– Мне просто нужно немного воздуха. Я задыхаюсь в этом доме. Ну ладно, а как ты собираешься отшить Каллума?
Я съеживаюсь.
– Понятия не имею.
– С первой миллисекунды, как я увидел его, меня не отпускает чувство, что он не из тех, кто привык к отказам.
– Я понимаю, о чем ты, – говорю я. – Ну и ладно.
Эллиот вдруг садится на кровати и тянет воздух носом, словно ищейка.
– Это запах бекона? Пойдем позавтракаем.
С кухни доносится оживленный разговор, пока мы спускаемся вниз, но все замолкают, едва я вхожу. Мама, папа, Сейди Ли и Алекс оборачиваются, чтобы взглянуть на меня. И только Ноя и Беллы тут нет.
– Доброе утро, – говорю я так бодро, как только могу.
– Все в порядке, дорогая? – спрашивает мама.
– Абсолютно. Все хорошо, как никогда. О, пап… это яичница?
К счастью, все снова начинают говорить, как только убеждаются, что я в порядке, а не в эмоциональном раздрае. На самом деле внутри у меня все обстоит немного иначе. Мои уши прислушиваются к звуку шагов на лестнице, глаза ждут, когда из-за угла покажется лохматая каштановая шевелюра. Но в конце концов первым его чует мой нос. В кухню проникает аромат любимого одеколона Ноя (он перебивает даже запах бекона), и мое сердце скачет со скоростью миллион ударов в минуту.
– Доброе утро всем, – говорит он будничным тоном.
– Ной! – Мама встает из-за стола и крепко целует его в обе щеки… Должно быть, она вернулась вчера так поздно, что они еще не успели поздороваться. – Рада снова тебя видеть. Надеюсь, ты… отдохнул?
– Да, спасибо большое, Далия. А сейчас я еще и чертовски голоден. Что вы сегодня приготовили, Роб?
Мама смеется.
– Садись, Ной. Завтрак почти готов. Хотя, боюсь, я не присоединюсь к вам… мне надо вернуться, и навести порядок в замке, и убедиться, что ночью не произошло ничего катастрофического!
– Тебе и правда надо бежать, мам? – спрашиваю я.
Она драматично вздыхает.
– Боюсь, да. Но я увижусь с вами до вашего с Эллиотом и Алексом отъезда.
– Отлично!
– Вы едете куда-то? – Ной поворачивается ко мне.
– Алекс спланировал небольшую поездку по Шотландии, и они пригласили меня поехать с ними, вместо того чтобы возвращаться сегодня домой с мамой и папой.
– О, звучит здорово, – отвечает Ной.
«О боже, мне пригласить его?» – приходит вдруг мучительная, тревожная мысль.
Но тут вклинивается папа.
– А какие у тебя планы, Ной? – спрашивает он.
– Я пока не знаю, мне надо кое-что обсудить с бабушкой, так что я останусь тут ненадолго, а затем, вероятно, вернусь домой, чтобы зарезервировать время в студии и поработать над новыми песнями. Я надеялся, у меня будет время поговорить с Пенни, но раз она уезжает…
Ной уже собирается обратно в Нью-Йорк? Сердце мое обрывается, хотя я не могу понять, какое ощущение вызывает эта новость – то ли грусть, то ли некоторое облегчение. Я не знаю, что сказать, но тут раздается громкое жужжание – меня спасает мой телефон. Снова. Я чувствую, что Ной смотрит на меня, пока я читаю сообщение.
– О, вау! – говорю я.
– Что там? – спрашивает Эллиот.
– Это от Поузи! Мне кажется… Мне кажется, встреча с Леа помогла ей!
Я поворачиваю телефон, чтобы Эллиот смог прочитать.
Пенни! Угадай что? Вчера у нас была первая генеральная репетиция, и пригласили много старшекурсников, так что зрителей было полно. И… Я СДЕЛАЛА ЭТО! БЕЗ СТРАХА СЦЕНЫ!
– Отличная работа, – говорит Эллиот.
Я не могу сдержать улыбки. Набираю ответ.
Это потрясающе! Как у тебя получилось?
Было странно… Я использовала метод, который описала Леа – дерево, помнишь? Он правда работает. Перед тем, как выйти, я вообразила дерево внутри себя, врастающее корнями в сцену. И когда пришла моя очередь играть, я уже не боялась. Вместо того чтобы бояться, что я всех разочарую, я постаралась осознать, что я там не одна. Я была частью команды и просто присоединилась к остальным, когда вышла на сцену. Думаю, это меня сдерживало раньше: мысль, что все смотрят только на меня. Но в спектакле участвуют и другие. Когда я слушала Леа, я поняла, что, как солистка, она находится под более сильным давлением и должна проявлять гораздо больше отваги.
Рада, что ты нашла способ играть на сцене! Но не думай, что ты не такая же отважная, как Леа. Она – одна на миллион, и ты – такая же! Значит, роль остается у тебя?
Ну, «может быть» – это, определенно, лучше того, что ты говорила раньше ☺☺☺
– Хотела бы я увидеть и крепко обнять ее, – говорю я.
– Кто такая Поузи? – спрашивает Ной.
– Она… – Но как мне хотя бы начать объяснять ему все, что случилось за последние месяцы? Я понимаю, что за время отсутствия Ноя многое изменилось. Я понимаю, что мне слишком трудно говорить с ним… даже смотреть на него. Внезапно эмоции, которых все ждали от меня раньше, эмоции, которые я подавляла так долго, поднялись на поверхность. – Я… Я просто…
Но я больше не могу находиться с ним в одной комнате. Я вскакиваю со стула, не глядя, хватаю пальто и бегу из кухни. Выбегаю наружу и бегу, пока не достигаю берега озера, где падаю без сил на каменное ограждение моста.
Пока слезы застилают мне глаза, я упрямо твержу себе: не будь такой глупой, просто мои глаза увлажнились от сильного ветра, дующего от воды. У тебя было несколько месяцев, чтобы преодолеть это, Пенни Портер.
Он хочет, чтобы ты вернулась, отвечает другой голос в моей голове… хотя он звучит не так разумно, как первый. Ты должна быть с ним. Вы созданы друг для друга.
Но он ушел, твердо продолжает первый, и ты справляешься сама. Ты ПенПо, помнишь?
Я смотрю вниз на собственное отражение. Мои темно-рыжие волосы сияют в лучах утреннего солнца и живо колышутся от ветра. Все вокруг, деревья в лесу – создают оранжево-бронзово-красное обрамление.
Осень, а я – Девушка Осень… но если это – «навсегда», то мне все же придется подождать, чтобы убедиться в этом.
Глава двадцать восьмая
Вернувшись в коттедж, я прохожу мимо кухни и направляюсь прямо наверх, чтобы спрятаться в своей комнате. Но очень скоро Эллиот просовывает голову в дверь и сообщает:
– Если хочешь, можешь спуститься вниз, Ной вышел с Сейди Ли и Беллой.
– Спасибо, Вики, – отвечаю я. Подбираю нитку на одеяле и сижу, повесив голову. Я чувствую, как Эллиот садится рядом со мной.
