— Эйна обещала познакомить нас, но я устала ждать, когда это произойдет. Я Бонни Мейхон.
Она озорно улыбнулась, и Дэниэл понял, что она ему нравится.
— Эйна дала мне вашу запись.
Он протянул руку, и Бонни крепко пожала ее. «Хорошо, — подумал он, — сильная, правду сказала Эйна. Африка ее не устрашит».
— Вы молодец. У вас есть глаз и чутье на свет. Вы очень хороши.
— Вы тоже. — Улыбка Бонни стала шире. — Я бы хотела поработать с вами.
Она говорит прямо и естественно. И все больше нравится ему. Дэниэл ощутил ее запах. Никакой косметикой не пользуется. Подлинный, незамаскированный запах ее кожи, теплый, сильный и возбуждающий.
— Это возможно, — ответил он. — Возможно, даже раньше, чем мы полагаем.
Он по-прежнему держал ее за руку. И она не делала попыток отнять ее. Оба чувствовали игривый подтекст последнего замечания. Дэниэл подумал, что было бы здорово взять эту женщину с собой в Африку.
В нескольких милях к северу от того места, где стояли и оценивали друг друга профессионально и физически Дэниэл и Бонни, первую серию «Умирающей Африки» смотрел другой человек.
Сэр Питер Таг Харрисон — главный акционер и генеральный директор общества с ограниченной ответственностью «Британская трансокеанская пароходная компания» (оно же BOSS, British Overseas Steam Ship Co Ltd).
Хотя на английской фондовой бирже БОСС все еще числился в разделе «Пароходства», за пятьдесят лет, протекшие с тех пор, как Таг Харрисон стал главным акционером компании, характер компании радикально изменился.
Компания возникла в конце Викторианской эры и владела небольшим флотом грузовых пароходов, ходивших в Африку и на Восток, но никогда не процветала, и в конце Второй мировой войны Таг купил ее за долю истинной стоимости. На прибыль, полученную во время войны, Таг развернул деятельность во многих направлениях, и теперь БОСС — один из самых могущественных конгломератов, числящихся на Лондонской фондовой бирже.
Таг всегда был чувствителен к капризам общественного мнения и к имиджу своей компании. На эти тонкие материи у него был такой же сильный нюх, как и на индекс товаров и колебаний на мировых биржах. В этом была одна из причин его разительного успеха.
— Настрой становится зеленым, — всего месяц назад заявил он своему совету директоров. — Ярко-зеленым. Согласны ли мы с этим новым вниманием к природе и окружающей среде или не согласны, нам придется учитывать это. Надо оседлать эту зеленую волну.
Теперь он сидел в своем кабинете на третьем этаже дома на Холланд-парк. Дом стоял в середине ряда великолепных таунхаусов. Это был один из самых престижных адресов в Лондоне. Кабинет отделан лучшей африканской твердой древесиной благодаря концессии БОСС в Нигерии. Панели тщательно подобраны и отполированы так, что блестят, как драгоценный мрамор. На стенах всего две картины, ведь сама зернистая древесина — произведение искусства. Прямо перед столом — «Мадонна с младенцем» из первого путешествия Гогена на острова Южных морей, другая картина — Пикассо: варварское эротическое изображение быка и нагой женщины. Языческое и святотатственное контрастируют с лирическим, светящимся изображением Богоматери и младенца-Бога.
Вход в кабинет охраняет пара рогов носорога. На одном из рогов — блестящий пятачок, за десятилетия отполированный рукой Тага Харрисона. Входя в кабинет или выходя из него, он обязательно гладит рог.
Это суеверный ритуал. Рога — его талисманы.
Восемнадцатилетним мальчишкой, без гроша в кармане, голодный, с одним только старым ружьем и горстью патронов он вслед за носорогом углубился в мерцающие пустыни Судана. В тридцати милях от Нила он убил носорога одним выстрелом в мозг. Кровь из разорванной артерии в голове промыла небольшое русло в голой земле, и со дна этого мелкого углубления Таг Харрисон поднял стеклянистый камень с восковой зеленой поверхностью, почти заполнивший его ладонь.
Этот алмаз стал началом. Со дня носорога удача повернулась к Тагу. Он сохранил рога и по-прежнему при первой возможности прикасался к ним. Для него они были ценнее даже знаменитых картин, висящих по сторонам от рогов.
Сын пьяницы, портового грузчика, Таг Харрисон родился в Ливерпуле во время Первой мировой войны и в шестнадцать лет сбежал в море.
В Дарэс-Саламе он сошел с корабля, чтобы избежать домогательств скотины-старпома, и здесь обнаружил загадку, красоту и посулы Африки. Для Тага Харрисона эти посулы были выполнены. Богатства, которые он извлек из недр суровой африканской земли, сделали его одним из ста богатейших людей планеты.
За панелью из твердой древесины был искусно скрыт телевизор. Управление им помещалось в панели интеркома на письменном столе. Как большинство умных и занятых людей, Таг не смотрел дурацкие телевизионные программы, только новости и обсуждение проблем современности.
Однако его интересовало все, связанное с Африкой, он заметил «Умирающую Африку» и запрограммировал телевизор на включение.
Негромкий звонок оторвал его от изучения финансовых документов, лежащих перед ним в обтянутом свиной кожей бюваре.
Он коснулся кнопок, и стенная панель за шелковым ковром прямо против его стола отошла в сторону.
Когда заиграла музыка, Таг отрегулировал громкость.
На экране появилось изображение большого слона и снежной вершины, и он тотчас далеко унесся в пространстве и во времени — на пятьдесят лет назад, за тысячи миль. До самого последнего кадра он смотрел замерев. Потом снова коснулся кнопок. Экран потемнел, и панель, как сонное веко, закрыла его. Таг Харрисон долго сидел молча. Наконец он взял со стола золотую ручку с бриллиантом в восемнадцать каратов и записал в блокнот имя — Дэниэл Армстронг. Потом развернул вращающееся кресло и снял с полки справочник «Кто есть кто».
* * *
Дэниэл шел от Шепард-Буш к Холланд-парку. Пусть он потенциальный миллионер, это не значит, что он потратит пятерку на то, чтобы несколько минут ехать в такси. Погода теплая и приятная, деревья в парках и скверах оделись свежей летней листвой. Поглядывая на девушек в легких платьях и коротких юбках, он думал о Таге Харрисоне.
Эйна позвонила ему и передала приглашение Харрисона, и он был заинтригован. Конечно, он знал, кто такой Харрисон.
Щупальца Харрисона протянулись во все страны материка, от Египта до берегов реки Лимпопо.
Дэниэл знал о богатстве БОСС и его влиянии в Африке, но мало что — о человеке, стоящем за всем этим. Таг Харрисон умело избегал публичных обсуждений и внимания таблоидов.
Где бы в эти дни ни бывал в Африке Дэниэл, он всюду чувствовал присутствие Харрисона, словно следы старого, коварного льва-людоеда. Таг оставлял следы, но самого зверя во плоти видели редко.
Дэниэл гадал, чем объясняется удивительный успех Харрисона на Африканском континенте.
Он понимает африканцев, как мало кто из белых. Этому он научился еще в молодости, во время долгих охотничьих и разведывательных вылазок, когда его спутниками многие месяцы были только чернокожие. Он говорит на десяти африканских языках, но, что гораздо важнее, он понимает непрямые, окольные способы рассуждения африканцев. Он любит африканцев, хорошо чувствует себя в их обществе и умеет завоевать их доверие. В путешествиях по Африке Дэниэл встречал мужчин и женщин смешанной крови, чьи матери были туркана, или шана, или кикуйю, а отец (хвастали они) Таг Харрисон. Разумеется, никаких доказательств у них не было, но обычно это были богатые и влиятельные люди.
