— Ни сумки, ни котомки? Что, добыча Короля воров нынче уместилась у вас в карманах?
Бо вытянул руку и потрогал маленького оловянного барабанщика, что стоял на столе у Барбароссы.
— Руки прочь, это ценность! — рявкнул Барбаросса, но сунул Бо лакричный леденец от кашля.
— Мы ничего сегодня не продаем, — заявила Оса. — Граф сказал, что оставит вам для нас письмо.
Бо тем временем развернул лакричный леденец и теперь недоверчиво его нюхал.
— Ах да, письмо графа. — Барбаросса еще раз от всей души высморкался и с трудом упихнул платок в карман жилетки. Жилетка была усыпана крошечными золотыми гондолами. — Его сестра, графиня, вчера передала для вас письмо. Он-то сам в городе редко бывает. — С этими словами Рыжая Борода сунул и себе в рот лакричный леденец, после чего с тяжким вздохом выдвинул верхний ящик стола. — Вот, прошу!
И со скучающей миной он протянул Осе элегантный узенький конверт. На конверте ничего не было — ни кому он адресован, ни от кого. Но едва Оса потянулась за конвертом, Барбаросса отдернул руку.
— Между нами, по-дружески, — заурчал он, доверительно понижая голос, — скажите-ка мне, что вы такое должны были для графа украсть? Очевидно, Король воров выполнил заказ как и подобает, не так ли?
— Возможно, — ответил Проспер уклончиво и в тот же миг ловко выхватил конверт у Барбароссы из пальцев.
— Эй-эй! — завопил Барбаросса, привставая и кулаками упираясь в столешницу. Бо от испуга чуть не подавился своим леденцом. — Да ты и вправду наглец, вот что я тебе скажу! — накинулся он на Проспера. — Тебя что, никто не учил, что со старшими нужно обходиться почтительно? — Тут, однако, он оглушительно чихнул и невольно плюхнулся обратно в кресло.
Проспер ничего ему не ответил. Ни слова не говоря, он сунул конверт во внутренний карман куртки. Зато Бо выплюнул в ладошку наполовину рассосанный лакричный леденец и с прихлопом шмякнул его Барбароссе на стол.
— Вот! Получи обратно! Это чтобы ты на моего брата не орал!
Выпучив глаза, Барбаросса оторопело таращился на липкий леденец.
Между тем Оса с самой обворожительной из своих улыбок склонилась над его письменным столом.
— А с вами-то как обстоят дела, синьор Барбаросса? Вас что, тоже никто не учил, как с детьми надо обращаться?
Рыжая Борода поперхнулся, да так сильно, что лицо его побагровело даже сильнее его носа.
— Да ладно, ладно… Клянусь львом Сан-Марко, больно вы тут все стали обидчивые, — хрюкнул он в носовой платок. — Не понимаю, к чему такая таинственность! Знаете что, раз не хотите прямо сказать, давайте-ка сыграем в угадайку. Я начну, хорошо? — Он почти лег на письменный стол. — Вещь, по которой так тоскует граф, она из золота?
— Нет! — ответил Бо и, ухмыляясь до ушей, покачал головой. — Холодно!
— Нет? — Барбаросса нахмурился. — Дай-ка еще раз попробовать. Серебро?
— Ничего подобного! — Бо переступил с ноги на ногу. — Попробуй еще раз.
Но прежде чем Рыжая Борода успел спросить еще раз, Проспер уже вытолкал своего братишку за жемчужную занавеску. Оса последовала за ними.
— Медь? — кричал Барбаросса им вслед. — Хотя нет, погодите, это картина! Скульптура!
Проспер уже открывал дверь лавчонки.
— Выметайся, Бо! — сказал он.
Но Бо снова остановился и громко, на весь магазин, крикнул:
— Все неправильно! Это большу-у-у-щий бриллиант! И жемчуга!
— Да что ты говоришь! — Барбаросса отчаянно пытался выбраться из-за шторки. — Опиши-ка мне это поточнее, малыш!
— Сделайте себе грелку и ложитесь в постель, синьор Барбаросса, — посоветовала Оса, вытаскивая Бо на улицу, и, пораженная, встала рядом с Проспером, как вкопанная.
По улице, кружась, неслись снежные хлопья, с грязновато-белого неба они падали такой плотной пеленой, что Бо невольно прищурил глаза. Все вдруг стало только серым и белым, словно, пока они были в лавке Барбароссы, кто-то успел стереть с облика города все остальные краски.
— Так это ожерелье? Или кольцо? — Голова Барбароссы возбужденно высунулась из двери. — Почему бы нам не поболтать еще немножко? Зайдем в пастиццерию, я угощу вас кусочком торта. Как вам такое предложение?
Но ребята, не обращая на него внимания, неторопливо тронулись в путь. Казалось, кроме снега, они вообще ничего не замечают. Холодные хлопья опускались на их лица, на их волосы. Бо в упоении слизывал снежинки с кончика собственного носа и выставлял вперед руки, пытаясь поймать их как можно больше, в то время как Оса то и дело в изумлении поглядывала наверх, на снежные тучи. Уже много лет в Венеции не было снегопада. Люди, попадавшиеся им навстречу, тоже шли как зачарованные. Даже продавщицы выходили из своих магазинов и лавочек, чтобы взглянуть на небо.
На первом же мосту Проспер, Оса и Бо остановились и, облокотившись на перила, стали наблюдать, как серебристо-свинцовая вода проглатывает белые хлопья. Снег пушистым покрывалом укутывал окружающие дома, их ржаво-коричневые крыши, черные решетки балконов и зелень осенних цветов, что росли на балконах в горшках и пластмассовых ведерках.
Проспер ощущал влажный холод снега у себя в волосах. И вдруг, совершенно неожиданно, вспомнил совсем другую страну, далекую, уже почти забытую, и прикосновение руки, ласково и заботливо стряхивающей снег с его шевелюры. И сейчас, стоя на мосту между Осой и Бо, он смотрел на дома, отражающиеся в воде, но видел совсем другое — он позволил себе на несколько минут насладиться тем давним воспоминанием. И с удивлением понял, что вспоминать уже не так больно. Может, все дело в Осе и Бо, в их тепле и близости, которые он ощущает совсем рядом. Даже каменные перила моста у него под рукой кажутся родными и тоже защищают от боли.
— Проп! — Оса обняла его за плечи и в беспокойстве заглядывала в глаза. Бо, стоя рядом, тем временем ловил снежинки языком. — С тобой все в порядке?
Проспер провел рукой по волосам, отряхивая с них снег, и кивнул.
— Вскрой-ка конверт, — попросила Оса. — Мне не терпится узнать, когда же наконец мы этого графа увидим.
— Откуда ты знаешь, что он сам придет? — Проспер достал конверт из кармана куртки. Как и конверт, оставленный им в исповедальне, этот тоже был запечатан, но печать была какая-то странная. Словно кто-то красной краской ее замазал.
Оса взяла конверт у Проспера из рук.
— Его кто-то вскрывал! — Она с тревогой глянула на Проспера. — Барбаросса!
— Не страшно, — успокоил ее Проспер. — Граф потому и назвал нам место встречи заранее, еще в соборе. Предвидел, наверное, что Рыжая Борода письмо вскроет. Должно быть, знает, с кем имеет дело.
Оса осторожно взрезала конверт перочинным ножиком. Бо с любопытством заглядывал ей через плечо. Весточка от графа и на сей раз уместилась на маленькой карточке, и было в ней всего несколько слов.
