Сейди Ли уводит Джейн на другой конец кухни, а моя мама все еще стоит, уставившись на меня.
– Итак… кто этот Каллум?
– Просто парень, с которым я познакомилась… Мы ходили на свидание, и он хочет снова увидеться со мной.
– О, ну ты даешь. А как же Ной?
Я морщусь. Ах, мама. Всегда попадаешь в точку.
– Я так давно не получала вестей от него, и, кроме того, похоже, сейчас мы просто друзья…
Она кладет руку мне на плечо.
– Я понимаю. Хорошо, что ты знакомишься с новыми людьми. Я знаю, ты прислушаешься к своему сердцу.
– Как ты думаешь, Сейди Ли не будет возражать? – спрашиваю я. Не могу избавиться от ощущения, что предаю всю их семью.
Мама качает головой.
– Не беспокойся об этом. Ной – самодостаточный человек, а то, что творится – несправедливо по отношению к тебе… или к ним. Откровенно говоря, я надеюсь, что это все скоро закончится. «Творческий перерыв». Да неужели… Если бы мы все могли позволить себе такие перерывы.
– Спасибо, мам, – говорю я.
– А пока, раз у тебя есть еще час, вот список того, что ты можешь сделать за это время…
Я просматриваю список и издаю безмолвный стон. Там столько поручений, что мне придется бегать по всему замку. Но стресс – последнее, чего ждет от меня мама. И я изображаю на лице улыбку.
– Будет сделано!
Глава двадцать вторая
За всеми поручениями, которые мне дала мама, час пролетает незаметно, и скоро я уже сижу в машине с Джейн… которая легко даст фору Кире как самый болтливый человек на свете. Я могла бы списать это на предсвадебный мандраж, но что-то подсказывает мне, что она такая всегда. Я все еще не осознала, как мои планы по максимуму избегать Каллума во время моего пребывания тут обернулись тем, что я еду в их семейный особняк с его кузиной.
Живот скручивает от чувства вины, когда я думаю, что оставила маму в замке без одного помощника (или, скорее, помощницы), но надеюсь, что позже успею наверстать упущенное. Странно, как обстоятельства постоянно сводят нас с Каллумом. Может, это все неспроста?
– Вы тоже выросли в Шотландии? – спрашиваю я Джейн.
– А разве по моему выговору это скажешь? – отвечает она со смехом. – Нет, здесь сейчас остались только Каллум и его семья… Но когда-то я приезжала сюда каждое лето, чтобы играть в горах и вокруг замка. Я всегда знала, что выйду замуж здесь. Это, можно сказать, традиция семьи МакКрэ! Может быть, однажды и ты пойдешь здесь под венец. – Она подмигивает.
Я с трудом сглатываю. Что, черт возьми, Каллум понарассказывал обо мне?
Я пытаюсь рассмеяться, но мой смех больше похож на кваканье.
– Так вы часто бываете в замке? – продолжаю я.
Странное выражение пробегает по лицу Джейн.
– Бываю? Да постоянно! Это древнее фамильное гнездо семьи МакКрэ, в конце концов. Его сделали туристическим объектом совсем недавно, и семья переехала в более современный загородный дом в нескольких милях отсюда. Родители Каллума по-прежнему принимают большое участие в реставрационных работах в замке, а его мама часто проводит туры.
Я широко распахиваю глаза. Семья Каллума владеет замком Лохланд?
– О, я не знала.
– А, значит, вы двое все еще знакомитесь друг с другом. Не вздумай из-за этого поменять свое мнение о нем! Каллум один из самых простых парней на свете.
– Да, мне тоже так показалось.
– Ну, вот мы и приехали. – Мы сворачиваем к загородному особняку, и я едва сдерживаю возглас. Он огромный. По обе стороны от входной двери, раза в два большей, чем наша, расположены четыре гигантских окна. В доме три этажа, каменная кладка увита плющом. В каком-то смысле это почти замок.
Почему я никогда не нравлюсь среднестатистическому Джо, живущему в доме всего с тремя спальнями и работающему по выходным в «Старбаксе»?
– Очень красивый дом, – с трудом выдавливаю я.
– И со всеми современными удобствами. На заднем дворе есть даже бассейн, который можно сделать и крытым, и открытым. Ты поймешь, почему МакКрэ переехали сюда… за этим домом гораздо легче ухаживать, чем за продуваемым всеми ветрами старым замком. – Она тормозит прямо перед входом и дважды сигналит.
Каллум выходит из дверей в полном наряде шотландского селянина: плоский берет, оливковый пиджак поверх коричневой рубашки, и брюки цвета хаки, заправленные в темно-зеленые резиновые сапоги. Выглядит он так, будто только что сошел со страниц каталога «Барбур»
[19]. При всем желании он не мог бы выглядеть более естественно. В руках у него еще пара резиновых сапог, на этот раз – розовых. Настоящий джентльмен: он даже открывает дверь машины, помогая мне выбраться.
– Привет, кузина! – говорит он через мою голову.
– Рада тебя видеть, Каллум. Ну, голубки, мне нужно сделать маникюр-педикюр! Но я уверена, что скоро снова увижусь с тобой, Пенни. – Джейн машет мне и трогается с места, как только я закрываю дверь. Я смущенно улыбаюсь Каллуму. Кажется, я застряла тут надолго.
Он протягивает мне сапоги.
– Готова для прогулки?
– Думаю, да! – говорю я со смехом. Опираясь на его плечо, я снимаю кеды и надеваю сапоги.
Мне требуется некоторое усилие, чтобы натянуть их, но как только нога проскальзывает внутрь, я с удивлением понимаю, какие они удобные.
– Тебе идет! Пошли. – Он направляется прочь от дома, но прежде чем мы успеваем уйти далеко, нас останавливает громкое «Ои!».
Я разворачиваюсь и тут же пригибаюсь, потому что над моей головой пролетает мяч. В дверях, в рубашке поло и чиносах, стоит еще одна версия Каллума.
Каллум ловит мяч, потом легко бросает его обратно своему почти-близнецу в дверях.
– Все в порядке, Мэл? – В его голосе звучит смущение.
Парень фыркает, выходит из дверей, и за ним идет второй, такой же высокий и белокурый. Да сколько их там? Но у меня нет времени на размышления: оба парня бросаются на Каллума и начинают ерошить его волосы. Я не могу сдержать смех.
– Рад, что хоть кому-то это кажется смешным, – говорит Каллум, зажатый в захвате под мышкой Мэла. Он морщится. – Пенни, эти психи – мои старшие братья, Малколм и Генри.
– Привет, Пенни, – говорят они почти хором. Мэл отпускает Каллума, и я, наконец, могу толком рассмотреть их обоих и понять, что они не так похожи, как мне показалось вначале. Малколм выше и шире в плечах, нос его, кажется, был сломан, а волосы Генри острижены очень коротко, и он гораздо мускулистее, чем Каллум.
Но издалека их всех можно принять за тройняшек.
