Мы все используем личную метрику для измерения того, что смогли сделать за день. Если мы на диете, то каждое утро следим за показаниями напольных весов. Если мы пытаемся бросить курить, то считаем, сколько сигарет выкурили за день. Если мы готовимся к марафону, считаем, сколько километров пробежали за неделю. Если что-то можно выразить в цифрах, то мы это делаем
[21].
Самая отвратительная метрика – это когда мы подсчитываем деньги: сколько заработали, сколько накопили, сколько зарабатывают другие и т. п. Мы непрестанно считаем деньги.
Давайте посмотрим, как мы распоряжаемся полученными индивидуальными данными. Нам нравятся данные, с которыми у нас связаны приятные известия. И мы игнорируем новости, когда они нам не по вкусу. Именно поэтому в годы экономического подъема (с 2004 по 2007 г.) так много людей по три-четыре раза в день проверяли с помощью Интернета, сколько стоят их портфели ценных бумаг (при растущем рынке стоимость акций растет). Но когда в 2008 г. индексы деловой активности потеряли от 30 до 50 %, количество выходов в Интернет для проверки стоимости портфелей акций со стороны частных лиц резко сократилось.
Такое поведение нельзя назвать необычным. Если наши напольные весы показывают нам не те цифры, которые хотелось бы увидеть, мы просто перестаем взвешиваться. Отказ от измерений – это всегда отказ от изменений.
Здесь я хочу сказать, что чаще всего нам нужно измерять «плохие» величины. Измерять только позитивные изменения – все равно что окружать себя подхалимами: может, для самолюбия это и хорошо, но так мы никогда не получим точной картинки того, что делаем. Применение «личной бухгалтерии» тогда, когда цифры удручающи, позволяет нам узнать не только то, где мы терпим неудачу, но и как изменить все к лучшему.
Возьмем для примера Мартина. Ему нужно было включить воображение и собраться с силами, чтобы приступить к анализу телефонных разговоров и понять, что его отношения с клиентами рушатся. Я упомянул воображение потому, что он пытался количественно выразить отношение к нему людей, не спрашивая их об этом прямо (что сделать не так уж легко), а силы – потому что результаты могли оказаться довольно болезненными. Но когда он увидел статистику, то понял, что нужно делать, чтобы поднять моджо. Он стал звонить клиентам и спрашивать, не случилось ли чего. Ответы оказались утвердительными. Тот важный клиент, отказавшийся от услуг Мартина, был прав: он ушел, так как почувствовал, что Мартин стал терять к нему интерес. С ростом клиентской базы Мартину приходилось все меньше времени уделять старым клиентам, которые, привыкнув к неформальным отношениям с ним, чувствовали себя покинутыми. Услышав это, Мартин пообещал работать лучше, передав часть клиентов своим коллегам. Его отношения с клиентами оказались для него важнее получаемых им гонораров. Но без такой статистики он вряд ли разобрался бы в ситуации.
Значение личной статистики особенно очевидно, когда мы получаем конкретную обратную связь в тех областях, где обычно опираемся на эмоции, впечатления и случайные отрывочные сведения. Например, вы теряете контакт со своими детьми-подростками. Начинаете анализировать ваши отношения, подсчитывая, сколько раз они хотели с вами поговорить. Один мой знакомый подсчитывал эти данные в течение двух месяцев и обнаружил, что дети разговаривали с ним, только когда он сам затевал беседу. Вывод: ему нужно было многое изменить в отношениях с детьми. Он подозревал об этом (поэтому и решил устроить такую проверку), но не был уверен, пока не собрал данные.
Однако прелесть «личной бухгалтерии» заключается в том, что она не только открывает нам болезненную правду, которой страшимся, но и позволяет увидеть весьма деликатные вещи. Имея на руках цифры, мы можем попытаться решить любую проблему. Иногда цифры помогают нам выйти из сложной ситуации, избежав конфронтации.
Чтобы сделать личную метрику одним из основных инструментов вашего моджо, спросите себя, какие «плохие новости» влияют на него. Задумайтесь, хотите вы избежать конфликта или разрешить его.
У вас может появиться чувство, что это пустая трата времени, может показаться, что клиент уже больше не с вами, что вы делаете работу, не дающую проявиться вашему таланту. Подозрения такого рода всегда можно измерить, добросовестно все фиксируя, как это делал Мартин, заметивший, что его клиенты сокращают время телефонных разговоров с ним, или как мой сосед, который анализировал, как часто его дети вступают с ним в разговор. Какой бы тревожной ни была ваша личная статистика, она всегда подскажет вам, что следует делать. Единственный вопрос, на который придется ответить: что вам мешает так поступить?
Инструмент № 11: уменьшите эту цифру
Существует личная статистика. Пусть вы сами и не собираете эти данные, но они могут во многом объяснить причины потери моджо на работе. Личная статистика определяет, сколько времени у нас уходит на межличностное общение, связанное с бессмысленными, непроизводственными темами. Очень удивлюсь и отнесусь весьма скептически к заявлению, что это не относится к вам или к отдельным членам вашей команды.
В течение многих лет тысячи моих учеников отвечали на вопрос: какой процент межличностного общения приходится на (а) людей, которые утверждают, что они умны, прекрасны и не похожи на остальных, или слушают, как это говорят другие, и (б) людей, которые говорят, каким глупым, бестолковым и плохим является кто-нибудь, или слушают, как об этом говорят другие.
После этого я просил сложить (а) и (б), чтобы получить время, которое уходит на бахвальство, лесть и пересуды. Я не искал «правильных» ответов, я просто хотел, чтобы люди понимали сущность их общения с окружающими.
Были люди, которые отводили этим темам до 100 %, цинично считая, что межличностное общение служит двум целям – самоутверждению и уничижению других. В их утверждении есть определенный смысл, но человеческое общение этим не ограничивается. Да, моя работа – искать свидетельства проявления эго на работе, но при этом я не настолько циничен.
Иногда оценки подобного общения составляли от 5 до 10 %. Они принадлежали людям, которые вели себя довольно замкнуто, никогда не обменивались электронными письмам с изложением слухов, не толпились около автоматов с питьевой водой и не задерживались после работы с сослуживцами.
Я рассортировал высокие и низкие оценки. Итоговый результат меня поражает до сих пор: средняя цифра оказалась равной 65 %, причем она не менялась все годы, в течение которых я задавал этот вопрос.
Другими словами, согласно ответам тысяч респондентов, находящихся в разных концах света, две трети того, что мы обсуждаем с нашими сослуживцами, – это хвастовство или критика окружающих.
Самое удивительное, что подобные разговоры совершенно бесцельны.
