В этом сказочном убежище только один предмет избежал губительного влияния времени.
Как только участники нашей экспедиции один за другим соскользнули вниз, я направила свет на необычный предмет в центре подвала: массивный железный сундук. По высоте он был вполовину моего роста, а шириной — в три фута. Искусный мастер покрыл всю его поверхность замысловатыми исламскими письменами, придав обычному металлу качества настоящего шедевра. Но на крышке сундука мы обнаружили странную пластину с семью рядами медных кнопок, каждая из которых была помечена готической буквой.
— Прямо сейф с кодовым замком, — усмехнулся Эрик, подходя ближе и освещая рисунок.
— Да уж, — сказал Марко. — Он явно из сундуков, снабженных взрывающимся устройством. Доктор Риккарди рассказывала нам с Лолой о таких хитроумных вещах. Весь род Медичи славился пристрастием к таким сундукам, в которых они хранили свое богатство. Несколько таких сундуков-сейфов изготовил для них Бенвенуто Челлини…
— Я тоже о них читала, — сказала мама. — Они были ужасно опасными. Те, кто пытался их вскрыть, погибали от огня или стрел…
— А я вспомнил историю об одном флорентийском воре, которому отрубило голову хитроумным гидравлическим прессом, когда он попытался проникнуть в сокровищницу Медичи, — заметил мой отец.
Марко продолжил:
— Риккарди сказала, что, когда Антонио жил в Тоскане, у него было два таких сундука. Она изучала их и даже написала о них книгу, прямо уши мне прожужжала об устройстве подобных сокровищниц. Я тогда не очень ее слушал, запомнил только, что сундуки снабжены тайным кодом. Нужно нажать…
— Смотрите, это буквы латинского алфавита, — сказала я.
— Всего двадцать шесть кнопок, — подтвердила мама. — Только буквы очень трудно разобрать.
— Потому что они написаны готическим шрифтом, — сказала Иоланда.
— Как и на медальонах, — пробормотал Марко, вытаскивая из заднего кармана брюк два медальона. — Я захватил их с собой.
Но никто из нас не взглянул на блестящие диски. Мама и Иоланда одновременно задрали головы к отверстию, которое то резко освещалось при блеске молнии, то погружалось в темноту. Над нами затопали чьи-то шаги. Затем невидимый нам человек изрек хриплое проклятие, выразив им свое восхищение при обнаружении хода в подвал.
В пятне света я увидела настороженное лицо мамы.
— Кто это?
— Это пришел он, — грустно сказала я.
Марко взглянул вверх и выругался.
— Сторож?
Эрик и мой отец обернулись.
Человек начал спускаться в подземелье.
Сначала на фоне грозового неба, освещаемого вспышками молний, он показался огромной черной птицей, но когда мы направили на него свои фонари, оказалось, что крылья на его плечах представляли собой полиэтиленовую пленку, закрывавшую от дождя рюкзак.
Томас де ла Роса спускался по канату, и эти черные крылья взлетали за его плечами и широкополым стетсоном, образуя некое подобие черного нимба вокруг его головы. Он скользил вниз, как Аполлон, бог огня, бог из машины, когда-то вылетавший на сцену в древнегреческой трагедии, чтобы волшебным образом разрешить все конфликты. Но он отнюдь не был ангелом, посланным на помощь людям.
— Мне надоело смотреть, как вы шляетесь вместе с Марко, — с явным недовольством заявил он, опустив на землю свое грузное тело. Поля шляпы загнулись вверх, открыв его кирпично-красное лицо с тонким носом и сверкающими черными глазами. — Как я мог скрываться, когда вы сдружились с этим Морено?! Вы что, самоубийцы? А ты, Ио, чему я тебя учил? Этот парень — известный негодяй, мясник, убийца! У него к этому врожденный талант. Да когда он был еще сопливым юнцом и обыкновенным рядовым, он сам зарезал охотничьим ножом несколько крестьян, да еще связанных! Каков подлец!
Мы все молчали как громом пораженные. У Иоланды сердце замерло, как в тот раз, когда она увидела его в базилике Святого Марка. У мамы от потрясения голова резко дернулась и откинулась назад. Отец согнулся пополам, как будто ему ударили в солнечное сплетение.
Марко с окаменевшим лицом застыл в сидячем положении перед сундуком, как будто не веря своим глазам. Медальоны выпали из его ослабевшей руки и покатились по земляному полу.
— Узнаешь меня, Марко? — произнес Томас не свойственным ему низким баритоном, а высоким, напоминающим чириканье птицы, писклявым голосом, каким говорил сеньор Сото-Релада.
Марко молчал.
— Я вижу, что узнал, — снова своим голосом заговорил Томас. — Ах, какой ты податливый парень! Мне только и потребовалось переодеться в торговца подержанными автомобилями и всучить тебе эту головоломку. И что же? Вскоре я узнаю, что оба твои телохранителя погибли, а ты очертя голову гоняешься за сокровищами!
— Да, в уме вам не откажешь… — еле слышно выдохнул Марко.
— Уж не дурак, это верно. И как ты думаешь, что я с тобой сделаю?
— Думаю, Томас, мы оба готовы исполнить свой долг, — после долгой паузы храбро заявил Марко.
Я взглянула на валявшиеся в пыли медальоны. Они упали, как мне показалось, в определенном порядке:
И передо мной забрезжил ответ, который я так упорно искала.
Слово-призрак словно плясало в промежутке между двумя буквами, почти в полной своей завершенности. Это было уже виденное мной слово, имя, которое я едва помнила.
Я повернула голову к бархатному креслу, на спинке которого болтались зеленые лохмотья ветхой, когда-то баснословно богатой одежды, расшитой золотом. Я уже видела этот роскошный камзол с искусной вышивкой — давным-давно его носил благородный Медичи. Внезапно вспомнив все, я увидела лицо человека из XVI столетия.
Это лицо вызвало в памяти фрагменты текстов, несколько раз прочитанных мной, и я словно услышала голоса Козимо, Раба и Софии.
«Глупец — это знак или Смертного Конца, или Нового Начала.
«Темнокожие кудесники горели, как соломенные чучела… за исключением посеревшего от ужаса сына Колдуна…
«Вы — моя противоположность, господин, моя оборотная сторона. Вы — Волк…»
«Я был поражен его умными речами…»
«Этот кафтан на его двойнике…
«Как твое имя?
«Опул из Тимбукту».
Я нашла отгадку!
— Я знаю кодовое слово! — объявила я.
Никто не посмотрел на меня, кроме Томаса.
— Это не Лупо, — объяснила я. — Лупо — это обман, хитрый трюк. Я догадалась. Слово, которое я уже знаю, — единственный способ вскрыть сундук. Но я назову его только при одном условии — вы пообещаете, что никто никого не убьет. Вы оба должны в этом поклясться!
