За свою долгую историю особняк сменил много жильцов, и когда-то эту квартиру занимала балерина. Часть второго этажа она перестроила в танцевальную студию с зеркальной стеной и станком. Конечно, балетом Шеви не занималась, но спорт любила, и понадобилось всего три недели нытья, чтобы заставить Оранжа выложить несколько тысяч фунтов на гантели и тренажеры.
Тот самый вечер, который оказался столь переполнен событиями, начинался вполне рутинно. Шеви провела несколько оставшихся спокойных минут, стоя перед зеркалом и размышляя. Девочка, куда же катится твоя жизнь?
Великий секрет, тоже мне.
Ясно, куда она катится. Торчи тут, таращась на эту клятую железяку, и надейся, что со временем деятели из Бюро забудут про то, что случилось в Лос-Анджелесе, и дадут тебе шанс стать настоящим агентом. Ничего, у тебя еще остались друзья в Куантико.
Обычно для того, чтобы получить значок федерала, нужно было достичь хотя бы двадцати трех лет, но Шеви оказалась участницей экспериментальной программы по борьбе с терроризмом методом внедрения информаторов в старшие классы школы. Тщательно отобранная группа подростков провела целый семестр в Академии ФБР в Куантико, а затем их распределили под прикрытием в разные школы, куда ходили подозреваемые в террористической деятельности подростки. Исключительно в качестве наблюдателей: никаких проникновений, никаких стычек. Шеви провела полгода в Лос-Анжелесе, наблюдая за одной иранской семьей, которую федералы подозревали в намерении организовать подрывную ячейку в Калифорнии. Задание окончилось публичным провалом возле Лос-Анджелесского театра, где Шеви воспользовалась своими боевым навыками для обезвреживания вооруженного пьяного подростка, который угрожал ее иранцам. Случилось так, что подросток в процессе обезвреживания получил ранение, и в довершение всех бед это фиаско было заснято кем-то из свидетелей на мобильный телефон. В итоге программу поспешно свернули, а Шеви отправили в Лондон в качестве сторожа при дурацкой железяке, лишь бы сенатский комитет не пронюхал, что задействованный в операции агент был несовершеннолетним.
Как обычно, Шеви отвела полчаса на разминку, потом полчаса на силовые упражнения, потом побоксировала перед зеркалом, пока ее тренировочные штаны и куртка не потемнели от пота. Она была в отличной форме, вполне достаточной, чтобы войти в первые десять процентов офицеров сил правопорядка по всему миру. А выстрелом она легко могла бы сбить яблоко с дерева хоть с сотни шагов.
«Выгляжу ли я на семнадцать?»
На взгляд Шеви, сейчас она выглядела примерно так же, как и в шестнадцать. При росте в пять футов шесть дюймов она была, пожалуй, чуть мелковата для агента ФБР, но зато легкой и быстрой, с тонкими чертами лица и блестящими черными, как у индейца, волосами.
«Я справлюсь с этим заданием, – подумала она. – От Шеврон Савано им так легко не избавиться. Есть в жизни вещи похуже, чем скука».
И это была ее последняя обыденная мысль на очень долгое время.
Райли никак не мог понять, что же с ним произошло. Если бы под рукой у него была Библия, он даже не смог бы с чистым сердцем поклясться на ней, жив он или мертв. Сознание превратилось в мешанину из страха и смятения, а сила духа, которая помогала ему выдержать столько страшных лет под опекой Гаррика, начисто испарилась.
Мысли и чувства сплетались, как потоки грязной воды в Темзе, и страшно мучила тошнота – только не в желудке, а как будто в голове.
«Может, я в преисподней?» – подумал он.
Он попытался шевельнуть рукой, но у него ничего не получилось. А может, получилось, только он не смог этого увидеть.
Откуда-то он знал, что далеко впереди появился свет – яркий, как от уличного фонаря. Хотя Райли не мог его видеть и даже не мог сориентироваться, где это – «впереди», он не сомневался, что свет существует на самом деле.
«Я прибываю», – осознал он.
Шеви стояла перед зеркалом и смотрела, как ее отражение раздваивается. На какое-то мгновение она решила, что окончательно сходит с ума, но потом сообразила: это просто зеркало треснуло, от пола до потолка.
«Плохая примета, – подумала она. – Кому-то не повезет. Наверное, мне».
По стенам побежали новые трещины, извилистые и зазубренные, как молнии, раскалывая комнату на части.
Что это, землетрясение? Разве в Лондоне они бывают?
Зеркало звонко треснуло, потом еще раз, потом принялось лопаться на тысячи осколков с треском автоматной очереди. Вырвавшись за пределы зеркала, трещины побежали по стенам. Шеви опомнилась только тогда, когда лакированные доски пола под ее кроссовками разошлись, вздыбились и начали осыпаться градом щепок в разверзшийся в полу пролом.
– Что за черт?.. – взвизгнула она, кидаясь к двери запасного выхода.
Потолочные светильники припадочно замигали, а потом разом взорвались, осыпав Шеви дождем осколков и искр. Через окно она успела заметить, как лопаются и гаснут уличные фонари вдоль всей Бэйли-стрит и вокруг самой площади. Темнота волной катилась в сторону Ковент-Гардена и Сохо, словно какое-то чудовищное порождение ночи пожирало один за другим любые источники света.
Что случилось с напряжением? Оранж наверняка знает.
Но сейчас Оранжа на месте не было. Это было ее дежурство.
Пуленепробиваемое стекло в окне, выходившем на фасад, тоже разошлось трещинами, впустив внутрь звуки внешнего мира: скрежет и лязг сталкивающихся на Тоттенхэм-Корт-Роуд машин и панические крики людей под покровом внезапно нахлынувшего густого лондонского сумрака.
«Что бы там ни происходило, началось оно здесь», – поняла Шеви.
Она бросилась к стенному сейфу, набрала код, распахнула дверцу и вытащила свой «Глок 22» в наплечной кобуре, к которой был прилажен дополнительный ремешок – чтобы оружие плотнее прилегало к левому боку, не оттопыриваясь. Девушка привычно накинула ремень на плечо и выхватила пистолет.
Держа оружие перед собой на вытянутых руках, Шеви напряженно вглядывалась в зеленоватое мерцание очков ночного видения, от всей души надеясь, что не увидит ничего такого, что вынудит ее стрелять.
«Я даже не знаю, как он выглядит, тот человек, который должен появиться из аппарата. Если я пристрелю свидетеля, Калифорнии мне не видать, как своих ушей».
Прижимаясь к стене, Шеви перебежала лестничную клетку. Кирпичи в стене дрожали, штукатурка крошилась и отваливалась кусками.
«А этот кусок здорово похож на Техас, – подумала вдруг Шеви. – Чего только не приходит иногда в голову…»
Померцав, наконец включились лампочки аварийного освещения, залив помещение казенным желтым светом.
«Уже лучше, – подумала Шеви. – Теперь я могу видеть, что происходит. Надеюсь, ровным счетом ничего особенного».
Затем ее посетила еще одна мысль.
Агент Оранж. Он наверняка решит, что во всем виновата она.
Тряхнув пистолетом, Шеви заставила себя сосредоточиться и решительно свернула к лестнице. Осторожно спустилась на два пролета. Подвальные ступеньки были относительно целы, однако дверь была заметно покорежена, а кодовая панель как будто расплавилась.
