Тогда, в марте, ей так не хотелось расставаться с ними. За два дня до отъезда Гвен настояла, чтобы они втроем приехали в Дауэр-Хаус на прощальный воскресный обед.
Затея оказалась неудачной. Дуглас с Оливером с уважением относились друг к другу, но никак не находили общий язык. Дуглас в присутствии мистера Арнольда чувствовал себя не в своей тарелке, становился скованным и ничего не мог с этим поделать, а попытки Оливера разрядить атмосферу шутками не достигали цели.
Обед проходил в напряжении, неминуемость отъезда висела черной тучей. Как ни крепились родители, было заметно, что им будет сильно не хватать дочери и внучки. После гибели Джона и Джеймса Диана стала очень тесно общаться с матерью и отцом. Правда, не сразу. Более того, в течение года после двойной трагедии ее порой одолевали мысли, что родителям недалеко до развода, до такой степени каждый из них замкнулся в себе от горя. Ей и самой требовалась поддержка и утешение. Несколько жутких месяцев Арнольды почти не разговаривали друг с другом.
С появлением Стеллы все изменилось.
Диана оставила на столе несколько монет за кофе и ступила на тротуар.
Из-за угла медленно вырулило такси и покатило мимо апельсиновых деревьев, разделяющих две полосы проезжей части. Это был довольно потрепанный довоенный «Ситроен» с опущенными окнами. Диана подскочила и уже вскинула руку, но заметила силуэт мужчины на заднем сиденье. Он подался вперед и говорил водителю по-английски:
– Нет, не здесь. Я же объяснял – это намного дальше. Езжайте прямо до отеля «Негреско». И побыстрее, я опаздываю.
Диана пошатнулась и ухватилась за спинку стула. Не может быть…
– Стойте! – наконец крикнула она, когда такси уже сворачивало на Английскую набережную. – Пожалуйста, стойте!
Однако «Ситроен» уже влился в поток машин и исчез из виду на длинной изогнутой дороге, за которой искрилось Средиземное море.
– Madame? – с озабоченным видом подбежал Арман. – Что-то случилось?
– Нет, нет… – она снова села. – Все в порядке, правда.
Но она лгала.
Все было не в порядке.
Совершенно не в порядке.
Арман неуверенно тронул ее за плечо.
– Madame, вам точно не плохо? – тихо спросил он.
Внезапная бледность англичанки его напугала.
Диана обернулась.
– Я знаю этого человека, – заявила она.
– Какого человека, madame? Того, что сидел в такси?
– Да. Я в этом уверена. Но он не может… Вряд ли я… – Диана бросила взгляд на поворот, за которым скрылась машина, и вновь посмотрела на обеспокоенного хозяина кафе. – Вы слышали, Арман? Слышали, как он говорил?
Мужчина покачал головой, дрогнули острые кончики усов.
– Non, madame. Я только слышал, как вы закричали.
– Он говорил по-английски. Мне знаком его голос. Точнее, был знаком.
– Понятно. И кто этот человек?
Арман сел рядом с Дианой. Почти никто из посетителей кафе не обращал на них внимания, кто-то курил, другие были заняты разговорами или едой.
Диана взглянула в приветливое лицо Армана. «Как ему объяснить?» Она помедлила.
– Думаю, это один мой знакомый. Очень близкий знакомый.
Арман пристально посмотрел на нее, теперь скорее с любопытством, нежели озабоченно.
– Oui, madame, понимаю… простите, мне все же кажется, вам не очень хорошо. Могу я что-нибудь для вас сделать?
Диана покачала головой.
– Спасибо, не стоит, со мной действительно все в порядке. – Она прикоснулась к виску. – Пожалуй, мне слегка напекло голову, вот и все.
– Возможно, madame следует отправиться домой и немного отдохнуть?
– Да, пожалуй. Благодарю вас, Арман. Vous êtes très gentil. А demain
[4].
– А demain, madame.
Собравшись с силами, Диана отошла от кафе. Ее не покидало ощущение, что ноги могут отказать в любую минуту. За спиной раздался возглас Армана:
– Ваши цветы, madame! – Он размахивал в воздухе букетом лилий. – Вы забыли цветы!
Она слабо улыбнулась.
– Это вам, Арман. Поставьте их в вазу на стойку. Пусть все любуются.
Он пожал плечами и вернулся в кафе.
Только свернув за угол, Диана остановилась и, тяжело дыша, оперлась о стену здания. В голове застучало, и она вдруг почувствовала себя вконец обессиленной. Лишь бы не рухнуть прямо посреди улицы… Через некоторое время она пошла дальше, глубоко дыша и стараясь прогнать подступившую к горлу тошноту.
Но едва вдалеке показался купол гостиницы, Диана поняла, что ей делать.
– «Негреско», – приказала она водителю первого притормозившего такси. – Как можно быстрее.
Шофер пожал плечами и указал на плотно забитую транспортом дорогу.
– На это уйдет несколько минут, madame.
Диана его не слышала. В ушах вновь и вновь звучал тот самый голос: «… отель «Негреско». И побыстрее, я опаздываю».
Тот самый подчеркнуто медлительный выговор, лондонский акцент – уверенный, слегка высокомерный тон человека, привыкшего всегда поступать по-своему.
Джеймс. Ее Джеймс.
Никогда в своей жизни она ни в чем не была так уверена.
В то утро отель «Негреско» заполонили американцы, только что сошедшие с круизного лайнера, который белел вдали за мысом Сен-Жан-Кап-Ферра.
Отделка интерьеров отеля отличалась большим разнообразием – от ар-деко до стиля Людовика XIII. В качестве эксперимента нынешний управляющий установил в фойе множество кадок с пальмами, отчего место казалось еще более многолюдным.
Диана пробралась сквозь толпу к стойке регистрации и едва узнала себя в зеркале с позолоченной рамой на стене. Прическа растрепалась: пока такси невыносимо медленно ползло по набережной, она то и дело откидывала волосы назад. Глаза возбужденно блестели, загар придавал коже почти землистый оттенок.
– Простите, – сказала она. – Я ищу одного человека. Мужчину.
Холеный портье за стойкой поднял брови.
– Ну конечно, madame. Кого именно?
Диана замолкла. Казалось нелепым назвать его имя вслух. Наверное, ей следует уйти. Затем вдруг вновь – в который раз – в ушах явственно зазвучал тот медлительный говор.
Она набрала в легкие воздуха.
– Его зовут… звали… – Диана так и не решилась выговорить имя. – Он англичанин. Приехал сюда на такси несколько минут назад. На нем была шляпа. Федора, кажется.
