Ей потребовалось несколько минут, чтобы в задней комнате пересчитать деньги и поместить их в сейф. Потом она вернулась и склонилась возле хозяйки.
Они обменялись взглядом. Деньги на месте.
— Вы сказали, что есть выбор из двух? — спросил Чэнгун.
— Да, — подтвердила хозяйка. — Не угодно ли убедиться, что комната вам по вкусу и оборудование в порядке?
Она провела Чэнгуна в особое помещение в глубине павильона.
В центре комнаты стояло гинекологическое кресло, снабженное привязными ремнями. Пластиковое покрытие кресла можно снимать и уничтожать после употребления. На полу лежал пластиковый мешок. Стены и потолок покрыты плиткой, которая легко моется. Как в анатомическом театре, их можно отскрести до стерильного состояния.
Чэнгун подошел к столу, где были разложены инструменты.
На подносе аккуратными свертками лежали шелковые шнуры разной длины и толщины. Он взял один из них и пропустил сквозь пальцы. Эрекция, которая начала было спадать, снова усилилась.
Тогда он обратил внимание на другие предметы на столе — полный набор гинекологических инструментов из нержавеющей стали.
— Очень хорошо, — сказал он.
— Идемте, — сказала она. — Теперь можете выбрать.
Хозяйка подвела его к небольшому окну в ближайшей стене. Они стояли рядом и смотрели через зеркальное с одной стороны стекло в комнату за ним.
Через несколько мгновений помощница ввела в комнату двух девочек. Обе были в белом. В китайской традиции белый — цвет смерти. У обеих девочек длинные черные волосы и привлекательные смуглые лица с приплюснутым носом.
Камбоджийки или вьетнамки, предположил Чэнгун.
— Откуда они? — спросил он.
— С лодок, — ответила она. — Их лодку захватили в Южно-Китайском море пираты. Всех взрослых убили. Это сироты, без имен, без положения. Никто не знает об их существовании, никто их не хватится. Помощница начала раздевать девочек. Она делала это искусно, приятно возбуждая невидимого зрителя, словно на стриптизе.
Одной девочке было лет четырнадцать. Когда ее обнажили, Чэнгун увидел полные, развитые груди и темный комок лобковых волос. Вторая же едва достигла половой зрелости. Груди ее напоминали цветочные бутоны, легкий пушок на лобке не скрывал вагины.
— Младшую! — хрипло произнес Чэнгун. — Хочу младшую.
— Да, — ответила хозяйка. — Я не сомневалась в вашем выборе. Через несколько минут ее приведут к вам. Можете заниматься ею, сколько хотите. Торопиться некуда.
Она вышла из комнаты, и вдруг из скрытых громкоговорителей грянула музыка, громкая китайская музыка с гонгами и барабанами; эта музыка заглушит крики маленькой девочки.
Колониальные правители викторианских времен разместили здание правительства Убомо над озером, высоко на холме, откуда открывался вид на озерные воды, и окружили постриженными лужайками и экзотическими деревьями, привезенными из Европы как напоминание о доме. По вечерам с запада, с Лунных гор, долетал ветер, помнящий ледники и вечные снега, и смягчал жару.
Правительственное здание было таким же, как в колониальные времена: всего-навсего комфортабельный кирпичный дом, какие строят на ранчо, с высоким потолком, окруженный решеткой с крупными ячейками, забранной проволочной сеткой. Виктор Омеру не стал здесь ничего менять, не желая тратить деньги на грандиозные общественные здания, пока его народ прозябает в нищете. Помощь, которую он получал из Европы и Америки, целиком шла на развитие сельского хозяйства, образования и медицины, а не на личные удобства.
Когда Дэниэл Армстронг и Бонни подъехали в «лендровере», предоставленном в их распоряжение, лужайки и веранда были запружены людьми. Капрал-хита в пятнистом комбинезоне, с автоматом через плечо, жестом указал им место на стоянке между двумя машинами с дипломатическими номерами.
— Как я выгляжу? — беспокойно спросила Бонни, разглядывая накрашенные губы в зеркале заднего обзора.
— Сексуально, — правдиво ответил Дэниэл.
Она взбила свою рыжую гриву; зеленое платье туго обтягивало ее ягодицы и бедра.
Для такой рослой девушки ноги у нее очень красивые и изящные.
— Помоги мне. Проклятая юбка!
Выходить из «лендровера» нелегко; юбка высоко задралась, когда Бонни спускалась на землю. Мелькнули розовые трусы, и капрала-хита даже качнуло.
Деревья жакаранды увешаны фонариками, армейский оркестр играет джаз с отчетливым африканским ритмом; это развеселило Дэниэла и придало упругость его походке.
— И все это в твою честь, — усмехнулась Бонни.
— Ручаюсь, то же самое Таффари говорит всем своим гостям, — улыбнулся в ответ Дэниэл.
Едва они вступили на лужайку, к ним торопливо направился капитан Каджо, тот самый, что встречал их в аэропорту. Последние двадцать шагов он не отрывал взгляда от ног Бонни, но обращался к Дэниэлу:
— А, доктор Армстронг! Президент спрашивал о вас. Сегодня вы почетный гость.
Он провел их по ступеням парадной веранды. Дэниэл сразу узнал президента Таффари, хотя тот стоял к нему спиной.
Самый высокий из собравшихся в зале рослых офицеров-хита. В темно-бордовом смокинге, сшитом по придуманной им лично модели, президент был без головного убора.
— Господин президент, — почтительно обратился к его спине капитан Каджо, и президент повернулся, улыбаясь и демонстрируя медали на груди. — Позвольте представить доктора Дэниэла Армстронга и его ассистентку мисс Мейхон.
— Доктор! — обратился Таффари к Дэниэлу. — Я большой поклонник ваших работ. Я бы не мог лучше выбрать того, кто показал бы миру мою страну. До сих пор мы оставались в неизвестности и средневековой изоляции из-за старого тирана-реакционера, которого мы свергли. Но Убомо пора покончить с неизвестностью. Вы нам поможете, доктор. Вы поможете привести нашу любимую страну в двадцатый век, сосредоточив на ней внимание мировой общественности.
— Сделаю все, что в моих силах, — осторожно ответил Дэниэл.
Хотя Дэниэл видел президента на снимках, он не был готов к тому, насколько Таффари красив и обаятелен. Он поразительно хорош и вызывает представление о власти и уверенности. Президент на целую голову выше Дэниэла, а ведь в нем шесть футов росту, и у него черты египетского фараона, а лицо словно вырезано из янтаря.
Его взгляд скользнул мимо Дэниэла и остановился на Бонни Мейхон. Она смело посмотрела на него, облизнув нижнюю губу.
— Вы оператор. Сэр Питер прислал мне видеозапись «Арктической мечты». Если удастся снять Убомо с таким же пониманием и мастерством, я буду очень доволен, мисс Мейхон.
Он смотрел сверху вниз на ее грудь, на крупные золотистые веснушки у шеи и ключиц, уступающие место узкой полоске безупречной кожи над тканью зеленого платья. Ложбинка между грудями глубокая, тесная.
