Эрик повернулся и, сделав три огромных шага, оказался у мозаики.
— Убегая от толпы, они пришли сюда в поисках убежища. А монахи хотели помешать им войти…
— И она пишет, как Антонио проделал свой фокус, — напомнила я.
— О том, как он превратился… превратился… Господи милостивый, во что же он превратился?
Я нашла нужное место и прочитала:
— «Однако это не подействовало, и моему мужу, чтобы убедить их, пришлось продемонстрировать свои магические способности.
Собрав все силы, Волк совершил отчаянный прыжок, перевернувшись через голову, а затем повторил его еще и еще раз.
Таким образом мой Оборотень — моя любовь защитила нас от жаждущих нашей крови крестьян».
Рабочие жестами показывали, что они с нами сделают, если мы поцарапаем драгоценную мозаику, а тем временем Эрик, присев на корточки, поглаживал трещину между белым кольцом и разноцветной мозаикой.
— Я понял! — вскричал он. — Да, думаю, я смогу.
Он бережно положил ладони на каменный круг и белую полосу, окружавшую его.
— Что?
Он растянулся на полу, опершись на согнутые в локтях руки, и начал давить на каменную плиту. Щеки его надулись от усилия, лоб побагровел. Вскоре он весь покрылся потом, залившим его лицо и даже воротник.
— Мне кажется, я понимаю, — прохрипел он.
— Что ты делаешь?
— Дорогая, помоги мне! Толкай!
Я, ничего не понимая, смотрела на него, потом мне стало ясно.
— Хорошо! Хорошо! Сильнее!
Я нажимала на каменное кольцо пальцами и ладонями с такой силой, что мне стало жарко, заныла спина. Мы тяжело дышали, руки скользили от пота. Мы толкали и пытались сдвинуть холодный камень. От напряжения я не слышала угрожающих криков служительницы собора. Она звала на помощь вышедших покурить охранников. Молчание было ей ответом.
Мы с Эриком откинулись на спину, чтобы отдышаться.
— Давай еще разок, — предложил он.
Мы снова навалились на плиту, стали давить на нее. Мне казалось, что у меня с ладоней содрана кожа.
И вдруг плита поддалась!
Круг чуть сдвинулся по часовой стрелке, что вселило в нас определенную надежду.
— Посмотрите! Эти психи изуродовали мозаику! — вскричал уборщик.
Служительница буквально взвыла от негодования:
— Не может быть, Пьетро! Господи, что они делают?!
— Не останавливайся! — истошным голосом прокричала я.
Я и Эрик продолжали давить, пока круг с Волчицей не сделал полный оборот. Мы уставились друг на друга и захохотали как безумные.
— Получается!
— Это оно! Это оно!
Волчица повернулась еще раз, потом еще — всего три раза.
Собрав последние силы, мы в третий раз повернули камень и услышали из-под пола громкий и отчетливый лязг металла.
Плита с мозаикой задрожала, обдала нас облаками пыли и приподнялась дюймов на десять от пола, сместившись на невидимых шарнирах. Открылась потайная дверца.
— Невероятно! Ты только посмотри! — в восторге выдохнул Эрик.
— Карла, они испортили мозаику! — завопил уборщик.
— Нет. Господи, они что-то нашли! — Карла боязливо попятилась от зияющего проема.
Я и Эрик подползли и заглянули в огромную нишу. Потом ухватились за края каменного диска и подняли его, поставив в вертикальное положение. На его внутренней стороне имелась заржавленная задвижка, покрытая паутиной. Перед нами открылось отверстие примерно в пять футов диаметром, откуда на нас потянуло застоявшимся холодным воздухом. Внутри был полный мрак, слегка разбавленный освещением собора, благодаря чему мы узрели массивную деревянную лестницу, уходящую в черноту.
Эрик снова встал на колени и заглянул в отверстие, затем осторожно ступил одной ногой на первую ступеньку лестницы, скрипнувшую под его весом.
— Пусти, дай я залезу туда первой! Ну пусти, слышишь? — взмолилась я.
— Даже не думай, Лола. Отлично! Что тут у нас? Да, кажется, лестница меня держит. Это уже хорошо.
Как только он стал спускаться, я протянула руку за своей сумкой, лежавшей у ног уборщицы.
— Эти мозаики находятся здесь с XIV века! — возмущенно орала она. — Это работа древних мастеров, от которых только и остались, что эти панно! Идиоты! Это же священная территория! Зачем он туда полез? Мадонна! Убирайтесь отсюда подобру-поздорову! Сейчас сюда придут охранники!
— С оружием! — пригрозил уборщик Эрику.
— Восхитительно… — ответил Эрик, глядя на меня снизу. — Лола, я только что сообразил — ясно, что именно здесь Антонио с Софией спрятались от толпы, но меня беспокоит другое. В головоломке говорится: «Она верней меня подскажет путь к Ключу второму», верно?
— Да.
Он продолжал медленно спускаться.
— По-моему, здесь какая-то сложная игра слов. — Он уже спустился в углубление по шею, так что виднелась только его голова, будто отделенная от туловища. — Дело в том, что слово «теллс» не итальянское, а арабское, обозначающее всякого рода искусственные ориентиры — межевые камни, холмы, курганы. Они были обнаружены на месте Древнего Вавилона, где ими обозначались места подземных захоронений или засыпанные землей руины, по-прежнему служившие обиталищем духов и джиннов. Люди, жившие в то время, воспринимали их иначе, чем наши современники, считающие, что просто обязаны выяснить, что под ними находится. — Голова Эрика исчезла, до меня доносился только его голос. — Они видели в этих «теллс» что-то вроде предостережения, знака, ограждающего от попадания на территорию захоронения и от встречи с призраками и демонами, способными ввергнуть человека в ад с его страшными муками… Ой!
Эрик умолк, из чернеющего лаза донесся звук падения, затем отчетливый хруст.
— Эрик! Эрик!
Я подползла к краю отверстия.
— Эрик!
Нащупав ногой первую ступеньку, я стала поспешно спускаться.
— Где вы были?! У нас тут такой ужас! — закричала уборщица, перекрывая внезапно раздавшиеся в соборе мужские голоса.
— Синьора, мы услышали, что на площади завязалась какая-то драка, и…
Уборщица гневливо верещала:
— А кто это с вами?
— Дева Мария, мы окружены, Дева Мария! — вскричал уборщик. — Кто эти люди?
Я осторожно спускалась в подземелье и чувствовала веяние леденящего воздуха, обдувающего ноги. За мгновение перед тем, как моя голова опустилась ниже пола, я взглянула вверх. В дверях собора стояли трое полицейских в голубых кепи, один из них еще докуривал сигарету. Поскольку мы сбежали из Флоренции меньше суток назад, офицер Гноли не успел сообщить властям наши имена. Но эти полицейские были настолько возмущены тем, что мы испортили драгоценную мозаику, что готовы были арестовать нас на месте. Они так ожесточенно размахивали руками, будто проверяли, не смогут ли взлететь.
