Взаимосвязь между эмоциями инвесторов и колебаниями курсов акций хорошо известна практикам фондового рынка не одно столетие6. Пожалуй, самая лучшая аллегория была предложена Беном Грэхемом, который сравнивал рынок с услужливым человеком по имени мистер Рынок. Каждый день мистер Рынок появляется у дверей инвестора, предлагая купить или продать акции. Самую важную особенность мистера Рынка подметил Уоррен Баффет:
Представьте себе, что вы и мистер Рынок – партнеры по стабильному бизнесу. К сожалению, ваш партнер страдает от эмоциональной неустойчивости. Порой он может пребывать в приподнятом настроении и видеть только благоприятные перспективы. В эти дни он предлагает очень высокую цену за свою долю в бизнесе, опасаясь, что вы завладеете его долей и присвоите себе гарантированную прибыль. В другое время мистер Рынок удручен и крайне пессимистичен по отношению как к бизнесу, так и ко всему миру в целом. Тогда он назначает очень низкую цену, опасаясь, что вы переложите весь бизнес на его плечи7.
Баффет подчеркивает, что поскольку мистер Рынок не возражает против пренебрежительного отношения к нему, то и вы не должны подпадать под его влияние. Другими словами, цена и стоимость способны расходиться между собой, но инвесторы, которые чрезмерно фокусируются на цене, могут испытывать эмоциональные затруднения, пытаясь различить цену и стоимость.
Человеческая сущность не меняется
В середине 1940-х гг. Бен Грэхем заметил в одной из своих лекций, что хотя в искусстве анализа ценных бумаг были сделаны значительные успехи, но в одном «важном аспекте» практически не наблюдается никакого прогресса: сущность людей не меняется. В той удручающей доходности фондового рынка, резких перепадах настроений и высоком уровне тревожности, которые мы видим сегодня, нет ничего нового. Страх и жадность – вот те чувства, которые двигали парикмахером из маленького городка на Кейп-Коде, как двигали многими тысячами инвесторов до него и будут двигать многими тысячами после.
О главной роли настроений на фондовом рынке четко и хлестко сказано в первом издании книги Грэхема и Додда «Анализ ценных бумаг», написанной более 70 лет назад. Вот что авторы говорят о том, что двигало психологией инвесторов в конце 1920-х гг.:
Доктрина «новой эры», которая гласит, что покупка «хороших» акций (так называемых «голубых фишек») – якобы всегда здравая инвестиция, как бы дорого вы за них ни заплатили, на деле оказалась лишь способом оправдать едва ли не поголовную страсть к азартным играм, укрыв ее за громким словом «инвестиции». Мы предполагаем, что этот психологический феномен тесно связан с тем обстоятельством, что в последние годы особый акцент стал делаться на нематериальных факторах стоимости, таких как гудвилл, качество менеджмента, потенциал доходности и т. д. Такие факторы стоимости, хотя и без сомнения реальны, не поддаются математической калькуляции; следовательно, критерии, относительно которых они оцениваются, в значительной мере являются произвольными и могут широко варьироваться в зависимости от преобладающего среди инвесторов настроения8.
Инвесторы должны помнить, что любые перепады настроения в конце концов проходят. Вот что говорят об этом Грэхем и Додд:
Если судить по прошлому, то сегодняшний критичный настрой инвесторов вряд ли сохранится надолго; как только возобновится рост и на рынок снова хлынут деньги, публика вновь проявит присущую ей склонность прощать и, более того, забывать все обиды, нанесенные ей в прошлом.
Смотрите на рынок в перспективе
Фондовый рынок, как и рынок облигаций, – это дисконтирующая машина. Иначе говоря, при нормальных условиях с течением времени инвесторы могут ожидать номинальную доходность на уровне от 4 до 9 %. Резкая смена настроений рынка, крайний оптимизм или крайний пессимизм могут нарушить эти ожидания (когда инвесторы ожидают максимальную доходность, она часто оказывается минимальной и наоборот).
На сложном рынке, как в начале 2000-х гг., инвесторам нужно постараться смотреть на ситуацию в перспективе и избегать стадного мышления9. Например, анализ прошлого и вдумчивая оценка возможных сценариев развития событий могут обеспечить инвестора необходимыми ориентирами. Баффет подчеркивает, как легко поддаться эмоциям на фондовом рынке, и отвергает чрезмерную зацикленность на цифровых показателях:
Чтобы быть успешным, инвестор должен сочетать деловое здравомыслие с умением оградить свои мысли и действия от сверхзаразных эмоций, кипящих на фондовом рынке.
Глава 38
Лестница на небеса для держателя акций
Самоподобие и рентабельность инвестиций
Вышивая свой узор, Природа пользуется лишь самыми длинными нитями, и всякий, даже самый маленький образчик его может открыть нам глаза на строение целого.
Ричард Фейнман
Я тоже так могу!
В конце 1940-х гг. журнал Life спровоцировал горячие споры, назвав Джексона Поллока (1912–1956) «величайшим американским художником». Живопись Поллока была далека от традиционной – он создавал свои абстрактные картины, разбрызгивая и разливая краску на огромные холсты. Хотя некоторые из его работ были проданы за миллионы долларов, один скептично настроенный читатель написал, что картины Поллока «смахивают на копну спутанных волос, которую так и хочется причесать»1. Некоторые критики с насмешкой заявили, что могут нарисовать картины ничуть не хуже, просто размазывая краску по холсту2. В приложении 38.1 показана одна из работ Поллока, относящаяся к концу 1940-х гг.
Однако картины Поллока обладают неоспоримой притягательностью. Чтобы разобраться в причинах эстетической привлекательности его работ, физик Ричард Тейлор обратился к математике. Он обнаружил, что картины Поллока, хотя и кажутся хаотичными, являют приятные для глаза фрактальные закономерности. Фрактал – это «геометрическая фигура, которая может быть разделена на части, каждая из которых будет представлять собой уменьшенную копию целого»3. Несмотря на скептические замечания, Тейлор доказал, что фрактальные закономерности никак не могут быть получены путем случайного разбрызгивания красок.
В природе фракталы встречаются повсеместно: деревья, облака, изрезанные береговые линии – лишь немногие из примеров, поэтому визуально они привычны людям4. Одним из ключевых признаков фрактальных систем является фрактальная размерность, или степень сложности (для прямой линии фрактальная размерность равна 1,0; для заполненного пространства – 2,0). Тейлор и его коллеги установили, что люди предпочитают фракталы с размерностью от 1,3 до 1,5, независимо от того, имеют ли эти фракталы естественное происхождение или созданы людьми. Как оказалось, многие из картин Поллока попадают в этот диапазон или находятся рядом с ним. Как следствие, эксперты теперь быстро могут отличить подлинное полотно Поллока от поддельного5.
