Сам факт появления подобных надписей говорит о том, что, к какому бы вопросу они ни имели отношения, для кого-то (вероятнее всего, для представителей власти, несущих за это ответственность) все это достаточно важно, чтобы тратить время и энергию на обсуждение возможных формальных или неформальных запретов и заказывать производство таких табличек (или же поручать это кому-нибудь другому) и следить за их установкой. Этот кто-то обладает либо юридическими, либо моральными правами размещать подобные надписи в определенных местах, что проливает для нас свет на стандарты и допущения того, кому это может быть позволено.
В большинстве случаев подобные надписи размещаются не для того, чтобы огласить строгую директиву или контролировать поведение (о чем бы там ни фантазировали наделенные полномочиями городские планировщики). Они появляются здесь потому, что человеку (или людям), который хочет контролировать поведение, не хватает для этого власти или харизмы, и он верит, что властно выглядящие таблички способны послужить ему в качестве контролеров. Многие регулирующие/запрещающие таблички снабжены подписью «На основании полномочий»: «На основании полномочий руководителя здравоохранения» или «На основании полномочий мэра такого-то города». Подобные таблички часто остаются единственным кусочком городской инфраструктуры, еще хранящим имя мэра, когда все остальные его усовершенствования потерпели полную неудачу. Большую часть времени мы не обращаем никакого внимания на подобные таблички, а если когда и обращали, то давно уже усвоили их содержание и выработали привычку их не замечать.
Некоторые надписи выставляют для того, чтобы снять с себя правовую ответственность. Надпись «Не облокачивайтесь о перила» продиктована следующим допущением: «сделав это, вы можете упасть и сломать себе ногу, и в этом случае ответственность с владельца здания будет снята или по крайней мере предупреждение будет учтено судом». То же самое можно сказать в отношении таблички «Держите детей под присмотром» у эскалатора или же надписи «Не подходите к краю платформы».
В странах, официально являющихся многоязычными, таких как Канада, перечень языков, на которых следует делать надписи на официальных объявлениях, закреплен в конституции. Та последовательность, в которой языки эти выстраиваются на подобных табличках, может быть расценена как то, что одному языку дается предпочтение перед другим или другими, и в некоторых обществах вопрос этот бывает крайне политизированным. В Индии официальным государственным языком является хинди, однако английский в этой стране имеет счастье быть языком вспомогательным, и, кроме того, здесь существует еще четырнадцать официальных языков: ассамский, бенгальский, гуджарати, каннада, кашмирский, малайялам, маратхи, ория, пенджаби, санскрит, синдхи, тамильский, телугу и урду. Распространенность табличек, поддерживающих определенный язык, может говорить о направлении миграционных потоков, о предпочтениях в том, где проводить отпуск, о готовности принять иностранцев в некогда закрытом обществе и о все возрастающей важности торговли между разными народностями. В начале XXI столетия надписи на китайском становятся все более распространенными в Африке. Английский язык широко используется в метро Пекина. Внешний вид двуязычных надписей в арабских странах в равной степени поддерживает две культурные традиции: арабский текст идет справа налево, а европейский – слева направо.
Используемый в надписи язык также может отражать устремления ее автора. В Японии в некоторых магазинах выставляются надписи, сделанные только на английском – не для того, чтобы создать преимущества для англоговорящих клиентов, а для того, чтобы придать заведению космополитическую атмосферу. Та же самая мотивация прослеживается в дизайне футболок и прочих личных вещей с надписями на японском языке, которые носят европейцы, не понимающие в них ни слова. Неуместное использование японского иероглифического письма в татуировках веселит и будет веселить всех, кто в нем разбирается. По мере того как мир стал ценить нюансы китайской культуры, он ожидает, что продукты и услуги, создаваемые китайскими разработчиками, будут в большей мере отмечены чертами этой культуры.
В странах с высоким уровнем неграмотности людям, не умеющим читать, гораздо удобнее полагаться не на надписи на табличках, а на указания других людей. К примеру, неграмотные водители авторикш в Нью-Дели, слишком далеко заехавшие в сторону от привычных для них районов, либо остановят свое транспортное средство, чтобы спросить дорогу у прохожих, либо позвонят друзьям. Один из самых наглядных примеров городских знаков, которыми способны пользоваться неграмотные люди, можно найти в пиктограммах, разработанных дизайнером Лэнсом Вайманом для метро Мехико в 1968 году, когда город все еще отличался значительным уровнем неграмотности, – каждую станцию обозначает простая картинка, к примеру, утка, пушка или колокол, соответствующая расположенному неподалеку культурному или историческому ориентиру.
Некоторые надписи представляют собой свидетельства технической революции. Телефон, изображаемый на надписи «Запрещено пользоваться мобильными телефонами», с годами эволюционировал от классической стандартной конфигурации Motorola (brick) до Nokia в корпусе моноблок, а потом и до iPhone от Apple. Причем для каждого поколения наступала очередь выглядеть устаревшим, по крайней мере в том, что касается конструктивных характеристик и возможностей использования. В Египте на пиктограммах, обозначающих телефонные услуги, вы все еще можете встретить изображение старого доброго телефона с дисковым набором.
Иногда на формальных надписях заметны легкие признаки подрывной деятельности, когда увлеченное разглядывание запретительной картинки мешает детальному пониманию выдвигаемых требований. В Токио я столкнулся с табличкой «Запрещена езда на велосипеде», на которой использовалось изображение типичного любителя FG-велосипедов
[33], и в силуэте его машины четко распознавалась геометрия для кейрина
[34], характерно изогнутый руль и полное отсутствие тормозов – маленькие детали, заметные, однако, тренированному глазу, которые, без сомнения, были использованы дизайнером, чтобы исподтишка передать привет своим приятелям-велосипедистам.
Таблички «запрещено» могут производить на свет и перлы субкультуры и контркультуры. Надпись «Не тренируйте замах гольф-клюшкой» в стильном парке одного из микрорайонов Токио говорит столь же много о спортивных предпочтениях японцев среднего возраста, сколь и об опасности подобных занятий в данном месте. Само присутствие надписи предполагает, что действительно имеется некоторая вероятность того, что кто-нибудь здесь все-таки займется запрещенной деятельностью. Почему в этом парке нет надписи «Не тренируйте замах бейсбольной битой», учитывая, что бейсбол в Японии сделался де-факто национальным видом спорта и тоже может представлять некоторую опасность для гуляющих в парке людей? Для начала, занятия бейсболом обычно бывают ограничены специально отведенными для этого местами. В Токио есть множество местных небольших гольф-клубов, однако там везде нужно платить за вход, тогда как парки абсолютно бесплатны. Разумеется, надпись эта сама по себе не обеспечивает нас всей этой информацией, однако она указывает на то, что присутствие одной таблички и отсутствие других может многое сказать вам об использовании публичного пространства и о представлениях людей, обладающих властью, о том, как пространство это должно быть использовано.
