В любом случае помимо этого есть еще много других вопросов, нуждающихся в решении. То, что необходимо сделать, можно довольно просто описать так: необходимо положить конец сегодняшней модели нашего поведения и действовать в противоположном ключе, то есть перестать тратить деньги, которых у нас нет, повысить налоги для богатых, урезать льготы и бонусы для корпораций, развивать систему социальной помощи менее обеспеченным и больше инвестировать в образование, развитие технологий и инфраструктуры.
В плане налогообложения нам следует сместить фокус с позитивных аспектов, таких как рабочая сила или сбережения, и переключиться на негативные, например загрязнение окружающей среды. Что касается программ социальной поддержки, нам необходимо осознать простую вещь: чем активней государство способствует тому, что рабочие имеют возможность повышать свою квалификацию и получать качественное медицинское обслуживание, тем более конкурентными становятся американские предприятия в системе глобальной экономики. Наконец, мы преуспеем гораздо больше, если будем сотрудничать с другими странами на пути к развитию справедливой и эффективной международной торговли и финансовой системы. У нас будет гораздо больше шансов выйти на рынки других стран, если мы перестанем вести себя так лицемерно, то есть если мы сами откроем свои рынки для зарубежных продуктов и перестанем так агрессивно субсидировать собственный сельскохозяйственный сектор.
Какие-то негативные последствия правления Буша можно устранить в довольно короткие сроки. Для исправления других потребуются десятилетия, и это при условии, что Белый дом и Конгресс окажутся единодушны в своем желании сделать это. Только подумайте о процентах, которые мы год за годом выплачиваем по увеличившемуся почти на $4 триллиона долгу, – даже при ставке в 5 процентов сумма ежегодных выплат составляет $200 миллиардов. Подумайте о налогах, которые будущие правительства должны будут взимать для того, чтобы выплатить хотя бы часть накопившегося у нас долга. И подумайте об увеличившемся разрыве между богатыми и бедными – феномене, который простирается далеко за пределы экономики и угрожает будущему американской мечты.
Подытоживая сказанное, можно отметить, что для исправления сложившейся ситуации потребуется потрудиться на протяжении минимум одного поколения. В ближайшие десятилетия мы должны критически осмыслить наши традиционные представления. По-прежнему ли Герберт Гувер заслуживает своего сомнительного титула? Полагаю, что у Джорджа Буша есть все шансы претендовать на еще более неприятное звание.
Ошибки капиталистов
[32]
Рано или поздно придет время, когда угрозы, возникшие в связи с кризисом кредитной системы, отступят, и нам придется заняться еще более серьезным вопросом определения вектора экономического развития. Это будет опасный момент. Неминуемо грядут споры не только о будущей экономической политике, но и о фактах истории, а именно о причинах, приведших к текущей ситуации. Битва за прошлое определит исход битвы за будущее. Именно поэтому так важно адекватно оценить историю.
Какие решения оказались решающими для того, чтобы погрузить страну в кризис? Ошибки допускались на каждом шагу. На языке инженеров это называется сбоем в системе, когда не одна ошибка, а целая их череда приводит к трагичным результатам. Давайте рассмотрим пять знаковых ошибок нашей системы.
№ 1. Увольнение председателя
В 1987 году администрация Рейгана приняла решение убрать Пола Волкера с поста председателя Федеральной резервной системы и поставить на его место Алана Гринспена. Волкер делал то, что и следует делать руководителю центрального банка страны. При нем инфляция снизилась с 11 процентов почти до 4 процентов. По здоровой логике мира центральных банков, он должен был быть удостоен оценки 5+ и гарантированного переназначения. Однако Волкер понял еще и то, что финансовые рынки нуждаются в регулировании. Рейгану же нужен был кто-то, который не верит в подобные вещи, и он нашел такого человека в лице фанатичного сторонника концепций Айны Рэнд с ее философией объективизма и пропагандой системы свободных рынков.
Именно на агрессивном кредитовании и грабительских условиях займов зарабатываются миллиарды.
Гринспен играл двойную роль. Федеральная резервная система контролирует денежный кран, и в начале десятилетия она выкрутила его на полную мощность. Вместе с тем Федеральная резервная система выступает в качестве регулятора. Если вы назначаете исполнителем человека, который изначально против политики регулирования, можно догадаться, каких решений от него следует ждать. Поток дешевых денег и прорвавшаяся дамба системы регулирования в совокупности привели к катастрофическим последствиям.
Под председательством Гринспена случился даже не один, а два финансовых пузыря. После того как в 2000–2001 годах схлопнулся пузырь доткомов, Грипспен помог раздуть пузырь на рынке жилья. Первоочередная зона ответственности центрального банка – это поддержание стабильности финансовой системы. Если банки активно предоставляют кредиты в момент раздувания цен на активы, результатом может стать обвал рынка, в чем мы сейчас и убеждаемся и что Гринспен не мог не понимать. В его руках было достаточно инструментов для того, чтобы урегулировать ситуацию. Так, например, для того чтобы справиться с пузырем доткомов, он мог повысить предписываемую маржу (обязательный размер первоначального взноса, необходимый для того, чтобы купить в кредит некий актив). Чтобы сдуть пузырь на рынке жилья, он мог взять под контроль кабальное кредитование для семей с низкими доходами, а также запретить другие коварные схемы (предоставление кредитов без требования документации или по поддельным документам, кредиты только под проценты и так далее). Такие меры серьезно бы нам помогли. Даже если бы у него не было инструментов на руках, он мог бы обратиться в Конгресс и получить их.
Безусловно, наши сегодняшние проблемы в финансовой системе обусловлены не одной лишь необдуманной политикой в сфере кредитования. Банки заключали необычайно рискованные сделки с другими банками посредством сложных инструментов вроде деривативов, кредитно-дефолтных свопов и других. В подобных сделках одна сторона платит другой, если происходят определенные события, например банк Bear Stearns объявляет себя банкротом, или взлетает курс доллара. Изначально эти инструменты задумывались как механизм управления рисками, но они могут использоваться и для спекуляций. Так, если вы, скажем, уверены в том, что курс доллара упадет, вы делаете высокие ставки, и когда ваш прогноз сбывается, вы получаете серьезную прибыль. Проблема в том, что в условиях тесного переплетения сделок с настолько высокими ставками никто не может быть уверен в финансовом положении другой стороны, да и в своем собственном тоже. Неудивительно, что в какой-то момент рынки кредитования оказываются парализованы.
Гринспен сыграл свою роль и здесь. Когда я был председателем Совета экономических консультантов в период правления Клинтона, я также был членом комитета, состоящего из ключевых федеральных финансовых регуляторов, куда входили Гринспен и министр финансов Роберт Рубин. Уже тогда было понятно, что деривативы представляют серьезную угрозу. Несмотря на это стоящие у руля финансовой системы (в Федеральной резервной системе, в Комиссии по ценным бумагам и биржам) сторонники политики дерегулирования, игнорируя риски, предпочли бездействовать под предлогом того, что любое вмешательство может воспрепятствовать инновациям в финансовой системе. Но инновации, как и перемены, не несут в себе внутреннюю ценность. С равными шансами они могут оказаться как хорошими, так и плохими (наглядный пример – предоставление кредитов заемщику на основании сфальсифицированной информации о его доходах).
