– Больше не могу тебя видеть. Не могу находиться рядом с тобой и дышать одним воздухом. Мне тошно от тебя. Только один последний вопрос.
– Если это насчет денег, я…
Она горько усмехнулась.
– Расслабься, Джеймс. Я не рассчитываю получить назад ни единого сантима.
Глаза вновь защипало, но невероятным усилием воли она заставила себя сдержать слезы.
– Когда мы встретились впервые – до войны – и поженились, ты любил меня хоть немножко? Или я оказалась несчастной богатой девочкой, которая была нужна тебе из-за денег своего отца? Скажи правду, Джеймс. Хоть раз в своей поганой жизни попытайся сказать правду.
Он кивнул.
– Хорошо. Предположим, в этом я должен тебе признаться.
Он зажмурился и надолго замолчал. Диана решила, что он опять играет в свои игры, однако едва она собралась уйти, как он вновь открыл глаза.
– Сначала я тебя не любил, – холодно сказал Джеймс. – Ты совершенно права. Я рассматривал тебя как возможность. Не будь у тебя богатого отца, я ни за что не стал бы ухаживать за тобой так… настойчиво. Погоди! – Он схватил ее за руку, она отвернулась, чтобы не показывать боль, которую невозможно скрыть. – Погоди, Диана. Я еще не закончил. Когда я приехал к вам после Дюнкерка, возникло… не знаю… что-то совершенно иное. Чего со мной никогда не случалось. Я ведь только что согласился с тобой, что души у меня нет. И, наверное, с самого рождения. А тогда, в то лето, буквально на мгновение я в этом усомнился. Казалось, внутри зажегся огонь. Потом меня сбили, и это чувство – чем бы оно ни было – постепенно исчезло. Если бы мы не разлучились… знаешь, я действительно думаю иногда, что мой путь мог бы быть совсем иным. Благодаря тебе, Диана.
Он отпустил ее руку и едва заметно пожал плечами.
– Боюсь, больше мне нечего сказать.
Внезапно она протянула руку, и он, недолго думая, пожал ее. По неведомой причине сейчас это казалось самым естественным действием.
– До свидания, Джеймс.
– До свидания, Диана.
Дойдя до вращающихся дверей, ведущих на улицу, она не сдержалась и посмотрела назад.
Он занял ее стул и, покачиваясь взад-вперед, в задумчивости изучал потолок. Потом вдруг, словно почувствовав на себе ее взгляд, обернулся. Лицо не выражало никаких эмоций. Мгновение спустя он махнул рукой, скорее отпуская ее, чем прощаясь.
Диана толкнула дверь и вышла на оживленную улицу.
За ее спиной, в ресторане, Джеймс Блэкуэлл вновь стал потихоньку раскачиваться на стуле.
Глава 54
Через несколько минут Джеймс Блэкуэлл снова был у себя в апартаментах. Он посмотрел на часы: времени более чем достаточно.
Со столика с мраморной крышкой он схватил ключи от машины – на этот раз работа определенно не для таксиста, – быстро подошел к телефону и по памяти набрал номер. Когда человек на другом конце провода снял трубку, Джеймс был очень краток.
– Езжайте во вторые апартаменты – прямо сейчас, немедленно. Подготовьте их для двоих человек. И закупите еды на несколько дней. Когда закончите, заприте двери и больше туда не приезжайте. Работу выполнить к четырем часам, не позже. Ах, да, убедитесь, что все ставни и жалюзи закрыты.
Не дожидаясь ответа, он положил трубку и направился к лифту, чтобы спуститься в подземный гараж.
Стелла уже начала жалеть, что поехала. В конюшне ей дали самого толстого и медлительного пони, который не желал ускориться ни на йоту, как ни толкала она его в бока каблуками.
Кроме нее в конной прогулке участвовали еще шесть девочек – все француженки. Они отнеслись к Стелле достаточно дружелюбно – а одну из них, Бернадетт, младшую сестру Максин, она хорошо знала, но когда выдвинулись на пикник к водопаду, ее лошадка упрямо брела в хвосте, не давая поболтать с новыми подружками. Стелла скучала. Даже пейзаж ее не радовал. Тропинка шла через лес, деревья заслоняли вид на окружающие горы, первые подходы к Альпам. Скучища!
«А что, если просто повернуть назад, к конюшням, – подумала Стелла. – Там есть телефон, позвоню маме или Максин, пусть приедут и заберут меня пораньше. Даже если их сейчас не будет дома и придется ждать до пяти, там есть чем заняться». У конюшен Стелла заметила пристройку, около которой пасся великолепный вороной конь, а рядом в загоне резвились еще несколько жеребят.
Может, ей даже разрешат немного за ними поухаживать.
Она приняла решение.
– Я возвращаюсь к конюшням! – крикнула она. – А bientôt! Увидимся!
Одна из возглавлявших группу старших девочек остановилась и осторожно развернула своего пони.
– Почему, Стелла? – удивленно спросила она. – Что произошло?
– Это все из-за пони, – ответила Стелла, с трудом поворачивая лошадку в противоположную сторону. – Он такой ленивый и бестолковый. Мне надоело.
Девочка-подросток сочувственно покивала головой.
– А как же обед? – она похлопала по навьюченной на седло сумке. – Может, возьмешь?
– Нет, спасибо.
Стелла еще не проголодалась.
– Ну, ладно. Au revoir.
Помахав на прощание, Стелла стала спускаться назад по извилистой тропинке и вскоре исчезла из виду.
Диана позвонила Дугласу. К счастью, он обедал на своем рабочем месте.
– Дорогая, какой приятный сюрприз! Ничего не случилось?
Она набрала в грудь воздуха.
– Нужно, чтобы ты вернулся из Марселя домой. Сегодня. Прямо сейчас, если это возможно. Я вела себя очень, очень глупо, и хочу с тобой поговорить. Мне нужен твой совет… и прощение.
Надолго повисло молчание. Затем Дуглас заговорил так тихо, что Диана едва его расслышала.
– Значит, все-таки другой.
Диана закрыла глаза. Ее переполняло чувство вины.
– Да. Но очень недолго. Больше ничего нет. Все кончено. Навсегда. Однако… ты даже не представляешь. Все так запутанно и… неправдоподобно. Мне до сих пор верится с трудом. Меня будто затянуло в какую-то до крайности абсурдную фантазию, и я едва сумела выпутаться.
На этот раз молчание длилось так долго, что она подумала, не повесил ли он трубку.
– Дуглас… Ты меня слышишь?
– Да, конечно. Ты еще хочешь оставаться моей женой, Диана? Скажи мне. Я дам тебе развод, если нужно.
Вопрос вывел ее из равновесия. Она ожидала многого – гнева, холодности, даже слез. Но не настолько быстрой оценки ситуации и самого логичного из всех вопросов, заданного спокойно, почти сочувствующе.
Как она могла так с ним поступить?
– Да. Да, хочу. Я хочу оставаться твоей женой… Если ты сам не захочешь со мной развестись.
