Окончательный монтаж не требовал совершенства, переводить диалоги с суахили на английский не нужно было. Через сорок восемь часов у Дэниэла была копия, годная для демонстрации.
Связаться с Тагом Харрисоном оказалось невозможно. Все звонки попадали на коммутатор БОСС и ни к чему не приводили. Разумеется, телефона квартиры на Холланд-парк в справочниках не было, а тот номер, по которому он звонил из Найроби, проверяя Бонни, Дэниэл запамятовал. Поэтому он торчал около дома: притворялся, что читает газету, прислонившись к машине, а сам следил за выходом.
Ему повезло. В тот же день вскоре после полудня перед подъездом остановился «роллс-ройс» Тага, и Дэниэл перехватил Харрисона, когда тот поднимался по ступенькам.
— Армстронг! Дэнни! — искренне удивился Таг. — Я слышал, вы сгинули в Убомо.
— Нет, Таг. Разве вы не получали мои сообщения? Я звонил вам полдюжины раз.
— Мне не передают звонки. В мире развелось слишком много психов и фанатиков.
— Я должен показать вам материал, который удалось снять в Убомо, — сказал Дэниэл.
Таг замялся и с сомнением взглянул на часы.
— Не отмахивайтесь. То, что я покажу, может утопить вас. И БОСС тоже.
Глаза Тага сузились.
— Похоже на угрозу.
— Нет, всего лишь дружеский совет. — Ладно, заходите, — пригласил Таг и открыл входную дверь.
— Посмотрим, с чем вы пожаловали.
Таг сел за стол и, не шевелясь, не произнося ни слова, отсмотрел запись от начала до конца.
Когда запись кончилась и экран заполнил «снег», Таг нажал кнопку перемотки и по-прежнему без комментариев просмотрел пленку повторно.
Потом выключил аппарат и, не глядя на Дэниэла, заговорил:
— Съемки подлинные. Подделать такое вы не могли.
— Вы знаете, что они подлинные, — ответил Дэниэл. — Вам известно о раскопках и об уничтожении леса. Это все ваш проклятый синдикат. Вы отдавали приказы. Я про трудовые лагеря и использование мышьяка.
— Впервые слышу.
— Да кто вам поверит, Таг?
Таг пожал плечами и сказал:
— Значит, Омеру еще жив.
— Да. Жив и готов свидетельствовать против вас.
Таг снова сменил тему.
— Конечно, есть и другие копии этой записи?
— Глупый вопрос, — сказал Дэниэл.
— Значит, это прямая угроза?
— Еще один глупый вопрос.
— Вы собираетесь это опубликовать?
— Третий глупый вопрос, — мрачно сказал Дэниэл. — Конечно, собираюсь. Остановить меня может только одно. Если мы с вами договоримся.
— Что вы предлагаете? — тихо спросил Таг.
— Я дам вам время продать свои активы в Убомо «Удачливому дракону» или любому, кто купит.
Ответил Таг не сразу, но Дэниэл увидел в его взгляде мгновенное облегчение.
Таг перевел дух.
— Что взамен?
— Вы профинансируете сопротивление Виктора Омеру режиму Таффари и контрпереворот. В конце концов, это будет не первый государственный переворот в Африке, оплаченный вами.
— Во сколько это мне обойдется?
— Лишь в малую долю того, что вы потеряете, если я опубликую эту запись раньше, чем вы уберетесь оттуда. Я могу в течение получаса отправить копию в Министерство иностранных дел, а другую — в американское посольство. Сюжет пойдет в шестичасовых новостях на Би-би-си-один.
— Сколько? — не отставал Таг.
— Пять миллионов наличными, немедленный перевод на счет в швейцарском банке.
— Другая подписывающая сторона — вы?
— Да, и вторая подпись Омеру.
— Что еще?
— Поговорите с президентом Заира. Он ваш друг, но не любит Таффари. Пусть разрешит тайно переправлять оружие и боеприпасы через границу в Убомо. От него требуется просто закрыть на это глаза.
— Все?
— В основном, — кивнул Дэниэл.
— Хорошо, согласен, — сказал Таг. — Дайте мне номер счета, и завтра до полудня деньги будут переведены.
Дэниэл встал.
— Выше нос. Не все потеряно, Таг, — посоветовал он. — Виктор Омеру будет расположен к вам, когда вернет себе законное положение. Я уверен, он будет готов пересмотреть договор с вами, разумеется, на этот раз при условии достаточного контроля.
После того как Дэниэл вышел, Таг Харрисон целых пять минут молча смотрел на Пикассо. Потом взглянул на часы. Разница во времени с Тайпеем — девять часов. Он поднял трубку и набрал сперва международный код, потом частный номер Ниня Хэнсу. Трубку поднял старший сын старика, Фань, и передал отцу.
— У меня есть для вас очень интересное предложение, — сказал Таг старику. — Я бы прилетел поговорить с вами лично. Могу быть в Тайпее через двадцать четыре часа. Вы будете на месте?
Он сделал еще два звонка. Один — домой командиру своего «Гольфстрима», предупредить о вылете, второй — в Цюрих, в банк «Креди Сюисс».
— Мистер Малдер, в течение двадцати четырех часов я сделаю крупный перевод со своего счета номер два. Пять миллионов фунтов стерлингов. Позаботьтесь, чтобы, как только получите кодовую инструкцию, не было никаких задержек.
Он положил трубку и снова уставился на картину, не видя ее. Нужно было решить, как он объяснит Ниню свое желание продать долю в КРУ. Может, долговые обязательства? Или потребность в наличных для новых приобретений? На что Нинь купится скорее? И какую цену назначить? Нельзя просить мало, это сразу вызовет у хитрого восточного человека подозрения. Но и слишком много тоже нельзя. Достаточно мало, чтобы возбудить алчность, и достаточно много, чтобы не встревожить. Этот вопрос он будет обдумывать по пути в Тайпей.
«В дело меня втянул этот молодой дурак Чэнгун. Будет только справедливо, если его отец позволит выпутаться».
Он думал о Нине Чэнгуне. Слишком хороший выбор, с горечью улыбнулся Таг. Он просил подобрать человека безжалостного, но получил больше, чем просил.
Конечно, Таг знал о трудовых лагерях, но не знал подробностей. Не хотел знать.
Не знал точно и об использовании мышьяка, хотя подозревал, что Чэнгун его использует.
Слишком высокий процент очистки платины, слишком большая прибыль, чтобы было иначе. Таг не хотел знать все эти неприятные подробности. «Но, — философски подумал он, — рост прибыли от шахт позволяет легче продать интересы „Удачливому дракону“».
Нинь Хэнсу решит, что проводит редкостную удачную сделку. «Удачи, „Удачливый дракон“, — хмыкнул Таг. — Тебе она понадобится».
Три месяца спустя Дэниэл снова стоял на морене под ледником Руватамагуфа. На сей раз он был хорошо экипирован для альпийских условий. Обморожений больше не будет.
