Диану с Дугласом восхищали ее непринужденность и уверенность в себе.
Как только Дуглас ушел, а Стелла убежала наверх переодеваться, Диана набрала номер Джеймса. К счастью, он еще был дома. Она рассказала о конной прогулке, он заметил, что знает эту школу – она отличная, – и они уговорились о встрече в обед. У Дианы отлегло от сердца. Несмотря ни на что, сегодня она его увидит.
Диана так торопилась отвезти Стеллу к конюшням, что не успела открыть конверт и просто кинула его себе в сумочку. Что бы там ни прислали, она прочитает это позже.
Ей удалось доставить дочь на маленькую ферму среди холмов за Вансом задолго до назначенного времени, поэтому уже к полудню она не спеша вернулась в Ниццу. До встречи с Джеймсом оставался целый час. Она подумала было о том, чтобы повидаться с Арманом и Элен, но затем решила погулять по восточной части набережной мимо отеля «Негреско» до места, где за частными пляжами начиналась общественная прибрежная полоса.
Несмотря на жару, с моря дул прохладный ветерок, и Диана почувствовала себя бодрее. Хорошо, что они с Дугласом помирились. Она решила впредь проявлять к нему больше чуткости и доброты, хотя и была уверена, что их браку скоро наступит конец – жизнь без Джеймса теперь казалась совершенно немыслимой. Один Бог знает, как ей сообщить об этом Дугласу, но капризам и фальшивому гневу в том разговоре точно не место. Дуглас тут ни при чем. Если она чувствует за собой вину – а она ее чувствует – значит, и нести бремя вины нужно самой, не перекладывая на его плечи и не закатывая истерик, как вчера.
Что касается Стеллы… Диана ничуть не приблизилась к решению этой задачи, а пока этого не произошло, нужно сохранять статус-кво. Возможно, позже к ней придет вдохновение, однако сейчас все воображаемые разговоры со Стеллой на эту тему оказывались чрезвычайно трудными.
Стелла, ты ведь знаешь, что мы считали папу погибшим? Так вот…
Стелла, я хочу тебя кое с кем познакомить…
Знаешь, дорогая, чудеса иногда случаются…
Все ужасно, просто ужасно. Вот бы спросить у кого-нибудь совета, однако вышедших повторно замуж вдов, чьи первые мужья вернулись с того света, встретить не так-то просто…
Она повернула обратно, в сторону «Ля Петит Мезон» и цветочного рынка.
Цветочный рынок. Элен…
Ну, конечно! Может, Элен и ошиблась насчет того, что Джеймс – всего лишь плод воображения Дианы, но дала очень мудрый и добрый совет. В груди вдруг вспыхнула надежда: вот с кем она без стеснения поделится. Элен ее не осудит. Она женщина мудрая, опытная. Тоже вдова солдата, и у нее тоже есть дочь. Диана инстинктивно поняла, что только цветочница сможет придумать, как познакомить Стеллу с отцом.
Завтра она первым делом отправится в кафе Армана, чтобы спросить мнение Элен.
Двадцать минут спустя в ресторане, радуясь принятому только что решению и слегка трепеща от предстоящей встречи с Джеймсом, Диана прошла к указанному официантом столику и взглянула на часы: в запасе еще есть немного времени.
Она хотела попросить газету, но вдруг вспомнила, что в сумочке лежит конверт.
Элен спешила сдать утреннюю выручку, пока банк не закрылся на обед, и вдруг увидела впереди Диану: молодая женщина перешла через дорогу и скрылась в дверях «Ля Петит Мезон».
Элен резко остановилась. «Прочитала англичанка письмо или нет? Конечно, нет!» В противном случае сегодня утром она немедля прибежала бы на цветочный рынок – в этом Элен была уверена. К тому же она успела заметить счастливое – если не мечтательное – выражение лица Дианы.
«Нет, письма она не читала».
Будучи женщиной с прекрасно развитым чутьем, Элен сразу поняла, зачем Диана пришла в ресторан.
Там она встречается с Le Loup Anglais.
Элен тотчас забыла о банке, резко развернулась и едва не бегом побежала обратно к цветочному рынку. Арман должен пойти с ней в «Ля Петит Мезон», и немедленно. Возможно, Le Loup еще не появился, тогда у них будет шанс поговорить с Дианой наедине.
Нужно спешить.
Диана опустила последнюю страничку письма Элен на стол и уставилась на свое отражение в зеркале на стене. Кровь отлила от лица, на губах ярким пятном алела помада.
Ее словно обухом ударили. Перед глазами заплясали черные точки, к горлу подкатил ком, и она ухватилась за край стола, чтобы не упасть. В голове яркими неоновыми буквами светились разрозненные фрагменты письма.
Он обязательно так или иначе воспользуется вами… один из самых жестоких людей на всей Ривьере… ударили ножом в глаз… не слушайте той лжи, которую, я уверена, он вам рассказывает.
Она с ужасом поняла, что с самых первых строк ни на минуту не усомнилась в правдивости написанного. Ни в малейшей степени. И дело даже не в том, что у Элен нет причин лгать (как и у Армана, чья подпись тоже стояла внизу). Осторожные, тщательно подобранные слова будто пролили свет на нечто и так понятное с самого начала – с того мгновения, когда Джеймс вышел из такси и она развернула его лицом к себе.
Это выражение – мимолетный звериный оскал, который так быстро сменился… Чем сменился? Красивой маской?
Потом заискивания управляющего «Негреско» и официанта… Не говоря уже о перепуганных глазах несчастного мальчишки, который обслуживал их вчера в «Золотой голубке». Всем троим Джеймс явно внушал ужас. Почему она не догадывалась, откуда у них этот страх?
Нет, догадывалась, конечно, но позволила Джеймсу отвести подозрения. Ее будто гипнотизировали, а она с удовольствием поддалась. Ей хотелось верить его россказням: как он жил в Ницце, почему приехал сюда, чем занимался, чтобы выжить.
Диана стала вспоминать, как Джеймс объяснял свое поведение после того, как его сбили. Почему она позволила убедить себя, что смерть врача была необходимостью, а не хладнокровным убийством? А прикованная к кровати старуха? Диана содрогнулась. Наверняка, если навести справки в деревне… как ее название?.. Лик, вроде бы, – то окажется, что в тот день в доме доктора было совершено двойное убийство.
Диану охватило невыразимо страшное чувство потери. В каком-то смысле ей было даже больнее, чем в тот злосчастный день в Дауэр-Хаусе, когда пришла весть о гибели Джеймса. Исписанные ровным почерком странички полностью стерли образ вновь обретенного – как она думала – мужа. За то время, пока Диана читала письмо, этот человек ушел в небытие.
В голове возник очередной мучительный вопрос. А что, если Джеймс, за которого она выходила замуж, которого любила без памяти и который обожал ее, тоже был иллюзией? Если бы его самолет не сбили и они стали бы жить вместе, сколько понадобилось бы времени, чтобы их брак дал трещину?
Они ведь почти не были вместе, если не считать нескольких свиданий незадолго до свадьбы – в общей сложности не больше недели.
И впрямь – бурный роман. А она-то думала, что знает его!
