Катя хотела было спросить: а сколько лет-то тебе, артист? Но удержалась Вспомнила, как саму когда-то (ох, и давно это было) злили подобные бестактные вопросы взрослых.
«Я все узнаю про каждого из вас, — подумала она. — Я сюда еще вернусь».
Глава 10
ПАРТИЯ В БИЛЬЯРД
Никакого ожидания у моря погоды не вышло Этот день впоследствии сравнивался Колосовым с партией в бильярд, когда после первого удара пирамида разбилась и шары откатились по зеленому сукну в такие позиции, с которых их хрен достанешь.
— Никита, зайди. Срочно, — лаконично и многообещающе приветствовал начальника отдела убийств его коллега Аркадий Покровский, возглавлявший отдел по преступным сообществам и авторитетам, едва лишь утром они столкнулись в коридоре. Покровский дежурил сутки И это его «срочно» могло означать лишь одно: что-то случилось в его дежурство.
— Телетайпограмма из Москвы пришла в половине восьмого утра. Ориентировка по приметам неопознанного потерпевшего. — Покровский, друживший с техникой, давно уже вел в розыске собственную компьютерную картотеку. Ориентировка была им уже занесена в банк данных. Колосов же смотрел на компьютер (который тихо ненавидел) как баран на новые ворота. От ядовитого бирюзового экрана резало глаза.
— Убийство в баре «Каравелла» на Флотской улице — это район Водного стадиона. Около половины первого ночи, — Покровский зачитывал ориентировку, — в бар зашли двое неизвестных и открыли стрельбу из автоматического оружия. Объектом нападения стал один из посетителей бара. Документов при нем не оказалось. Личность пока не установлена.
Причиной смерти стали четыре пулевых ранения брюшной полости. Пострадала и официантка бара — касательное ранение левой ягодицы. С места изъяты гильзы от автомата Калашникова калибра 7,62 мм, гильзы и пуля от пистолета «ТТ». — Тут Покровский внимательно глянул на начальника отдела убийств. — Москва дает приметы потерпевшего — возраст около 35 лет, редкие темные волосы… Есть и особые — две татуировки. На правом предплечье — ракита и на груди аббревиатура СОС — «суки отняли свободу».
Никита… — Он снова глянул в потемневшее лицо Колосова — тот даже с места привстал. — Ты погоди, сядь, я все уже проверил по банку «Дактилопоиск»…
Я проверил.
Колосов провел рукой по лицу. Знал, что ему сейчас сообщит Покровский.
— Они и данные дактилоскопии прислали, трупу пальцы откатали. Я проверил Это некий Лильняков Петр Герасимович. Сходится все — Покровский включил принтер и начал делать для коллеги распечатку. — Знакома тебе фамилия?
Колосов смотрел, как рывками двигается в принтере бумага.
— Блохина помнишь? Он в министерство ушел, а потом в региональное управление по Северному Кавказу перевелся Так вот, у него такой случай был. — Покровский говорил все это не спеша, внешне невозмутимо. — Прокуратура замотала. А все потому, что был у него на связи хмырь один. И его однажды на берегу канала нашли со множественными побоями на теле. Ну, и выплыли кой-какие факты. Блохину не повезло — вроде последним он оказался, кто видел его живым. — Покровский вытащил распечатку и протянул Колосову — Я и говорю: замотала прокуратура мужика. А все потому, что повременил он с тем, что никогда не нужно откладывать. Лильняков по убийству на двадцать третьем километре работал?
— По Консультантову, — Колосов готов был даже на еще большую откровенность с коллегой. Умный совет — вот в чем сейчас он адски нуждался.
— А он и ахнуть не успел… Если что отыщу по Клинике, я тебе выборку сделаю. — Покровский ласково погладил клавиатуру. — А ты не сиди, поезжай…
Пока Москва и прокуратура чухаться будут, и ленивый успеет. — Он усмехнулся. — Я шефу скажу — ты задержишься маленько.
Колосов вернулся в свой кабинет. Открыл сейф, просмотрел кое-какие документы. Вытащил несколько справок из папки, аккуратно сложил их и засунул в карман джинсов. Потом извлек из сейфа еще одну вещь. Взвесил на руке — эх, и тяжела ты, шапка Мономаха… Тоже положил в карман. Это была связка ключей от так называемых «нехороших квартир».
Были там и дубликаты ключей от жилища Лильнякова — после отсидки у бедняги не было в Москве ни прописки, ни жилплощади. В обмен на услуги определенного сорта жилплощадь ему предоставили из «спецфонда» О том, что Яуза ночует на конспиративной квартире, никто, кроме Колосова, и не догадывался. Те, кто общался с обладателем наколки «суки отняли свободу», знали лишь то, что Лильняков снимает эту дрянную запущенную квартирку у одинокой старухи, проживающей где-то в Ховрине недалеко от железнодорожной платформы.
Дом был обшарпанный, старый — хрущевская пятиэтажка, давно уже нуждающаяся в капремонте. Никита неторопливо поднялся на третий этаж по воняющей кошками лестнице Внизу в подъезде послышались детские голоса, лай щенка. Колосов тихо открыл дверь, зашел в квартиру и так же тихо притворил дверь за собой Что он искал среди этого холостого, грязного, запущенного бардака — жилища Яузы? Среди тут и там разбросанных по крохотной прихожей и кухне водочных бутылок, старой обуви, порыжелых газет? В ветхом казенном комоде с тусклым зеркалом, где на полках комом валялась одежда Лильнякова, в тумбочке под телевизором «Акай», в ящике под раковиной на кухне?
И опять же, то, что искал, начальник отдела убийств нашел быстро. Даже похвалил себя: профессионально работаешь, фраер. Документы и кое-что из бумаг Лильнякова хранились в тумбочке под телевизором вместе с немытыми стаканами из-под пива, пачкой сигарет и видеокассетами с порнушкой. Колосов быстро просмотрел документы — паспорт, свидетельство о рождении, свидетельство о смерти матери Лильнякова. Справку об освобождении из мест заключения и пропуск, который лично сам выписал своему конфиденту (Пильняков никогда им не пользовался, предпочитая встречаться на воле), он забрал с собой.
Имелась в тумбочке и еще одна вещичка — записная книжка в потрепанном переплете. Никита забрал и ее. Но в квартире смотреть не стал. Проверил — все ли так, не заметно ли следов его пребывания. Вышел на площадку, тихонько захлопнул за собой дверь.
Даже если в этой квартире когда-нибудь будет обыск, то ничто прямо не укажет на то, что Яуза и начальник отдела убийств имели деловые контакты накануне той перестрелки в баре на Флотской улице.
В машине он внимательно просмотрел записную книжку. Смешно предполагать, что Яуза вел дневник или аккуратно заполнял свой рабочий еженедельник, однако. Все дело в том, что Яуза распрекрасно осознавал свою запойную «слабость». А потому уже давно не полагался на память и мозги.
Колосов проглядел длинный столбик цифр, начертанных угловатым, катящимся вниз по наклонной почерком. Деньги, уплаченные ему в течение последних трех лет за… Ну, в общем, это уже не важно, за что. За так, как известно, вам сейчас никто и на ладонь не плюнет, не то что сдаст конфиденциальную информацию. Очередь дошла до телефонов и адресов. Их было не так уж и много в этой затерханной книжечке. Никита обратился к последним заполненным страницам — исписаны они были, видимо, одной и той же шариковой ручкой А почерк еще хлеще: словно курица лапой царапала Написано было крайне неразборчиво. Можно было лишь догадываться, что это какие-то адреса, сокращенные до нескольких букв.
