— Вот он, Генка-то, — билетерша тетя Кася (она, оказывается, все время шла рядом и не умолкала ни на минуту) ткнула куда-то вперед сухоньким пальцем. — Ишь, жеребец какой!
Жах! — топор в чьих-то умелых руках со всего размаха смачно врезался в колоду. Колосов невольно залюбовался — человек словно играючи рубил — нет, не дрова — мерзлые бараньи туши. Их, видимо, только что сгрузили с отъезжающего за ворота цирка рефрижератора. Человек, орудовавший у посыпанной солью колоды, был в старых белесых джинсах и камуфляжной майке. Крепкий, склонный к полноте блондин.
— Ген, вот к тебе из милиции.
Топор крепко засел в колоде. Человек с силой дернул его, стараясь освободить. Мускулы вздулись на плече шарами. На Никиту глянуло молодое бледное лицо, покрытое бисеринками пота и крупными веснушками.
— Майор Колосов, уголовный розыск области, а я к вам, Геннадий, по поводу…
— Генрих. Меня Генрих зовут.
— А меня Никита. — Колосов понял, что в разговоре с этим типом отчество — лишняя морока, они с Кохом были ровесники и даже одного роста. Парень напоминал этакого битюга соловой масти: грузный, ширококостый, медлительный, но сильный.
— Кого же это такими костями, Генрих, кормить намереваетесь?
— Хотите посмотреть? Пойдемте. — Кох начал нагружать нарубленные куски мяса на железную тележку.
— Да нет, на экскурсию я к вам в другой раз. Пока хочу несколько вопросов задать.
— Ну так задавайте.
— Севастьянова Аркадия вы, говорят, видели два дня назад и даже говорили с ним.
— Ну?
— А когда вы его видели?
— Вечером.
— Точнее?
— Луна уже взошла. — Кох усмехнулся, вытер руки тряпкой. — Правда не хотите глянуть на наших красавцев?
Колосову вспомнились скалящиеся львы на афише перед кассой.
— При каких обстоятельствах вы видели Севастьянова? — спросил он строго.
— Да ворота за ним закрывал.
— Он куда-то уезжал?
— Да.
— Один?
— Один.
— И что было дальше?
— Ничего, отсалютовал Аркану ручкой.
— Аркану? Предположительно не знаете, Куда он мог поехать?
— А куда люди с деньгами ездят? В кабак или бардак.
— Что, он какой-то бар, ресторан постоянно тут посещал?
— Понятия не имею. Он меня с собой в компанию не звал.
Кох начал толкать тележку с мясом.
— А кого он приглашал? Кого-то из артистов? Быть может, женщину?
Кох толкал тележку.
— Он мне не докладывал, — наконец сказал он. — А вы только по этому делу пришли?
— Да. А по какому же еще?
— А я думал… Тут у нас заварушка была небольшая, ваш милицейский наряд приезжал. Ну и постреляли они маленько.
— Оружие применяли? — нахмурился Колосов.
— Ну да, я думал, вы по этому делу. Мне один с патруля говорил: мол, если кто из начальства насчет применения приедет разбираться, мол, говорите, что не было ничего.
— В чем был одет Севастьянов, когда уехал? — спросил Колосов.
— Красная такая футболка, быков дразнить. И брюки.., светлые, кажется. Слушай, друг. — Кох остановился у фургона с надписью «Осторожно, хищники!». — А за что его убили?
«Все спрашивают одно и то же, — подумал Никита. — Прямо фонограмма какая-то».
— Пока выясняем.
— С цирком что-то нашим, да? — тревожно спросил парень.
— С чего ты взял?
— Ну, он фартовый такой. Аркан, крученый был.
И сидел. Мне сколько раз хвастал.
— А сам ты давно в цирке?
— Сколько себя помню. У меня и батя, и дед цирковые были, и прочая родня.
— Династия, значит, профессиональная?
— Династия. — Кох снова легким насмешливым кивком указал на двери автофургона:
— Не желаешь на мальчишек моих полюбоваться?
Ответом ему из-за дверей было низкое гортанное рычание. Кто-то учуял дух мяса и волновался, предчувствуя вечернюю кормежку.
— В другой раз, — ответил Колосов и зашагал назад к администраторской. — Что еще тут за история у вас была с применением оружия милицией? — спросил он у Воробьева.
— Какой милицией? — встревожился он. — Ах да, было.., вечером. Накануне, ну, как Аркадий… В общем ЧП произошло. Раджа бросился на Генку. Они его с Разгуляевым в другую клетку переводили, ну и оплошность допустили.
— Кого вы имеете в виду? — терпеливо спросил Никита. (В цирке главное — терпение.) — Лев Раджа. Это Разгуляева Валентина львы.
Афиши-то видели? Но теперь все, канули в Лету. Будем расформировывать аттракцион. Зоопаркам все эти хищные морды рассуем, себе в убыток, конечно.
— Взбесились, что ли, от жары?
— А, хуже, молодой человек. — Воробьев горестно замахал рукой. — Но насчет стрельбы… Наряд милиции приехал. Да это наши ребята, с ярмарки, они у нас каждое дежурство часами тут торчат, на зверей смотрят, как дети. За врачом потом в медпункт побежали — Раджа Генку лапой за ногу схватил. Затащить в клетку пытался. Но чтобы кто стрелял…
— Кох мне сказал, что патрульные применяли оружие.
— Да не было такого! Разгуляев сам справился. Да и не позволил бы он в своих животных стрелять. Они знаете сколько стоят?
— Ладно, разберемся. — Никите сейчас просто не хотелось вникать во все это глупое вранье. Да и какая разница? Какое все это может иметь отношение к делу, по которому он приехал? — Я вам на всякий случай оставлю свой телефон. Если узнаете какие подробности или кто из вашей труппы вспомнит, не сочтите за труд — позвоните.
— А вы к нам на представление — милости просим. Со следующего четверга у нас новая программа.
— Спасибо, если будет время, — ответил Колосов.
Глава 9
КЛЫКИ
А клыки оказались ненастоящими. Конечно, так оно и должно было быть, но Катя в глубине души расстроилась: нет в жизни сказок, даже страшных. И все гадала, из чего же они сделаны: из пластмассы или из фарфора?
После репетиции Разгуляева в шапито началась суета. Клетку быстренько демонтировали, и манеж тут же был занят артистами. Казалось, на каждом квадратном сантиметре кто-то работал — кто жонглировал, кто возил на самокате обезьянок, кто сидел на шпагате, кто взмывал по трапеции под самый оранжевый купол.
Администратор был взбудоражен. У него тут же нашлись какие-то срочные хозяйственные дела, и он оставил Катю, напутствовав на прощание:
— Ну, милая девушка, знакомьтесь, осматривайтесь. Я распоряжусь на вахте, чтобы вас беспрепятственно пускали в любое время. Поговорите с нашими, они ребята хорошие, даже с высшим образованием техническим и гуманитарным имеются. Так что вы не думайте, мол — акробаты-силовики, дубье одно…
