Он подхватил Шалопая и припустил вниз по лестнице, по запруженному холлу, по каменным ступенькам – и вот она, черная карета, как раз остановилась у обочины. Ха! Патриций всегда на один скачок впереди.
Мокриц распахнул дверцу кареты, едва лишь та остановилась, с разбегу плюхнулся на свободное сиденье с заливисто лающим Шалопаем на руках, посмотрел на собеседника и сказал…
– О… прошу прощения, я решил, что это карета лорда Витинари…
Рука потянулась и захлопнула дверцу. На руке была очень дорогая черная перчатка, большая, расшитая бусинами черного янтаря. Мокриц поднял взгляд от руки к лицу и услышал:
– Нет, господин фон Липвиг. Я как раз сам собирался к тебе заглянуть. Меня зовут Космо Шик. Как поживаешь?
Глава 4
Темное кольцо – Неправильный подбородок – «Работа на всю жизнь – это ненадолго» – Первые распоряжения – Занимательная журналистика – Все на благо города – Миля в чужих сапогах – Шикарное общество
Человек… делал вещи. Он был невоспетым творцом, потому что вещи, которые он делал, никогда не были подписаны его именем. Нет, обычно они были подписаны именами покойников, которые были мастерами своих ремесел. Он, в свою очередь, был мастером другого ремесла. Это было ремесло подражания.
– Деньги принес?
– Да. – Человек в коричневом одеянии кивнул на флегматичного тролля, стоящего рядом.
– И зачем ты это привел? Терпеть их не могу.
– Пятьсот долларов – тяжелая ноша, господин Морпет. И высокая цена за изделие, которое, к слову, даже не серебряное, – сказал юноша, которого звали Досихпор.
– Так ведь в том и вся соль, да? – ответил старик. – Я-то понимаю, что дело ты затеял нечистое. Еще раз повторяю, стиксий – ценнее золота. Просто он не блестит… ну, это если ты не напортачишь. Даже не думай, я все, что достал, мог бы и Гильдии Убийц продать. Уж черное у этих ребят в почете. С руками бы оторвали.
– Все в рамках закона. Буква V никому не принадлежит. Мы это уже обсуждали. Показывай.
Старик смерил Досихпора взглядом, открыл ящик стола и достал небольшую шкатулку. Он подправил отражатели и потом сказал:
– Хорошо, открывай.
Юноша приподнял крышку и увидел его, черное, как ночь, с литерой V, высеченной более глубокой, резкой тенью. Он глубоко вдохнул, потянулся к кольцу и в ужасе выронил его.
– Оно горячее!
Мастер подражаний фыркнул:
– Ясное дело. Это же стиксий, не что-нибудь. Он поглощает свет. Если б дело было при свете дня, ты бы уже визжал и дул на пальцы. Когда на улице солнце, не вынимай его из шкатулки, понял? Или на перчатку носи, если пофрантить любишь.
– Оно идеально!
– Ага. – Старик выхватил кольцо, и Досихпор стал проваливаться в свой персональный ад. – Совсем как настоящее, да? – прорычал подражатель. – И нечего тут удивляться. Думаешь, я не понимал, что делал? Я и настоящее кольцо видел пару раз, а этим самого лорда Витинари можно провести. Многое придется стереть из моей памяти.
– Не понимаю, о чем ты! – упирался Досихпор.
– Значит, и впрямь дурак.
– Я же сказал тебе, буква V никому не принадлежит!
– Так и скажешь его светлости? То-то же. В общем, будешь должен мне еще полтыщи. Я тут собрался выходить на покой, и такого бонуса мне как раз надолго хватит.
– Мы же договаривались!
– И сейчас договоримся, – сказал Морпет. – На этот раз ты платишь за мою короткую память.
Мастер подражаний ликовал. Юноша был недоволен и неуверен.
– Это же для кого-то бесценно, – намекнул Морпет.
– Хорошо, еще пятьсот, чтоб тебя.
– Да нет, уже тысяча, – сказал старик. – Разумеешь? Слишком быстро согласился. Не поторговался. Кому-то дозарезу нужна моя поделка, да? Полторы тысячи на все про все. Ты во всем городе не найдешь мастера, который управлялся бы со стиксием лучше меня. А если я услышу от тебя что-то помимо «да», станет две. Будь по-моему.
Повисла долгая пауза, и Досихпор сказал:
– Да. Но остальное мне придется принести позже.
– Пожалуйста, господин. Буду ждать. Ну вот, совсем не сложно. Ничего личного, просто бизнес.
Кольцо отправилось обратно в шкатулку, шкатулка – обратно в стол. По сигналу от юноши тролль сбросил мешки и, выполнив дело, удалился в ночь.
Досихпор резко обернулся, и правая рука подражателя скрылась под столом. Он расслабился, когда юноша спросил:
– Ты будешь здесь, да?
– Я? Я всегда здесь. Выход сам найдешь.
– Ты будешь здесь?
– Да, я же только что сказал.
В темноте душного коридора юноша с колотящимся сердцем открыл дверь. Через порог ступила фигура в черном. Лица не было видно за маской, но юноша прошептал:
– Шкатулка в левом верхнем ящике. Справа какое-то оружие. Деньги оставь себе. Только не… делай ему больно, ладно?
– Что? Я здесь не за этим! – прошипела мрачная фигура.
– Знаю, но… ничего лишнего, хорошо?
И с этим Досихпор закрыл за собой дверь.
Лил дождь. Юноша отошел и встал на крыльце дома напротив. Было плохо слышно за шумом дождя и воды в канавах, но ему показалось, что за всем этим он расслышал слабый звук удара. Но ему могло показаться, потому что он не слышал ни скрипа дверей, ни шагов убийцы, и у него чуть душа в пятки не ушла со страху, когда фигура нависла над ним, вложила ему в руку шкатулку и скрылась за пеленой дождя.
На улицу вытек аромат мяты. Тщательно заметая за собой следы, убийца оставил мятную бомбочку.
«Ах ты, старый дурак! – мысленно воскликнул Досихпор в душевной агонии. – Почему ты просто не взял деньги и не заткнулся? Ты не оставил мне выбора! Он не мог рисковать, чтобы ты проболтался!»
Подступила тошнота. Он не думал, что так все выйдет! Он не хотел никому смерти! И тут его вырвало.
Это было неделю назад. С тех пор ничего не изменилось к лучшему.
У лорда Витинари была черная карета.
У других людей тоже бывают черные кареты.
Следовательно, не все обладатели черных карет – лорды Витинари.
Важное философское наблюдение, которое Мокриц, к вящему сожалению, забыл принять во внимание в пылу спешки.
Пыла теперь как не бывало. Космо Шик был холоден, или по меньшей мере изо всех сил старался так выглядеть. Одет он был, разумеется, в черное, как и все люди, желающие показать, насколько они богаты, но окончательно его выдавала борода.
Теоретически это была эспаньолка, почти как у лорда Витинари. Тонкие полоски черной щетины спускались по обеим щекам, такой же тонкой дугой загибались под носом и сходились черным треугольником под самой губой, придавая Космо вид, который ему самому наверняка казался угрожающе-элегантным. И в самом деле, на Витинари оно так и смотрелось. На лице у Космо элегантная стриженая растительность уныло топорщилась на синюшной челюсти, блестящей мелкими капельками пота, и в целом создавалось впечатление, что у него на подбородке была мошонка.
