В свои ранние подростковые годы я был одержим желанием обзавестись великом модели Pace, таким же, на котором ездил шестикратный победитель Национального триального чемпионата Великобритании Крис Акригг. У этого байка был крутой дизайн с бокс-секцией из фрезерованных алюминиевых трубок. В школе я рисовал наброски этой модели в своем блокноте, вместо того чтобы следить за происходящим на физике. Купленный мной наконец в Bothy Bikes долгожданный Pace стал самым дорогостоящим из всех моих приобретений того времени, но, впрочем, это не удержало меня от довольно жесткой езды. Позже вел просто разломился надвое, как у меня это обычно и бывает. Сейчас он висит на стене у меня дома в Данвегане.
Pace был редкой зверюгой – его непросто было достать. Велосипед, который в то время использовал Крис, был темно-серого цвета. Он обалденно выглядел, но покупателям приходилось ждать его по 8 месяцев, потому что модель с таким дизайном выпускалась ограниченной серией. Я все же решил пропустить лучшую пору в году, ожидая свой вел и уповая на доброту своих друзей, которые не откажут поддержать меня велосипедом. Я одалживал велы у ребят со Ская и порядочно их ушатывал, так что к тому времени, как ко мне пришел мой Pace, я был по уши в долгах.
По мере того как моя езда улучшалась, байки начали терпеть особенно жестокие побои, но я особо не грузился по этому поводу. Я всегда к ним относился как к инструментам, которые я использую в своей работе, и никакая жалость, и никакое сострадание не могли помешать моему прогрессу. Так что я вовсю уничтожал вилки и колеса, особенно когда тренировал новые трюки вроде тейлвипа, предполагавшего прыжок и удар по раме, чтобы та раскрутилась. Пока рама делает 360-градусный поворот, я должен подпрыгнуть, а затем снова поставить ноги на педали. Это заковыристый маневр, и после каждой четвертой-пятой попытки мне приходилось выпрямлять заднее колесо, потому что оно как бы складывалось во время приземления. Мои перескоки также становились более дерзкими и более рисковыми. Я постоянно пытался прыгнуть на большую дистанцию на Каменистой Парковке и часто падал.
По ночам я гонял по нескольку часов. Многие из тех, кто тусовался в этих местах, были увлечены хайкингом, лыжной ездой и горными велосипедами, так что недопонимания возникали крайне редко. Да и местный люд был приятный. Они просто смотрели, как я гоняю в центре города, прыгаю по камням в темноте под проливным дождем с друзьями или сам по себе во льду и снегу. Никто не был против, в отличие от данвеганцев. Для них я был украшением Эвимора.
Я проникался все большим интересом к большой сцене. Крис Акригг оказывал на меня заметное влияние, и я упивался его статьями в Mountain Biking UK. Я обожал читать про него, потому что его стиль был до жути свежим; он был агрессивен. Крис гонял на своем Pace как на мотоцикле – особенно во время соревнований. Во время объезда препятствия большинство райдеров из соображений безопасности прыгает на своих байках между препятствиями. Но не Крис. Он двигался быстро, при этом плавно, прорываясь через маршрут без остановок. Если Крис постоянно двигался и перескакивал с одного места или объекта на другой, то Мартин Эштон запросто перепрыгивал через целые секции на своем заднем колесе. В своих видео он демонстрировал более отточенную технику – чего стоят одни его 180-градусные перескоки и 360-градусные сбросы. В Эвиморе я часто пытался подражать стилю Криса или Мартина. Когда доходило до моих собственных трюков, я говорил: «Ну, вот это я проделаю как Мартин!» Это был один из способов испытать самого себя.
Тем временем в триалах появилось несколько чумовых стилей, которые были не менее вдохновляющими. Появился движ под названием TGS (Taps, Gaps and Sidehops), в котором такие райдеры, как Нил Таннилклифф и Крэйг Ли Скотт, перескакивали и перепрыгивали громадные дистанции. TGS вырос из горного байкинга, и мне просто сносило башню от него. У меня не было ноутбука, а у тети Джин не было компьютера, так что я был немного не в курсе происходящего. Но когда я наконец увидел их, я был поражен. Они прыгали на полметра выше, чем кто-либо прежде, и перескакивали со стен на перила на переднем колесе. Нил и Крэйг подняли планку, и я был несколько удручен. Если стили Мартина и Криса казались доступными, то эти ребята были гораздо выше. И тем не менее я пытался подражать им, хотя и не достигал в этом особого успеха.
Что до работы, то в Bothy Bikes у меня был оклад подмастерья, но низкая зарплата меня не пугала, потому что я жил в хостеле тети Джин и ел по-королевски: в меню были красная рыба, стейки, печеный картофель и большая лазанья из морепродуктов. Готовили там просто легендарно. К счастью, весь этот сверхпитательный обед сжигался за 11-мильный путь до работы на велосипеде. Я получал максимум удовольствия от такого по-настоящему выгодного места, как Bothy. Мне посчастливилось работать над топовыми байками, общаясь с такими же двинутыми, как и я, покупателями. Я покупал детали и велосипеды по рыночной цене, и вскоре меня осенило: мне светит победа. Не работай я там, мне пришлось бы скопить огромную сумму, чтобы позволить себе то, что я мог просто забрать из магазина.
Да и обстановка там была что надо. Bothy Bikes переехал из хай-стрит Эвимора и теперь находился посреди национального парка, так что в него постоянно заглядывало огромное количество народа – от детей до профессиональных райдеров. По большей части он специализировался на топовых горных байках, таких как Santa Cruz, Scott и Kona, хотя значительная доля прибыли также приходилась на велопрокат для туристов, желающих исследовать парк. Если у вас была тяга к райдерству, то это место было как раз то что надо. Новый магазин был стилизован под шотландский лесной домик, один из тех, которые обычно используют для укрытия в непогоду или для хранения вещей и часто оставляют открытыми для всеобщего пользования. Он находился у дороги, скрытый в лесу, словно хижина из какой-нибудь сказки. Когда выпадал снег – а здесь зимой его было особенно много, – магазин выглядел так, словно сошел с рождественской открытки.
Для меня не было лучшего места работы, чем Bothy, потому что там я мог гонять сколько угодно (то есть когда я не работал в магазине, слушая Mercury Rev и Rage Against The Machine), а день мой обычно начинался с поездки до магазина на моем триальном велике. Часто я появлялся на месте первым. Во время ленча я делал еще один 55-минутный заезд, в оставшиеся до конца перерыва несколько минут бросал в себя сандвич и возвращался на место. Над магазином возвышался большой холм Крэйгеллечи. Если я был достаточно проворен, я успевал добраться до самой вершины, а затем сорваться вниз по крутейшей тропе; часто я проделывал это на демонстрационном горном веле, который брал в Bothy. Иногда я катался с Марком, который тоже работал там. После работы я несколько часов зависал на Каменистой Парковке с моим триальным велом, а после проезжал 11 миль до дома. Я, наверное, был в прекрасной форме.
У меня не было мыслей вроде: «О, я хочу когда-нибудь стать профессиональным райдером». Никогда не было таких идей. Когда друзья предлагали мне написать письмо производителям горных байков с просьбой о спонсорстве и бесплатном снаряжении, я всегда уклонялся. Конечно, это можно было запросто устроить, ведь у меня уже было какое-никакое портфолио. Но я морщился от одной лишь мысли о вымаливании каких-то подачек, да и, если честно, я не верил, что это может к чему-нибудь привести. К тому же я видел, как люди пытались провернуть это в Bothy: молодые райдеры лезли из кожи вон ради бесплатного оборудования, предлагая делать магазину рекламу своими выступлениями на велосипеде или в одежде с логотипами компании. Мне такое не вкатывало. Я всегда верил, что если ты в чем-то достаточно хорош, то нужные люди в конце концов заметят тебя. Да я и так жил идеально. По закупочным ценам.
