохнул Федя Горобец. – Помыться в ванне, поспать на кровати. Может, на ночь по домам разъедемся?
– Ага, и Антошку нашего тут бросим? – заявила Арина.
– Нет… – вздохнул Федя.
– Тогда сейчас пойдём и сами картошки напечём. Отдохнём. Наедимся, не волнуйся, – предложила Арина. – Что мы, не индейцы?
– Индейцы, – согласились с ней братья по мафии.
Они ещё долго следили за танцами у костра – зрелище, что и говорить, было удивительное. Казалось, и правда здесь собрались индейцы самые настоящие.
Но песни и пляски им удавалось лучше, чем военное искусство, потому что, когда мафия решила уходить, дозорные её снова благополучно не заметили.
Первым к пещере Арина отправила Витю – разводить костёр, доставать припасы. Через несколько минут за ним выдвинулся Федя Горобец.
Арина уходила из лагеря русских индейцев последней…
Точно так же последней она появилась и в лагере мафии.
Небольшой костёр, на этот раз в ямке на дне оврага – так его уж точно не увидят, горел ровно. Быстро образовались угли, и картошка вот-вот уже должна быть готова. В ожидании её мафия ела тушёнку с хлебом. Всем очень хотелось горячего чая, но никто не додумался взять с собой какой-нибудь котелок, чтобы вскипятить в нём воду, поэтому приходилось для каждого греть воду в железной Витиной кружке.
