А тем временем наступил период, когда Бентам-техник возобладал над Бентамом-философом. В 1790-е годы он занялся тем, что сегодня мы бы назвали деятельностью консультанта по управлению государственным сектором. В этот период Бентам проводил много времени, разрабатывая чудные схемы и технологии, которые, как он считал, могут повысить эффективность и рациональность деятельности государства. Он писал Министерству внутренних дел Великобритании с предложением провести между министерствами так называемые переговорные трубы для лучшей коммуникации. Также Бентан начертил прибор, названный имфриджариумом и предназначенный для сохранения свежести пищи. И, кроме того, этот незаурядный человек отправил Банку Англии разработку печатающего прибора, способного производить купюры, не поддающиеся подделке.
Инженерная работа Бентама была посвящена идее создать более рациональную форму политики. То же можно сказать и о большинстве его политических предложений, таких как, например, тюрьма «Паноптикум»: ее проект чуть было не утвердили в Англии в 1790-е годы. В конце 1770-х Бентам заинтересовался темой наказания, поскольку ему казалось, что именно в этой сфере кроются способы влияния на человеческое поведение, которое руководствуется стремлениями получать удовольствие и избегать страдания. Бентам никогда не занимался этим вопросом с научной, теоретической точки зрения, и свет увидели совсем мало его работ на данную тему. Его занимала цель добиться реформ государственной политики. Однако воплощение этого желания в жизнь требовало несколько более глубоких размышлений о человеческой психологии.
Наука о счастье
Иеремия Бентам был ярым критиком политического государственного устройства, однако он едва ли симпатизировал радикальным и революционным движениям того времени. Лозунги французских и американских революционеров вызывали у него презрение. «Естественные права – это нонсенс, – говорил этот исследователь, – естественные и неотъемлемые права – это риторическая нелепость, „нонсенс на ходулях“»
[19]. Когда радикальные философы, вроде Томаса Пейна, обращались к подобным идеям, они делали такую же ошибку, как монархи или религиозные лидеры, приписывающие ответственность за свои действия божественной или какой-либо магической силе. И первые, и вторые говорили о чем-то, что не существует в реальности, считал Бентам.
Альтернативой, предлагаемой им, являлось создание системы принятия политических и правовых решений на основе полученных данных. Бентама можно назвать изобретателем современной «политики, основанной на фактах», при которой правительство в своих действиях должно руководствоваться не моральными или идеологическими принципами, а лишь фактами и цифрами. Когда политику оценивают по ее измеримым результатам или обсуждают ее эффективность, прибегая к анализу затрат и прибыли, тут можно смело говорить о влиянии теорий Бентама.
Великие достижения естественных наук, считал он, появлялись из возможности избегать бессмысленного использования языка. Политика и право должны были усвоить этот урок. По мнению Бентама, каждое существительное соотносится либо с чем-то реальным, либо с чем-то фиктивным, но мы зачастую не видим разницы. Такие понятия, как доброта, долг, существование, разум, правильный, неверный, полномочия или причина, что-то значат для нас, и они возобладали в философском дискурсе. Однако, как говорил Бентам, эти слова на самом деле не соотносятся ни с каким реальным предметом. «Чем абстрактнее понятие, – утверждал он, – тем проще с помощью него вводить в заблуждение»
[20]. Он утверждал, что иногда мы принимаем подобные абстрактные сущности за нечто реальное.
Иначе дело обстоит с языком естественных наук, который построен на отношениях между физическими, существующими вещами, в котором каждое слово соотносится с реальным предметом. Тем не менее как применить данный принцип по отношению к правительству или юридической сфере? Одно дело, когда химик называет особые элементы, другое – когда судья или государственный чиновник должны быть не менее дисциплинированы в использовании слов. И вообще, какие физические осязаемые вещи составляют политику? Если последней не следует заниматься абстрактными понятиями, такими как «справедливость» и «божественное право», то на что ей тогда обратить свой взор?
Ей следует заниматься счастьем, считал Бентам, рассматривая данное понятие как нечто реально существующее. Но каким же образом? Почему счастье реальнее, скажем, чем добродетель? В своем ответе Бентам полагался на следующее натуралистическое суждение: «Природа создала человека зависимым от двух суверенных сил – боли и удовольствия», и это для него являлось фактом
[21]. Счастье само по себе может и не быть объективным физическим явлением, но оно представляет собой соединение различных видов удовольствия, носящих четкий физиологический характер.
В отличие от многих других вещей, рождающихся в нашем разуме, счастье возникает благодаря чему-то реальному, объективному. Оно напоминает нам, что мы, в отличие от других животных, – биологические и физические существа, с желаниями и страхами. Мы можем рассматривать счастье с точки зрения науки, что недоступно для нас в случае с другими философскими категориями. И если бы такая наука возникла, считал Бентам, то она предоставила бы государствам совершенно новую базу для выстраивания политики и законов, и таким образом самочувствие человечества улучшилось бы в реалистичном и рациональном смысле.
В этой психологической теории политики угадываются отголоски жизненного опыта самого Бентама. Она начиналась с трагического высказывания (которое говорило о личном несчастье автора) о том, что всех людей объединяет способность страдать. Положительный исход в сложившейся ситуации можно увидеть лишь во всецелой переориентации государства на уничтожение страданий и культивирование удовольствий. Бентам известен своей необычайной эмпатией, зачастую чрезмерной. Он был крайне чувствителен к людским страданиям. Одна из положительных сторон утилитаризма как философии морали – это роль эмпатии, вера в то, что благо других должно быть так же важно для нас, как и наше собственное. Учитывая, что люди – не единственный вид живых существ, который страдает, многие утилитаристы распространяли данное правило и на животных.
Если понять, что движет нашей психологией, то политики смогут направить человеческую деятельность на достижение счастья всех людей. Тема наказания занимала так много времени и энергии Бентама потому, что оно казалось ему самым эффективным инструментом в руках политиков, способным направить деятельность каждого человека в нужное русло. «Задача правительства – обеспечить счастье общества через наказание и поощрение», – считал он
[22]. Свободный рынок, активным сторонником которого был Бентам, должен был, по его мнению, взять на себя выполнение большей части этой задачи; государству следовало позаботиться об остальном. Причиняя телам или душам людей боль, политике необходимо было перенестись в осязаемую реальность, оставив мир лингвистических иллюзий. Когда оптимизм эпохи Просвещения пошел на убыль, Бентам воспринял эти перемены тяжелее, чем другие.
