Интересно, что женщины в два раза реже ссылались на предложение, чем мужчины. Оставляю вам возможность самим подумать, каковы причины и значение этого факта.
Но почему же столь сильно возросло потребление креветок?
Полной уверенности у меня нет, но один из ключевых факторов — снижение цен. Согласно одной научной статье, между 1980 и 2002 годами реальная цена креветок упала примерно на 50%. Если качество растет, а цена падает, это должно означать, что найдены более дешевые и более качественные способы выращивания креветок. Как доказывается в интернет-журнале Slate, в этой области произошла революция. Факторы спроса также не исключены, но едва ли дело в них.
Для немногих терпеливых людей, которые дочитали заметку до конца, я приготовил новый вопрос: в отличие от потребления креветок потребление консервированного тунца постоянно падает. Обусловлено ли это изменениями в предложении или в спросе?
Почему женщины столь несчастливы? (Стивен Левитт)
Несколько недель назад в разговоре с Джастином Вулферсом я пошутил, что газеты уже сколько-то месяцев молчат о его исследованиях. Но сразу выяснилось, что не молчат: он и Бетси Стивенсон, его партнер по жизни и по экономике, за одну лишь минувшую неделю дважды мелькнули в новостях. Во-первых, в колонке в Times было отмечено, что СМИ превратно истолковали свежую статистику по разводам. Хотя многие говорят, что американцы стали разводиться как нельзя часто, Стивенсон и Вулферс показали: дело просто в том, что иначе обсчитываются данные. Меньше людей вступают в брак, но у тех, кто вступает, браки стали даже крепче.
Кроме того, Стивенсон и Вулферс написали новое исследование «Парадокс снижающегося женского счастья» (The Paradox of Declining Female Happiness), которое наверняка вызовет множество дискуссий. Почти по всем экономическим и социальным показателям последние 35 лет были замечательными для женщин. Благодаря контрацепции они могут контролировать деторождение. Они гораздо чаще получают хорошее образование и выбирают профессии, бывшие раньше уделом мужчин. Гендерные различия в оплате труда существенно снизились. Женщины живут как никогда долго. Более того, судя по некоторым исследованиям, мужчины берут на себя больше домашней работы и забот по воспитанию детей.
С учетом данных изменений факты, представленные Стивенсон и Вулферсом, поразительны: как видно из свидетельств самих женщин, они менее счастливы, чем 35 лет назад (это особенно бросается в глаза, если для сравнения взять динамику счастья у мужчин). Так обстоит дело и с работающими женщинами, и с матерями-домохозяйками; и с замужними, и с незамужними; с женщинами с хорошим образованием и с женщинами с неважным образованием. Женщины в возрасте от 18 до 29 лет держатся еще ничего, а вот ситуация с пожилыми удручает. Женщины, имеющие детей, счастливее бездетных. Единственное существенное исключение составляют черные женщины: они стали счастливее, чем 35 лет назад.
Объяснить это можно по-разному. Приведу свой список гипотез, который несколько отличается от списка Стивенсон и Вулферса.
1. Феминистское движение создало несколько искусственный оптимизм в 1970-х годах. Да, положение в последующие десятилетия улучшилось. Но, может быть, изменения шли медленнее, чем хотелось бы. Отсюда разочарование, вызванное завышенными ожиданиями.
2. За 35 лет жизнь женщин стала более похожей на жизнь мужчин. А мужчины издавна были несчастливее женщин. Неудивительно, если превратности на работе, веками досаждавшие мужчинам, стали беспокоить и женщин.
3. В прежние времена женщины подвергались колоссальному социальному давлению и были вынуждены притворяться, что счастливы, даже не будучи счастливыми. Сейчас общество позволяет женщинам, не удовлетворенным своей жизнью, выражать чувства открыто.
4. (Эта гипотеза связана с предыдущей.) Сообщения людей о своем счастье безнадежно искажаются целым рядом факторов, а потому эти сообщения нельзя использовать. Растущая армия исследователей счастья возмутится от такой идеи, но, судя по некоторым серьезным данным (в частности, по докладу Марианны Бертран и Сендхила Муллайнатхана), декларации о счастье оставляют желать лучшего в качестве критериев результата.
Стивенсон и Вулферс не сообщают, какое объяснение предпочитают они сами. Я же склонен считать наиболее вероятными третью и четвертую гипотезы.
Между тем я поинтересовался у своей знакомой, что она думает на сей счет. Но она была в слишком большом унынии, чтобы ответить...
Какой лучший совет вы получили в жизни? (Стивен Дабнер)
В школах заканчивается учебный год. У старшеклассников на носу выпуск. Знаменитости, официальные лица и иногда спортсмены дают выпускникам напутствия, желая мужества, уверенности и принципиальности (ляля-ля)...
Но есть на свете женщина, назовем ее С. (ибо она задумала сюрприз), сын которой, Н., вот-вот закончит школу. С. хочет сделать «альбом советов». Она пишет самым разным людям (включая нас) и спрашивает: «Какой лучший (или худший) совет вы когда-либо получали?» И далее объясняет: «Моя мама сделала то же самое для меня, когда я оканчивала школу, и я решила продолжить традицию. Это самый памятный из подарков, которые мне дарили».
Разве можно отказать в такой просьбе? Моим первым порывом было написать Н., чтобы он берег мать, которая настолько заботится о детях, что ищет советов у посторонних людей...
Но ответил я следующее. Не скажу, что это очень интересный рассказ или очень ценный совет. Однако именно это пришло мне на ум.
Дорогой Н.!
Когда мне было лет четырнадцать, я получил совет, который даже не был задуман как совет. Но он запомнился на всю жизнь.
Я ловил рыбу на небольшом озере с человеком по имени Берни Дашкевич. Он был местным парикмахером (а точнее, одним из двух местных парикмахеров: мы жили в маленьком городке). Отец умер, когда мне было лет десять, и несколько местных мужчин старались устраивать для меня какие-то маленькие приключения. В основном они были связаны с рыбной ловлей. Я не настолько уж любил рыбную ловлю, но мама думала, что я ее люблю, а я стеснялся возражать, да и старался слушаться.
Итак, мы, кажется, ловили окуня, пробуя то одно место, где можно было ожидать клева, то другое, но все без толку. Пошел дождь. Мистер Дашкевич подогнал лодку к берегу и поставил ее под низкорослые деревья, чтобы нам не промокнуть. Воспользовавшись случаем, мы закинули удочки, и тут... я неожиданно поймал рыбу. Она была маленькой, сантиметров пятнадцать от силы, ушастый или каменный окунь, — но во всяком случае это была рыба. Потом я поймал еще и еще. Они были слишком мелкие, но сам факт доставлял удовольствие.
Потом распогодилось, и мистер Дашкевич поднял якорь. Я был очень застенчивым, и для меня было невиданной смелостью возразить: «Куда мы плывем? Здесь такое классное место!»
«Но мы же не хотим ловить одну мелочь, — ответил он, — она не стоит времени. Попробуем поймать настоящую рыбу».
