Таким дотошным наблюдателем была Элен, женщина далеко за пятьдесят, владелица цветочной палатки напротив кафе Армана. Диана никогда не замечала цветочницу, почти каждое утро возившуюся с букетами, неприметную в своих простых платьях, с седеющими волосами, неизменно стянутыми в пучок на затылке.
Элен же заметила Диану с самого первого дня ее появления на рынке. Цветочница восхищалась красотой молодой женщины и, глядя на нее, вспоминала собственную дочь. Та тоже была смуглянкой с зелеными глазами и умела хорошо одеваться. Элен скучала по дочери, уехавшей из Ниццы работать в Париж, и находила тайное удовольствие, представляя, что сидящая напротив девушка – ее Мари.
От приметливой Элен не укрылись перемены в поведении англичанки. Она больше не читала газету с прежним усердием и как завороженная рассматривала проносящиеся мимо автомобили, особенно такси. И мужчин. Молодая женщина словно высматривала кого-то, окидывая цепким взглядом почти каждого прилично одетого мужчину. Пока она сидела за столиком, на ее лице то вспыхивала надежда, то отражалось разочарование, а уходила она всегда печальная и растерянная.
Тревога Элен, готовой воспылать материнскими чувствами к молодой женщине, росла с каждый днем, и однажды утром, когда Диана беспокойно вертелась на своем обычном месте в кафе уже более часа, цветочница приняла решение. Она одернула фартук, поправила деревянную табличку с надписью «Fermé»
[5] у своей палатки, пересекла улицу и подошла к столику Дианы в углу террасы.
– Bonjour, madame… Вы, кажется, англичанка?
Диана, смотревшая в другую сторону на подозрительное такси, из которого, однако, вышли две пожилые леди с крошечными собачками, слегка вздрогнула.
– О боже, вы меня напугали. Да, я англичанка. Откуда вы знаете?
Женщина указала на Армана, протиравшего у стойки бара бокалы.
– Иногда я здесь обедаю, а Арману нравится о вас поговорить. – Она улыбнулась. – По-моему, он немного влюбился.
Диана улыбнулась в ответ.
– Может, вы присядете? Меня зовут Диана.
– А я Элен.
Женщина села напротив.
– Хотите? – спросила Диана, доставая пачку сигарет. – У вас хороший английский.
Элен взяла сигарету, они закурили.
– Merci, Диана.
– Je vous en prie
[6].
– Вы тоже замечательно говорите по-французски, madame.
Диана выпустила тоненькую струйку дыма.
– Спасибо. Я стараюсь. А вы где научились английскому?
– От моего покойного мужа. Он был родом из Манчестера.
– А, тогда понятно.
Несколько минут они молча курили, затем Диана спросила:
– Madame… Элен, вам что-то нужно?
Старшая женщина медленно кивнула.
– В этом и есть вопрос, моя дорогая. Что нужно вам? Что – или кого – вы высматриваете отсюда каждый день?
– Это настолько бросается в глаза? – встревожилась Диана.
Элен махнула рукой в сторону своего прилавка, который к этому часу был уже почти пуст, лишь в ведре оставалось несколько белых роз.
– Вон оттуда. Я заметила вас несколько недель назад, когда вы впервые здесь появились. Вы очень похожи на мою дочь. Она примерно одного с вами возраста. Моя Мари сейчас в Париже, и я очень по ней скучаю.
Элен стряхнула пепел в маленькую оловянную пепельницу на столе и продолжила:
– Но, alors
[7], мое… – она задумалась, подбирая слово. – Ах… ma curiosité…
– Любопытство, – подсказала Диана.
– Да, конечно… К вам меня привело любопытство. Что-то изменилось, madame, n’est-ce pas?
[8]
– Что вы имеете в виду? И называйте меня Диана, пожалуйста.
– Что-то изменилось, Диана. Арман говорит, несколько дней назад произошел загадочный случай. Вы увидели знакомого мужчину в такси, и с тех пор будто сама не своя.
Диана почувствовала непреодолимое желание рассказать этой женщине все как есть, однако не стала торопиться.
Элен выпустила дым и пожала плечами.
– Послушайте, дорогая. Мы же с вами женщины и такое всегда замечаем. Вы очень встревоженны, это совершенно очевидно. – Она коснулась руки Дианы. – Расскажите, кого вы ждете?
Неожиданного физического контакта и искреннего тона француженки оказалось достаточно, чтобы прорвать и без того шаткую оборону. Диана опустила голову, и из глаз закапали слезы.
– Не могу… Я больше не выдержу, – всхлипнула она. – Не знаю, что мне делать. Кругом сплошной туман.
Элен быстро придвинула стул ближе и обняла Диану. Молодая женщина приникла к ее плечу, задыхаясь от рыданий.
Элен дала ей проплакаться, изредка издавая мягкие, кудахчущие звуки сострадания. Ошеломленный Арман наблюдал за ними из-за стойки.
Наконец Диана немного успокоилась и вытерла слезы салфеткой, которую Элен вложила ей в руку.
– Простите меня, Элен… Все это время я пребывала в таком напряжении. Вы, наверное, уже пожалели, что подошли ко мне.
– Чепуха, дорогая… Но что за туман, о котором вы упомянули?
– Туман… Не знаю… Такое впечатление, что я заплутала. Стою непонятно где… И время тоже стоит на месте.
– А, la salle d’attente – зал ожидания.
– Да, точно, – согласилась Диана, икая.
Элен медленно кивнула, затем одним пальцем приподняла подбородок Дианы.
– А теперь, ma chérie, вы откроете мне, кого вы ждали все это время.
Диана рассказала все: о том, как брат привез Джеймса Блэкуэлла домой в Дауэр-Хаус; о его визитах в Гиртон и их стремительной помолвке после Дюнкерка; о двойной трагедии в день свадьбы; о том, что они со Стеллой под покровительством Дугласа начали строить будущее в Провансе.
Сперва Диана тараторила, и Элен не единожды просила ее говорить помедленнее. Постепенно девушка успокоилась, порывистые движения рук, сопровождавшие начало рассказа, прекратились, и чем дальше, тем становилось проще смотреть в добрые глаза пожилой женщины, открывая ей душу. О напряжении теперь напоминали только сигареты, которые она курила одну за другой.
Элен слушала большей частью молча, пока Диана не начала рассказывать о такси, проезжавшем мимо кафе Армана неделю назад. В этом месте она остановила девушку и задала несколько уточняющих вопросов. Закончила Диана, упомянув заключение о смерти Джеймса в отчете Королевских ВВС.
