Чайник с трудом скрыл радость. Увидев эту девушку, он сразу понял, что надо заехать в Мейден Эгсфорд, и гадал, куда же деть тело, то есть Мартышку.
– Ну что ты! – сказал он.
– Вернусь, как только смогу.
– Не торопись, – сердечно сказал Чайник. – Диалогу это пойдет на пользу. Любой актер знает, что хуже всего – слишком много репетировать. В общем, не торопись.
Наутро (конкретней – в субботу) Мартышка сел в поезд, а попозже Чайник, собрав вещички, перебрался в Мейден Эгсфорд, где поселился в «Гусе и кузнечике». Устроившись в номере, он пошел в бар освежиться, и его влюбленный взор тут же различил Мартышку, беседующего с девицей, продающей напитки.
Оба не столько удивились, сколько смутились.
– Привет! – сказал Чайник.
– Привет! – сказал и Мартышка.
– Значит, ты здесь?
– Да. И ты здесь?
– Да.
Они немного помолчали.
– Не поехал в Лондон? – спросил Чайник.
– Нет, – ответил Мартышка.
– Ы… – сказал Чайник.
– А ты не в Бридмуте?
– Нет.
– Ы…
Они помолчали снова.
– Сюда приехал? – спросил Мартышка.
– Да (Чайник). И ты, я смотрю, тоже.
– Да. Какое совпадение!
– Чудеса.
– Ну, ваше здоровье.
– Пип-пип!
Чайник осушил бокал по возможности браво, но душа его скорбела. Он мог помножить два на два и понимал, что Мартышку привела сюда любовь. Это было неприятно. Позже он говорил мне, что именно тогда подумал, не сбежать ли, махнув рукой на диалог. Какие диалоги, какие остроты с таким низким изменником?
Беседа не шла, и Мартышка, суховато извинившись, отправился наверх. Чайник слушал отчет девицы о том, как действуют огурцы на ее желудок, когда появился молодой человек в костюме для гольфа и галстуке их школы.
Ну, сами знаете, что бывает, если ты увидишь былого собрата среди незнакомых. Вы кидаетесь к нему раньше, чем он поймет, в чем дело. Именно так собирался поступить и Чайник, когда бармен сказал:
– Здравствуйте, мистер Бриско.
Пораженный Чайник переспросил нервным шепотом:
– Бриско?
– Да, сэр.
– Из дома, где викарий?
– Да, сэр.
Чайник затрясся, как желе. Ее брат – его соученик! Есть ли связь сильнее школы? Да он и ему вроде брата.
Чайник прямо направился к столику, где сидел новоприбывший.
– Вижу, у вас галстук… – начал он.
Бриско нервно дернулся, но понял, что выхода нет, и слабо улыбнулся.
– Джину? – предположил он.
– Да я уже пью, – ответил Чайник. – Можно, я к вам переберусь? Это же чудеса! Добрая старая школа!
– О да…
– Кажется, я учился позже класса на два, – предположил Чайник, поскольку Бриско был немолод, лет двадцати восьми. – Моя фамилия Фотерингей-Фиппс. А вы Бриско, да?
– Да-а…
Чайник что-то проглотил.
– Ы… А… Э… Кажется, я видел вашу сестру. Вчера. В Бридмуте. – Он приятно покраснел. Точнее, он побагровел и понял, что тайна раскрыта.
– Видели вчера, вот как? – спросил тем временем Бриско.
– Да.
– А сегодня уже здесь!
– Э-э… да.
– Ну-ну!
Они помолчали. Чайник бледнее не стал.
– Хотите с ней встретиться? – осведомился Бриско.
– О да! Я ее видел недолго, она покупала бекон, но мне показалось, что она ослепительна.
– Пожалуй.
– То есть я почти не разглядел, но есть в ней что-то этакое…
– Не без того.
– Я только взглянул, но сразу понял, что у нее чистая душа. Скажем, – совсем разошелся Чайник, – как у ангела.
– Да, встретиться вам надо, – сказал Бриско и покачал головой. – Но толку не будет.
– Почему? – забеспокоился Чайник.
– Ну, вы же знаете девушек. Вечно у них причуды. Сейчас она готовит ежегодный школьный праздник. Сразу видно, что вы человек умный, насмешливый. Тут не захочешь, а состришь. Смеяться она будет, это да, но на самом деле обидится.
– Да я ни за что на свете!
– Ну хорошо. Предположим, что вы удержитесь. Тогда она попросит ей помочь. Это выше человеческих сил.
Чайник затрепетал. На такое он и не надеялся.
– Вы хотите сказать, что она разрешит мне…
– Неужели вы рискнете?
– Конечно! Конечно!
– Тогда дело в шляпе. Сейчас она за мной заедет.
И точно, минуты через две мелодичный голос позвал кого-то, откликавшегося на имя «Дурашка».
Бриско вывел Чайника на улицу, где стояла двухместная машина, и представил его Анджелике. Она улыбнулась, равно как и Чайник. Бриско сообщил, что его школьный друг горит желанием помочь с праздником. Анджелика улыбнулась снова, Чайник тоже. Уезжая, она напомнила, что подготовку начинают ровно в два, в понедельник.
За обедом Чайник с Мартышкой отрабатывали диалог. Они обычно делали это за едой, поскольку заметили, что жевание обостряет разум. Но сегодня любой увидел бы, что это не так. Как-то все шло натянуто, или, скажем, вяло. Мартышка сказал, что у его тетки ревматизм, но не дождался ответа. Чайник сообщил, что его отец не может встретиться с должниками, и Мартышка откликнулся: «А хочет?» Но не было в этом огня и даже искры. Наконец они угрюмо умолкли, и тут заглянула девица из бара.
– Мистер Фиппс, – сообщила она, – мисс Бриско просили передать, чтобы вы пришли немного пораньше. Так, в четверть второго. Очень много дел.
– С удовольствием, – ответил Чайник, немного смущенный, поскольку друг его явно зашипел.
– Я ей передам, – сказала девица.
Когда она ушла, Чайник заметил, что Мартышка прожигает его взглядом.
– Что это значит? – спросил былой друг.
Чайник притворился беспечным.
– Ах, ничего! У них тут школьный праздник. Дочь викария, такая мисс Бриско, хочет, чтобы я зашел ей помог.
Мартышка заскрипел зубами, но не очень успешно, поскольку он ел пюре. Зато по столу он стучал так, что костяшки побелели.
– Значит, ты втерся к ней в доверие? – спросил он.
– Что за тон, Реджинальд!
– Какой еще тон? Нет, какой тон? Как хочу, так и говорю. А ты – мерзавец. Столько лет дружили!.. Заполз, понимаете, сюда и обольщает ту, кого я люблю!
