– Мне и видеть не нужно. Дизайн старомодный, примерно конец прошлого века, а ваше изделие новое, сделанное по эскизу или фотографии, возможно, конечно, с оригинала, хотя сомневаюсь.
– Почему? – снова спросила Оля, чувствуя себя глупо.
– Долго объяснять. Скажем, внутреннее чутье подсказывает. А не возьмусь я потому, что мне это неинтересно. – Смягчая свои слова, он улыбнулся. – Простите за нескромный вопрос, зачем вам это старье? Бабушке подарок хотите сделать? Ведь есть современные изделия – глаз не оторвать. Да вы заходите! – Он привстал со своего места, отпер дверь, и Оля вошла. – А я тут слегка перекусываю. – Он махнул рукой на остатки еды на рабочем столе. – Садитесь. Я вам сейчас каталоги покажу. Европа, Штаты, Япония. Выбирайте! – Он достал с полки над головой два-три альбома в глянцевых суперобложках и протянул Оле. Ситуация явно выходила из-под контроля. – Давайте, я вам чайку! – суетился между тем гостеприимный хозяин, почуяв в ней возможного заказчика. Он достал из шкафчика чашку, бросил в нее пакетик с чаем и налил кипятка из чайника. – Выбирайте! – повторил он. – Я любую сделаю! Любую!
– А эту смогли бы? – упрямо повторила Оля. – Мне нужна эта!
– Эту? – Он задумался. – В принципе, смог бы, но… не буду. Радости мало от такой работы. Понимаете, работы много, а радости мало. Да и стоить будет немало. Нет! Я человек современный, я художник. Да вы пейте чай, вот печенье, не стесняйтесь. – Он окинул ее оценивающим взглядом.
– Спасибо! – сказала Оля, откусывая кусочек печенья. – А вы не знаете, кто может?
– Кто может? – с досадой переспросил ювелир. – Да что вам в ней? Ну, не мое это дело, конечно, а просто обидно. Кто может? А кто эту делал? Здесь, у нас?
– Не знаю, – ответила Оля. – Мне это тоже интересно.
– А вот я сейчас кликну Леву, и он нам сразу определит, по почерку, так сказать. – Он высунулся из двери будки. – Черт! Он же не работает сегодня.
– А Лева может?
– Лева у нас все может. Раньше точно мог, а сейчас… кто же сейчас такое закажет?
– А у вас нет его телефона?
– Есть, как не быть. – Мужчина с улыбкой смотрел на Олю. Она улыбнулась в ответ. – Кстати, меня зовут Андрей, – представился он.
– Оля, – сказала Оля.
– Вот и познакомились, – сказал Андрей, роясь в столе. – Помню, был, где-то. Вы меня просто заинтриговали, девушка. Тайны, секреты. Извиняюсь, но боюсь, ничем не смогу помочь – нету телефона. – Он развел руками.
– А где он живет?
– На Шумихе, в тупичке, дыра страшная, но зато на природе. Река, сад. Я бы там и дня не выдержал. – Ювелир засмеялся.
– А может, у вас дома номер… – начала было Оля, но смутилась, замолчала, испугавшись, что он может неправильно ее понять.
– А я не против, люблю, когда мне звонят женщины, особенно хорошенькие. – Ювелир рассмеялся. – Мне после работы еще в одно место заскочить надо, плитку забрать. Итальянскую, с картинкой! Я ремонтом занимаюсь, у меня квартира новая, по проспекту Мира, пятнадцать, сталинка, окна прямо над аркой! – В голосе его прозвучала гордость. – Мебель присматриваю, недавно зеркало купил за бесценок, можно сказать, антиквариат. Месяц возился, чистил, реставрировал, вчера повесил. Красота – глаз не оторвать! И все сам, своими руками. Кафель для ванной с картинкой – озеро, камыши и утки дикие летят! Так что дома буду часикам к шести. Милости просим, звоните. Так и быть, поищу Левин телефончик.
* * *
Часа три Оля слонялась по городу, выбирая окольные улицы, чтобы не попасться на глаза знакомым. Домой идти не хотелось. Она перекусила в небольшом кафе, посидела в парке. Репетировала разговор с Левой. Ее замысел уже не казался ей удачным. Возбуждение прошло. Она шла по улице, бубня про себя:
– И тогда он мне скажет… а я ему отвечу… а он опять… и тогда я…
И так далее, до бесконечности!
Она позвонила ему около семи вечера.
… – Девушка, а я уже думал, вы не позвоните! – закричал Андрей. – Нашел я Левин телефон, правда, домашний. Записывайте! Мобильника не нашел.
– Спасибо! – обрадовалась Оля.
– Спасибо – много, пяти баксов достаточно! – Ювелир заржал. – Он будет дома в восемь. Считайте, повезло. Он почти не живет дома, вроде как опять женился и проживает у своей дамы. Потом позвоните, расскажете. Да, кстати, зовут его Лев Александрович, не забудьте.
Оля едва держалась на ногах, была измучена и хотела спать. Она брела сквозь город, как слепая, бормоча про себя, пытаясь найти причину оставить ненужную затею. На улицах зажглись фонари, забе́гали разноцветные огни реклам. Стал накрапывать мелкий нудный дождик и запахло мокрым асфальтом. Народу на улице прибавилось. Она уже жалела, что не пошла домой. Могла бы отдохнуть, хорошенько выспаться и со свежими силами двинуть к Леве. А может, ну его, этого Леву, все равно, ничего она не узнает. Ничего!
Так уныло раздумывала Оля, колеблясь между желанием узнать истину или хотя бы попытаться и желанием бросить все, вернуться домой, напиться горячего чаю и улечься в постель.
Решившись, она достала мобильный телефон. Трубку взяли сразу.
– Да! – сказал хриплый голос.
– Лев Александрович, добрый вечер, это знакомая Андрея.
– Да, знаю, он говорил. Это что, так срочно?
– Да!
– Вообще-то я забежал домой на минутку, взять кое-что, мы с женой завтра утром уезжаем в отпуск. А в чем хоть дело?
– Я хочу показать вам одну вещь, – сказала Оля и прикусила язык. – А вдруг это он? И, если она все ему расскажет, то никакого сюрприза не получится…
– Вещь на оценку?
– Да.
– Ладно, – сказал Лева после некоторого раздумья, – приезжайте. Возьмите такси, сами не найдете, заблудитесь, тут у нас и улица Рокоссовского, и тупик Рокоссовского. Вам нужен тупик, дом семнадцать, квартира четыре. До встречи!
* * *
…Улицы поселка были пустынны и темны. Ранние осенние сумерки, неосвещенные окна домов – то ли там никто не жил, то ли жители уже улеглись и слабый, нерешительный дождь, тихо шуршащий в листьях деревьев и траве, рождали ощущение тоски и безотчетной тревоги.
Оля отпустила такси на улице Рокоссовского и медленно пошла вдоль забора, рассматривая номера домов, стараясь не пропустить тупик. Тишину сонной улицы вдруг нарушили громкие голоса и смех. В доме на противоположной стороне улицы хозяева, видимо, провожали гостей. Оля инстинктивно прижалась к забору и подождала, пока гости не уехали, а хозяева не ушли в дом. Ей не хотелось, чтобы ее видели.
Дом номер семнадцать был почти рядом с фонарем. В слабом его свете блестели черные листья деревьев и ущербный асфальт дороги. Она открыла калитку и вошла в сад. Пригибаясь и уворачиваясь от мокрых веток, пошла по тропинке к дому.
На втором этаже светились окна. Теплый мягкий свет успокоил ее. Она осторожно вошла в подъезд и остановилась, привыкая к темноте. Пахло пылью и старыми вещами.
