Н.Л.: Да. Семь лет в эфире.
Х.Х.: Нас до сих пор кидают по сетке туда-сюда. FOX не хотел делать нас хитом. Мы все это время выживаем. Нас ставили после «Американского идола», и мы много спорили на тему, подходящее ли это место в программе для хита или нет. Но нам все равно нужно было поддерживать работу сюжетного двигателя, взаимодействие главных персонажей, чтобы наши верные зрители смотрели сериал неделю за неделей. Я двигался настолько медленно, насколько это возможно. В конце пятого сезона я подумал: «Ладно, хорошо, они вытерпят еще год. К концу шестого сезона они будут с нами». Я знал, как это сделать. Я знал, что погибнет любимый многими персонаж, а Бреннан и Бут переспят. И тут на нас свалился настоящий дар с небес – Эмили пришла ко мне и сказала: «Я беременна». Я ответил: «Хорошо, мы знаем, что делать». Ужасная неуверенность исчезла. Я не знаю, каким бы вышел седьмой сезон, если бы она не была беременна. Я знал только, что они переспят. Я написал то ли пять, то ли восемь вариантов развития этого сюжета, но ни один из них меня не радовал. Мой любимый вариант не слишком отличался от того, что мы в результате сделали, – они попытались создать семью.
Кстати, я считаю, что настоящий сюжетный двигатель «Костей» – очень простой и проверенный временем: борьба рациональности против духовности, эмпиризма против гуманизма, выраженная в двух этих людях. Вот наша изюминка.
Что бы они ни делали – в нашем случае они расследуют убийства и растят ребенка, – они дадут вам два разных взгляда на мир.
Н.Л.: А еще у вас есть ансамбль второстепенных персонажей, которые тоже излагают свои точки зрения.
Х.Х.: Я выстроил их по своеобразной шкале рационализма: с одной стороны – мистики, с другой – рационалисты. Как ни странно, лучшая подруга Бреннан, Анджела (Михаэла Конлин), находится ближе всего к мистическому, гуманистическому концу спектра. За ней, наверное, стоит Бут. Когда мы начинали работу, у нас был даже персонаж, который еще рациональнее, чем Бреннан, но получилось не очень удачно. Но у каждого из них было свое мнение обо всем, что им пришлось пережить.
Н.Л.: Когда вы работали над пилотным эпизодом «Костей», насколько я знаю, вы начали с книг Кэти Райкс, пользуясь ее опытом и подготовкой судебного антрополога. Говоря о пилотных сериях, часто спрашивают, какой это «пилот» – с завязкой, без завязки или гибридный. В «Костях» пилотная серия вроде бы без завязки, потому что Бут и Бреннан уже знали друг друга, когда он встречал ее в аэропорту. Как вы принимали некоторые решения и почему?
Х.Х.: Кое-какие решения приходится принимать не самостоятельно. Тогда, насколько помню, и студия, и телеканал – особенно телеканал – хотели «пилот» без завязки. Просто хотели, и все. Я, кстати, так и не понял, почему. Мне очень нравятся «пилоты»-завязки. Они много лет пользовались популярностью.
Н.Л.: Они боялись, что если зрители пропустят первую серию, то уже не заглотят «крючок»?
Х.Х.: Я всегда считал эту логику ущербной, потому что в противном случае вы словно начинаете сразу со второй, ну или, скажем, с десятой серии. Меня такая «математика» не устраивала, но я смирился. Я постарался сделать пилотную серию настолько похожей на «пилот»-завязку, насколько это возможно. Они знали друг друга и испытывали взаимную ненависть из-за какого-то происшествия в прошлом. Прошел год после их последней неудачной совместной работы. Еще мне нужно было объяснить, почему ученый работает вместе с полицейским, ведь в реальной жизни такого не бывает. Мы придумали множество разных обоснований: «Мне нужно убедиться, что улики не… Я культурный антрополог…» Нам просто нужно было, чтобы они были вместе.
Н.Л.: Насколько правдоподобна наука в сериале?
Х.Х.: Я обрадовался и удивился, узнав, что то ли Popular Mechanics, то ли Popular Science составили рейтинг реалистичности процедурных сериалов и мы выиграли. «Кости» выиграли. Мне кажется, это из-за того, что я не так много знаю, чтобы врать. Впрочем, бывает, мы врем. Машина Анджелы существует. Когда мы начинали снимать «Кости», их существовало семь штук, но их не использовали в криминалистических целях. С их помощью составляли, например, климатические карты. Они стоят какие-то невероятные миллионы долларов, и их невозможно перепрограммировать за пять минут. Остальная же криминалистическая работа вполне реалистична. Мы просто удаляем миллион промежуточных этапов и сжимаем время. Мы получаем ДНК-улики за час, но в реальной жизни на это уходит два месяца. Для того чтобы делать то, что делает наша команда, нужны совершенно чудовищные расходы – мы их не показываем. Но именно с научной стороны у нас все отлично. Если сценаристы или мы (исполнительные продюсеры) критикуем какой-нибудь сюжетный ход или научный факт, то так и говорим: «Это неправда. Я утверждаю, что это все фигня». Любой имеет право так сказать и объяснить, почему не верит. Мы все должны чувствовать, что это могло произойти на самом деле.
Н.Л.: «Кости» оказались отличным конвейером по подготовке шоураннеров: Джош Берман, Ноа Хоули, Джанет Тамаро. Я знаю, у Джоша был немалый опыт и до «Костей», но сейчас он руководит сразу двумя сериалами.
Х.Х.: И только что взял третий. Джош – настоящая стихия, как и Джанет.
Н.Л.: Кроме умения делать качественные сценарии вовремя, какими еще важными навыками должен обладать шоураннер для эффективной работы?
Х.Х.: Есть несколько вещей, к которым я отношусь фанатично. Первая: режиссер серии должен иметь рабочий сценарий уже в первый день подготовки к съемкам. Он не должен тратить два-три дня на работу по аутлайну, который может измениться. Мне кажется, это первая обязанность. У нас есть обязанность и перед актерами – уважать их. Они – лицо сериала. Они должны выходить на площадку, говорить то, что мы написали, и делать так, чтобы все работало. Они заставляют все работать. Они должны понимать, что к ним прислушиваются. Нужно установить с актерами доверительные отношения. Я считаю, что это одна из самых важных задач. Мне кажется, что самое тяжелое в работе шоураннера вот что: если вы работаете хорошо, то всех немного раздражаете, но не вызываете ненависти. Так что если вы похожи на меня – а мне нравится, когда меня любят, – то это не идеальная для вас работа, потому что давление на вас очень сильное. Джанет Тамаро, Джош Берман и Ноа Хоули – это очень, очень хорошие сценаристы. Любой, кто со мной работает, – Стивен Нэйтан, Джонатан Коллиер, Карен Ашер – мог бы сам быть шоураннером, но это моя работа. Любой из них в данный момент может быть более прав, чем я, или может хотеть сделать что-то по-другому, но быть шоураннером – это моя работа. Я мог бы спокойно пойти работать под началом любого из них, а они бы могли сменить меня на этом посту. Говорю вам, лучшая работа в мире – это помощник руководителя шоу. Ноа Хоули сказал мне замечательную вещь, вернувшись с работы над «Необычным детективом», который, по-моему, выдержал на ABC всего четыре серии, несмотря на благоприятные отзывы критиков. Он сказал, что стоял рядом со мной, когда я руководил «Костями», и думал: «Я бы так точно не сделал. Вот ведь придурок». Он сказал, что неожиданно стать таким «придурком» – это шок, словно прямо на тебя несется торнадо. Кстати, я помню, как сам был таким помощником шоураннера и думал, что сделал бы все намного лучше, а мой шоураннер просто придурок. А потом взваливаешь на себя эту работу и оказываешься в обстановке, где очень шумно, все орут, повсюду хаос. Шум преследует тебя постоянно. Постоянно принимаешь решения. Если ты хочешь денег и славы, то будь добр выполнять свою работу. Помощником шоураннера быть лучше, это более спокойная должность. Хотя бы свои мысли слышишь.
