С каждой минутой она все больше нравилась Дэниэлу. Трудно не любить того, кто открыто тобой восхищается.
— Боже, конечно, нет.
Келли снова засмеялась — удивительно жизнерадостно. У нее прекрасные зубы, даже коренные без пломб.
— Это вы успешный телевизионный продюсер. А я всего лишь бедный полевой исследователь без спонсоров. После того как Таффари выслал меня из Убомо, Смитсонианский институт лишил меня гранта.
— Позвольте в таком случае угостить вас стейком, — предложил Дэниэл.
— Стейк! При одной мысли об этом у меня текут слюнки! С самого возвращения я питаюсь земляными орехами и сушеной рыбой.
— Да, почему бы вам не присоединиться к нам, доктор Кинер? — ядовито-медовым голосом спросила Бонни, сделав ударение на множественном числе.
— Вы очень любезны, мисс Мейхон.
Келли холодно взглянула на нее, и заряд враждебности, как искра, проскочил между ними. Но Дэниэл ничего не хаметил: он с радостью улыбнулся.
— Пойдемте поедим, — сказал он и повел дам к шатру на лужайку, где подавали мясо и рыбу.
— Собираетесь снимать в Кении? — спросила Келли. — Что вы делаете в Найроби, доктор Армстронг?
— Дэнни, — предложил он ей отбросить формальный тон. — Кстати, мы едем в Убомо.
— В Убомо! — Келли замерла и посмотрела на него. — Это замечательно. Самый подходящий для вас объект, мини-модель раскрывающейся Африки. Вы один из немногих людей, кто в состоянии показать его верно.
— Ваше доверие льстит, но и пугает, — улыбнулся Дэниэл.
На мгновение он совершенно забыл о Бонни, но она тут же напомнила о себе, сжав его руку.
— Я заплачу за обед, рассказав вам все, что знаю об этой стране, — предложила Келли.
— Договорились, — сказал Дэниэл, и они погрузились в атмосферу зала ресторана — мягкий свет, цветы и негромкое фортепиано.
Пока женщины изучали меню, Дэниэл незаметно сравнивал их.
Прежде всего бросалась в глаза разница в размерах. В Бонни почти шесть футов роста. Келли на шесть дюймов ниже. Но они отличались и во многом другом, от цвета волос и глаз до оттенка кожи.
Однако Дэниэл смутно чувствовал, что различие между ними серьезнее внешнего сходства.
Бонни смела, пряма, относится к жизни почти по-мужски. С самых первых дней их отношений Дэниэл ощутил в ней глубины, которые предпочел бы оставить неисследованными. С другой стороны, повадки Келли Кинер казались чисто женскими, хотя из ее книг он знал, что она решительна и бесстрашна. Нужна особая храбрость, чтобы жить в великом лесу одной в окружении только бамбути.
Опять-таки по ее книгам он знал, что она умна и мягка, что в жизни ее больше интересует духовное, а не материальное, но в конференц-зале БОСС он увидел отчетливое проявление ее напористости и воинственности.
Обе женщины привлекательны, но совершенно по-разному. Бонни развязна, она бросается в глаза уже за пятьдесят шагов. Настоящая валькирия. У Келли краски гораздо нежнее, Келли мягче, она более скрытная и меняется в зависимости от того, с какой стороны на нее смотреть. Когда она спокойна, у нее совсем простое лицо, строгие и чистые черты, но когда она улыбается, ее лицо смягчается.
Еще на снимке с суперобложки Дэниэл заметил, что лучшее в ней — глаза. Большие, темные, выразительные. Они могут светиться веселым озорным блеском, а могут гореть страстной искренностью и умом. Кое-что на фотографии заметно не было, улыбнулся про себя Дэниэл. Ее грудь — миниатюрное произведение искусства.
Келли подняла голову от меню и заметила, куда он смотрит. С недовольной гримасой, словно она думала о нем лучше, Келли передвинула меню, закрываясь.
— Когда вы летите в Убомо?
— Завтра утром, — опередила Дэниэла Бонни, но Келли не обратила внимания на это вмешательство и адресовала вопрос непосредственно Дэниэлу:
— Были в стране после переворота?
— Нет, последний раз я был здесь четыре года назад.
— Когда президентом был Виктор Омеру, — подчеркнула Келли.
— Да, я встречался с Омеру. Он мне понравился. А что с ним случилось? Я слышал, сердечный приступ.
Келли уклончиво улыбнулась и сменила тему: подошел официант.
— Могу я заказать стейк, или вы просто жестоко пошутили?
— Закажите бифштекс, — великодушно предложил Дэниэл.
Когда перед ними поставили еду, Дэниэл вернулся к прежней теме:
— Я слышал, у вас с Омеру были особенно доверительные отношения.
— Кто вам это сказал? — резко спросила Келли, и Дэниэл едва спохватился. Упоминать при этой женщине имя Тага Харрисона было неблагоразумно.
— Кажется, прочел в какой-то статье, — осторожно ответил он. — Давно.
— Ну да, — облегчила его положение Келли. — Вероятно, в «Санди телеграф». Они напечатали очерк о президенте Омеру и оказали мне честь, упомянув мое имя.
— Да, именно там. Но что произошло в Убомо? Вы обещали рассказать. Вы назвали эту страну мини-моделью развивающейся Африки. Можно подробнее?
— В Убомо есть те же основные проблемы, что и в других африканских странах: стремление к племенной обособленности, быстрый рост населения, нищета, неграмотность. Теперь, когда президента Омеру не стало и власть захватил этот мерзавец Таффари, к ним прибавились и иные проблемы — тирания одного племени, пожизненное президентство, эксплуатация из-за рубежа, коррупция и неизбежная гражданская война.
— Похоже на совершенное общество. Начнем с племенной обособленности в Убомо. Расскажите об этом.
— Племенная обособленность — главное проклятие Африки! — Келли откусила от непрожаренного бифштекса и на мгновение закрыла от удовольствия глаза. — Рай! — прошептала она. — Небесное благословение! Хорошо, племенная обособленность в Убомо. Здесь шесть племен, но считаться нужно только с двумя. Самое многочисленное племя — ухали, почти три миллиона человек. Традиционно занимается сельским хозяйством и рыболовством, это пахари и рыбаки. Мягкие, не воинственные, трудолюбивые люди. Но много столетий их угнетало и эксплуатировало гораздо меньшее племя — хита.
Хита — воинственное, высокомерное и свирепое племя, близкие родственники масаи и самбуру Кении и Танзании, скотоводы и воины. Живут со своим скотом и считают остальное человечество — надо сказать, включая европейцев, — низшими животными. Очень красивые люди, рослые и стройные. Любой хита ростом ниже шести футов трех дюймов считается карликом. Великолепны женщины с их нилотскими лицами; они украсили бы подиум на любом парижском показе мод.
Однако это жестокие и высокомерные люди.
— Вы не объективны. Вы такая же трайбалистка, как они, — упрекнул Дэниэл.
— Когда долго живешь в Африке, становишься трайбалистом. Вы это знаете, Дэнни. — Келли печально покачала головой. — Но в данном случае это оправдано. Прежде чем в 1969 году покинуть Убомо, англичане провели здесь выборы в вестминстерском стиле, и, конечно, просто благодаря численности — власть перешла к ухали и Виктор Омеру стал президентом. Это был хороший президент.
