Туловище у него было не слишком большое, но шея и плечи несоразмерные, чтобы носить огромную тяжесть. Сенусси видел, что слону, чтобы пойти, приходилось поднимать голову и вытаскивать из земли вонзившиеся бивни.
Когда Шунди вынес эти бивни на рынок в Занзибаре, они вызвали сенсацию среди купцов, привыкших иметь дело с крупными бивнями. Султан купил эту пару у Шунди за тысячу фунтов стерлингов — огромную по тем временам сумму. Таг впервые увидел их во дворце преемника султана над гаванью Занзибара.
Теперь он с благоговением рассматривал их, даже погладил, скользя взглядом по массивным дугам, почти встречавшимся у него над головой. Легендарное сокровище. Для Тага эти бивни отчего-то воплощали историю и душу всего Африканского континента.
— Теперь позвольте показать вам остальную часть моей маленькой коллекции, — сказал наконец Нинь Хэнсу и мимо колоннообразных бивней провел гостя в проход, искусно скрытый в конце вестибюля.
Внутренность здания представляла собой лабиринт тускло освещенных коридоров.
Пол покрыт темно-синим уилтоновским ковром, мягким, глушащим шаги. Стены того же цвета, вплотную к ним по обе стороны от прохода — витрины с экспонатами.
Пропорции каждой витрины рассчитаны с учетом помещенного в нее предмета. Освещение витрин устроено так, чтобы каждое сокровище демонстрировало все свои детали и словно плыло в воздухе независимо от тусклого окружения.
Вначале шли предметы культа и святыни. Библия в переплете из слоновой кости с драгоценными камнями и двуглавым орлом Российской империи.
— Петр Великий, — сказал Хэнсу. — Его личная Библия.
Далее копия Торы, коричневый пергамент, навернутый на цилиндр из слоновой кости и помещенный в ящик из того же материала, с вырезанной на нем звездой Давида.
— Добыта в большой синагоге в Константинополе, когда синагогу разрушили по приказу императора Феодосия, — объяснил Хэнсу.
Среди других сокровищ были иконы в окладах из слоновой кости, с бриллиантами и индийскими статуэтками Вишну; Коран в крышках из золота и слоновой кости; древние статуэтки Святой Девы и святых, все вырезанные из слоновой кости.
По мере продвижения в глубь тускло освещенных коридоров природа предметов становилась все более мирской и даже языческой. Множество женских вееров, гребней и ожерелий из Древней Греции и Рима, необыкновенный предмет в форме двухфутовой скалки с вырезанной на одном конце головой петуха.
Таг не узнал его, и Хэнсу без всякого выражения объяснил:
— Он принадлежал Екатерине Великой из России. Врач убедил ее, что слоновая кость — лучшее средство от сифилиса. Это фаллоимитатор из слоновой кости, сделанный по рисунку самой императрицы.
Иногда Хэнсу приказывал сыну открыть одну или две витрины, чтобы Таг мог взять предмет в руки и рассмотреть его внимательнее.
— Истинную радость слоновая кость дает при прикосновении, — сказал он. — Кость соблазнительна, как кожа любимой женщины. Посмотрите на это зерно, сэр Питер, на это прекрасное переплетение, которое не повторить ни одному синтетическому материалу.
В музее был предмет размером и формой как футбольный мяч, но резной, точно кружево. Внутри было еще восемь шаров, один в другом, полностью разделенные и завершенные, как слои луковицы. Художник вырезал внутренние шары через крошечные отверстия во внешних слоях. В центре шара была вырезана роза, совершенная до мелочей.
— Три тысячи часов работы. Пять лет жизни мастера. Как это оценить? — спросил Хэнсу.
Через два часа после прихода в музей они наконец добрались до комнаты, где хранились нэцкэ.
В Японии во времена сегуната Токугавы только аристократам разрешалось носить личные украшения. Для вновь возникающего и укрепляющегося среднего класса пуговица-нэцкэ, пришитая к шарфу или закрывающая сумку с табаком, стала существенным элементом одежды. Красота и сложность резьбы подчеркивали статус владельца.
Хэнсу собрал коллекцию из десяти с лишним тысяч нэцкэ.
Однако, как объяснил он Тагу, здесь он может показать лишь несколько любимых статуэток, и среди них — нэцкэ собственного изготовления.
Их держали отдельно, и Тагу снова любезно предложили брать их в руки, чтобы восхититься мастерством.
— Конечно, пришлось разыскивать и выкупать собственные работы. — Хэнсу улыбнулся и потянул за кисточку, свисающую со щеки. — Мои агенты по всему миру по-прежнему их ищут. Полагаю, мне еще не удалось найти примерно сотню своих работ. Десять тысяч долларов, если найдете хоть одну, сэр Питер, — пообещал он.
— Они стоят каждого цента, — согласился Таг, разглядывая миниатюры.
Детали и исполнение великолепны, а темы охватывают широкий спектр бытия живых существ, от птиц и млекопитающих до людей, мужчин, прекрасных женщин и детей, во всех возможных позах и за всеми занятиями, от войны до любви, от смерти до рождения.
Каким-то образом художник Хэнсу смог преобразовать даже самое мирское и обыденное в возвышенное и возбуждающее. Сцены, которые в ином исполнении могли бы показаться порнографическими и грубыми, исполнялись духовностью, чем-то воздушным и трогательным.
— У вас редкий дар, — сказал Таг. — Сердце и глаз великого художника.
Ненадолго оба почувствовали полное согласие; вскоре они вышли из музея и вернулись в главный дом, где слуги уже подготовили письменные принадлежности и легкие закуски на длинном лакированном рабочем столе. Все сняли обувь, уселись на подушки вокруг стола, и началась настоящая работа.
В Лондоне Таг вел переговоры со старшими сыновьями Хэнсу и подписал с ними договор о намерениях. Теперь его должен был подписать патриарх. Хэнсу догадывался, что процедура не будет простой, и не был разочарован.
Вскоре после полуночи сделали перерыв, и Тага снова проводили в гостевой дом. Две служанки ждали его с чаем и закусками. Они помогли ему переодеться в пижаму, потом отвернули угол одеяла и остановились в почтительном ожидании.
Таг отпустил девушек, и они сразу ушли. Он не смог определить, где расположены видеокамеры и микрофоны, но не сомневался, что они есть. Выключив свет, он немного полежал, довольный тем, как идут дела. Потом крепко уснул и проснулся готовый к схватке.
В середине следующего дня Таг и Хэнсу обменялись рукопожатием.
Судя по тому, что Таг узнал о старике, он считал его, как и себя, честным человеком. Им рукопожатие вполне заменяло официальный документ. Конечно, юристы с обеих сторон усложнят и затемнят договор, но им не отменить центрального положения договоренности.
Таг и Хэнсу священны и неприкосновенны друг для друга, такова пиратская честь.
— Есть еще одна проблема, которую я хотел бы обсудить с вами, — сказал Хэнсу, и Таг нахмурился. — Нет, нет, сэр Питер. Это личное дело, не связанное с нашим соглашением.
Таг расслабился.
— Сделаю все возможное. В чем дело?
