Однажды на одном из занятий присутствовал наш консультант, которого мы вызвали для проведения очередного цикла обучения. <…> Акин Онгор сказал: «Я сяду, и вы будете критиковать меня как президента». Он буквально бросил себя на растерзание. Принять такое решение было крайне рискованным шагом. Нам тоже пришлось несладко. Тем не менее польза была очевидна. Ведь большинство людей не знают, что на самом деле думают о них окружающие. Мы смогли подготовить пять очень мощных критических замечаний, а потом возникло еще несколько.
<…> Акин-бей воспринял их со всей серьезностью. Тесно сотрудничая с ним, я видел, что он стремился осуществить необходимые изменения и никогда не отступал от своих идей. Именно в этом и заключалось его саморазвитие. На занятии, посвященном откровенности, произошел вот какой случай. Кто-то заявил Акин-бею: «У вас сложились чересчур дружеские отношения с некоторыми из ваших заместителей, и меня это раздражает». Одним из этих «некоторых» оказался я. Это был шок!
«Подобные разговоры могут завести нас неизвестно куда», – подумалось мне в тот момент. Но Акин-бей, с непостижимой решительностью отстаивая свою позицию, сказал всем: «Я не обязан ни перед кем отчитываться за мою привязанность к кому-либо из вас и волен поступать так, как мне хочется. Если вы считаете, что это становится причиной несправедливого отношения лично к вам, то я готов к обсуждению. Если вас это дезориентирует, я тоже готов к разговору. Но я не намерен обсуждать с вами мои дружеские отношения!»
Находясь в Лондоне, мы проводили очень много встреч и собраний. Акин-бей мог поддерживать беседу одновременно с шестью собеседниками и требовал, чтобы каждый из них обязательно брал слово и говорил на обсуждаемую тему пять-шесть минут. Поступая подобным образом, он хотел, чтобы мы чувствовали себя уверенными в себе во время переговоров с инвесторами. На собраниях никто не мог даже подумать: «Ох, красота, Акин-бей взял слово, это надолго, так что я тут пока вздремну». В любой момент он мог направить прожектор своего внимания именно на вас. Он заставлял нас все время быть в тонусе, не расслабляться, и это было крайне важно для общего успеха. Именно от него я узнал, как играть в команде. Мой характер вполне для этого подходил, но умению «руководить сообща» я научился именно у него, и надо сказать, что мы и по сей день продолжаем эту традицию.
Мне кажется, что быть президентом после такого руководителя, каким был Акин-бей, очень и очень непросто. Акина Онгора знали во всем мире, а тут ему на смену приходит никому не известный Эргюн Озен и берет знамя успеха в свои руки. Я лично несколько раз говорил Акин-бею, что моей самой большой ошибкой было бы во всем ему подражать. Разумеется, я во многом придерживался его подходов в процессе моей деятельности, но никогда не подражал его индивидуальности…
Мы на самом деле с большим нетерпением ждали ежегодного собрания менеджеров. Если посмотреть на нас со стороны, то можно было подумать, что мы ошалели от радости. На собрание съезжались руководители со всех уголков страны, объединялись по интересам и старались поддерживать общее состояние веселья. На эти собрания приезжал и Айхан Шахенк, так что для нас это был прекрасный шанс увидеть его воочию. Акин Онгор со всеми общался, налаживая контакты. Он придавал нам значительный импульс, и мы гордились тем, что являемся сотрудниками именно этого банка.
Как правило, мы отправлялись на собрание в четверг вечером, а в воскресенье возвращались по домам. Уже в пятницу начинались соответствующие презентации и работа по секциям. И сегодня мы придерживаемся именно такого порядка. Бывало, что мы веселились до двух-трех часов ночи, а уже наутро все были готовы к дальнейшей работе, в том числе и Акин-бей. Он всегда стремился к тому, чтобы хорошо выглядеть в глазах других людей. Шутка ли, вы поднимаетесь и в течение трех часов проводите презентацию для 500 человек.
Акин Онгор в этом деле всегда был на высоте. Он не знал покоя. А иногда мог даже подурачиться, как маленький мальчик. Как-то однажды, примерно в 1998 г., мы были в Нью-Йорке в одном из баров. Мы плодотворно потрудились, а вечером отправились поужинать с представителями инвестиционного банка. Мы сидели за столиком на десять персон. Акин-бей был в ударе. До сих пор не могу забыть выражение его лица. Наш столик находился неподалеку от прохода, отделяющего зал и барную стойку, и Акин-бей стал выставлять личную оценку каждой проходящей мимо нас женщине. «Этой – десять, этой – семь, а эта потянет только на шесть». Через какое-то время весь ресторан присоединился к нашей забаве. Никто не мог удержаться от подобного веселья. С другой стороны, мы все робели в его присутствии. Бывало, перед тем как что-нибудь сказать, Акин-бей делал своеобразный вдох, и нам всем становилось ясно, что сейчас мы услышим нечто малоприятное. Он мог хорошенько придавить вас своими словами, если этого требовали обстоятельства.
Вспоминаю, как на одном из ежегодных собраний менеджеров мы беззаботно проводили свободное время. Шутки и смех лились рекой. Перед ужином Акин-бей пригласил нас в свой номер. Для каждого из присутствующих были заготовлены ручки и бумага, которые он разложил на столе. А потом Акин-бей начал нас всех по очереди отчитывать. И с этим мы не смогли справиться, и с этим… Хорошее настроение мгновенно улетучилось, все были озадачены и не понимали, что происходит и почему Акин-бей выбрал именно этот момент для пропесочивания. Но все его претензии были абсолютно правомерны. Так что иногда он преподносил нам и такие неприятные сюрпризы.
Описанный случай является самым подходящим тому примером. Акин-бей мог все это высказать нам и после возвращения в банк; мне кажется, он поступил так совершенно осознанно, потому что ему тоже нужно было выпустить пар. Ведь руководить таким серьезным собранием – дело очень ответственное, поскольку нужно было создать вокруг себя особую атмосферу. Мне кажется, что Акин-бей заранее все продумал, ведь когда мы пришли к нему в номер, у него на листке бумаги были записаны все пункты, которые он нам и зачитал. Нельзя сказать, что это была критика, высказанная четко по пунктам, но Акин-бей озвучил целый ряд обстоятельств, которые его не устраивали, и довел это до нашего сведения.
Следует подчеркнуть, что после завершения нашей беседы он каждого из нас обнял, а потом мы продолжили нашу вечернюю развлекательную программу. Другими словами, это собрание менеджеров не оставило у нас неприятного впечатления. Когда Акин-бей был чем-то недоволен или испытывал чувство крайнего нервного напряжения, у него слегка съезжала челюсть, напрягались мышцы, и он произносил звуки «Ээээ» или «Ииии». В таких случаях мы понимали, что сейчас начнется «разбор полетов».
Акин-бей виртуозно использовал собрания менеджеров, чтобы вселить в нас оптимизм и веру в свои силы. Он выбирал какую-нибудь актуальную тему и готовил по ней очень эффектное выступление. В подготовке и проведении собраний менеджеров большую роль сыграло и наше рекламное агентство. Однажды Акин-бею пришлось перенести операцию по удалению грыжи межпозвоночного диска. А в это время рекламное агентство Young & Rubicam, с которым мы плотно сотрудничали, завершило работу над проектом, посвященным системе банкоматов. Я впервые присутствовал на встрече, где утверждались рекламные проекты. Акин-бей поначалу был не в восторге от результата работы агентства, но Сердар Эренер так убедительно провел презентацию, что он в конце концов согласился утвердить этот проект. Но не прошло и двух недель, как реклама была снята с эфира.
