Но на самом деле так не бывает, потому что радость и горе – это всегда две стороны одного и того же опыта. У нас внутри есть нечто, похожее на скрипичную струну, натянутую между двумя противоположностями. Эту струну философы иногда называют «душой». Наша беда заключается в том, что мы стремимся выбирать одно из двух, лишая самих себя богатства души. Но древняя традиция, традиция поэзии говорит, что необходимо балансировать между противоположностями; это и будет блаженство.
Человеческое предназначение заключается в том, что мы должны постоянно звучать подобно натянутой струне. Но ужасно, когда все ноты постепенно сливаются в монотонное жужжание частотой шестьдесят герц. Это похоже на жужжание старого холодильника – вы его замечаете, только когда он перестает работать. И тогда восклицаете: «Боже, наступила тишина, и я не знаю, что с этим делать!»
Так происходит, если следуешь христианской трудовой этике, в которой работа нацелена только на результат. Есть определенная цель, и, когда мы беремся за работу, мы гонимся за счастьем. «Блаженство» ждет нас в конце пути. Надо туда добраться! Но долго ли еще? Все ли идет правильно? Такое мышление предполагает, что сам процесс работы не должен быть чем-то приятным.
Да. Вслушаться в тишину между двумя нотами, всегда находящимися в диссонансе. Так делает настоящий поэт. Плохой поэт сказал бы: «Моя жизнь – симфония»; или: «Ваша жизнь – симфония», только половине людей придется покинуть зал, чтобы не портить звучание.
Мы проживаем нашу жизнь между двух миров. И невозможно выбрать какой-то один из них. Сейчас я постараюсь объяснить, что имею в виду. Я вырос в Йоркшире, на севере Англии. Мой отец был очень практичным и приземленным. Он был прекрасный, добрый, однако очень-очень практичный человек, он всегда называл вещи своими именами. Моя мама была из Ирландии. Для нее каждую вещь можно назвать другим именем, в зависимости от того, какую историю ты рассказываешь. Я жил в семье, где столкнулись два противоположных мира. У моего отца были любимые часы, по которым он сверял время, что бы он ни делал. У моей мамы для каждого дела были определенные часы, которые показывали разное время. Если она хотела успеть на одиннадцатый автобус, то смотрела на часы, которые спешили на пять минут. Если не хотела пропустить автобус номер три, то использовала часы, отстающие на десять минут. Она пропускала свой автобус, если по ошибке смотрела не на те часы. Это были два противоположных способа переживать течение времени.
Стараясь осмыслить оба этих мира, я стал поэтом. Еще ребенком я интуитивно понимал, что трагедия человечества заключается в том, что мы всегда выбираем одну из двух противоположностей. И не понимаем, что в нашей жизни должно быть место как для любимых часов, так и для многих других. К сожалению, сегодня в Соединенных Штатах у нас атрофируется способность к многостороннему переживанию опыта, потому что мы проводим слишком много времени там, где развитие получает только одна сторона нашего характера.
В своей книге «Пробужденное сердце» я пытаюсь показать, что в работу надо привнести возможность раскрывать все черты характера человека. Для любой компании или организации будет огромным преимуществом, если ее руководство это поймет. Но, возможно, сотруднику будет лучше уйти и найти такое место, где оценят его многогранность. Сейчас есть много прекрасных возможностей для этого, потому что для выживания в мире бизнеса требуются готовые к переменам, вдохновленные и творческие люди.
Сейчас отличное время, чтобы раскрыть все возможности. Поэзия и другие виды искусства прекрасно дают представление о том, как можно реализовать их в своей работе. Это решающий момент для финансового состояния корпораций. Но это еще более важный момент для раскрытия человеческой души и обновления мира.
Вы написали в книге «Пробужденное сердце»: «Работа построена на том, чтобы расставлять все по полочкам и контролировать сознательную жизнь человека. Она преследует определенные цели. Необходимо, чтобы все было упорядочено. Но душа может существовать, только когда ее возможности – бо́льшие, чем мы можем себе вообразить – ничем не ограничиваются». Эта дилемма знакома многим людям.
Мне кажется, что это опять же можно осмыслить, обратившись к литературе. Мы все время жалуемся, что оторваны от традиционной мудрости наших предков, которая могла бы помочь нам многое понять. Но традиция на самом деле никогда не прерывалась. Я говорю о литературе. Наши предки – это Вордсворт, Кольридж, Эмили Дикинсон. Их произведения – огромное наследие. И они так писали, что в их работах прослеживался весь человеческий опыт. Если вы научитесь читать поэзию строка за строкой и между строк, то, может быть, даже сможете почувствовать, как билось сердце Эмили Дикинсон, когда она творила. В стихах заложены знания. Заложен опыт. Да, напомните мне ваш вопрос, а то я что-то увлекся.
Вы писали о том, что желание управлять жизнью и работой связано с самой мощной человеческой силой – силой души.
Если вы посмотрите на мифологическую традицию, то поймете, что истинная инициация, истинное познание силы осуществляется через бессилие. Последний урок, который научит вас силе, – урок, когда вы будете бессильны в сложившейся ситуации. Когда мы осознаем свое бессилие, мы научимся выбирать самый короткий путь. По крайней мере, нам не надо будет проходить этот ужасный последний этап, где мы узнаем многое о силе в американских корпорациях, узнаем через офисы-коробки, конторы пенсионного плана, фондовые предложения. А потом мы даже не знаем, куда, к кому в руки идет весь капитал, все выгоды. Кто покупает на них машину? Кто покупает дом? Вы можете приготовиться испытывать чувство беспомощности каждый день. Можете испытывать это чувство с упоением, ведь, наверное, ваша судьба – это нечто большее. Нечто такое, что и представить себе сложно.
Судьба притягивает неизвестность. В каком-то смысле это как сила притяжения. Просто мы родились там, где она ощущается постоянно, и привыкли к ней. Мы не можем понять, как она действует. Но в этом притяжении мы чувствуем себя живыми. А когда человек ощущает жизнь, ощущает полноту бытия, все остальное отходит на второй план.
Тогда можно представлять себе, как несешься по скоростной автостраде на небесно-голубом «порше». И пусть весь остальной мир летит ко всем чертям, ведь ты на своем «порше» оставляешь сотни километров позади. Такого человека многие бы осудили, но это будет неправильно. Ведь это попытка его души почувствовать блаженство благодаря небесно-голубому «порше». Древние традиции стремились вывести на поверхность все тайные желания человеческой души. И когда просыпается душа, то все остальное отходит на второй план.
Например, когда я изучал человеческий голос, я обнаружил множество его возможностей. Голос – это окно души. Как-то раз я работал с одним человеком над его голосом. В конце концов мы добились определенного звука, которого он до этого никогда не издавал. Это был низкий, хриплый рев. Мы наконец добились его четкого звучания, и тогда этот парень мне сказал: «Я коллекционирую классические автомобили. Это как раз тот звук, который издают их моторы». И вдруг он осознал, что причина, по которой он стремился собрать вокруг себя старые машины, – это нехватка именно такого голоса в его жизни, голоса рычащей пантеры. И когда он это понял, то ему не составило никакого труда избавиться от своей коллекции. Эти машины уже ничего для него не значили. У него не осталось ни одной. В этом не было никакого притворства с его стороны, он не говорил: «Я буду следовать духовному пути и поэтому отдам то, что дороже всего для меня». Нет, это был момент радости: «Так и есть! Я тратил сотни тысяч долларов на эти машины, потому что в моей жизни не хватало этого яркого, важного для меня опыта». Это было великолепно.
