По сравнению с этим американцы – титаны стратегического планирования. За шесть лет они взяли Иранское нагорье «в скобки»: с запада – оккупированный Ирак, с востока – карзаевский марионеточный режим в Афганистане, за которым в Кабуле приглядывает морская пехота и который худо-бедно имеет какую-то наемную армию, способную обеспечить плацдарм для развертывания сил против Ирана на «восточном фронте».
Далее, вопреки крайнему нежеланию президента Пакистана Первеза Мушаррафа вовлекаться в вашингтонские авантюры даже на уровне обязательной борьбы с талибами, ЦРУ удалось создать антииранскую террористическую группировку в Белуджистане – «Джунд Аллах», – активно совершающую рейды вглубь иранской территории с засадами на пограничные и жандармские патрули, убийствами должностных лиц и т. п. (все акции документируются на видеокассетах). С западной же стороны, опираясь на Северный Ирак, фактически отторгнутый от Багдада под незаконное политическое образование «автономного Курдистана», американцам удалось развязать подпольную партизанскую войну курдских «пешмарга» (боевиков) на иранской территории. Наличие курдского президента в Багдаде должно по замыслу американцев гарантировать их от оспаривания иракской стороной юридической состоятельности такого административного подхода к территории формально суверенной страны.
Наконец, главное достижение американцев в окружении Ирана – это проникновение на постсоветскую территорию. Базы в Киргизии и Таджикистане, прогрессирующая дестабилизация Южного Кавказа, где Грузия уже превращена в бесправного сателлита США, а из Азербайджана вырывают уступку за уступкой, – все вместе это создает почти безнадежную геостратегическую обстановку для режима в Тегеране. Добавим к этому жесткое подталкивание Саудовской Аравии и связанных с ней арабских правительств к участию в конфронтации с иранцами, концентрацию ракетоносных подводных и надводных сил в Индийском океане, базу на Диего-Гарсиа – и мы получим картину, не оставляющую сомнений в том, что вся политика Соединенных Штатов в Передней Азии на протяжении последних лет имела целью в первую очередь разгром Исламской революции и сокрушение государства аятолл.
Сегодня главным поводом для конфронтации между США и Ираном кажутся, прежде всего, «ядерные» претензии Вашингтона и его – будто бы – опасения относительно возможного появления у иранцев атомной бомбы. Но когда Мартин Индик разрабатывал свою концепцию «двойного охвата», вопрос о ядерной программе Ирана вообще не стоял (тогда муссировалась тема ОМП у Саддама Хусейна). Если же брать еще более ранние времена, то мы не найдем там ни следа ядерной озабоченности США, зато обнаружим, что уровень враждебности всегда стоял «на красной черте».
Иными словами, ненависть США к Ирану носит глубинный цивилизационный и геополитический характер, не зависит от конъюнктуры, а все остальное, приводимое для оправдания этой ненависти, – часть дезинформационных мероприятий, которые в рабочем порядке готовят мировое общественное мнение к войне.
США и Иран оказались полярно противостоящими друг другу непримиримыми центрами с того момента, когда на территории одной из древнейших монархий мира победил исламский республиканский проект под тираноборческими лозунгами.
Здесь начинается самое интересное. Сами по себе ни республиканизм, ни религиозная подоплека не являются достаточными объяснениями как враждебности США к Ирану, так и – что особенно важно и требует отдельного освещения – враждебности нового иранского политического класса к США. Напомним, во времена правления Реза Пехлеви в США жило, работало и преподавало большое число антишахских политических эмигрантов. Среди них было немало лиц духовного звания, исламских теологов и политических исламистов, которые сразу после революции или же спустя какое-то время вернулись в Иран (совершив своего рода рокировку с новой, еще более мощной волной теперь уже монархической эмиграции на Запад).
Причины американо-иранского противостояния, которому скоро будет 30 лет, не лежат на поверхности. К сожалению, современная политология в России испытывает острые комплексы по поводу глубинных мотивов тех или иных решений или поворотов истории, инспирированных западным истеблишментом. Такое верхоглядство происходит из квазирелигиозного преклонения перед тем, что российские политологи именуют «мировым сообществом»: им кажется, что любой серьезный анализ подобен профаническому вторжению в священное таинство, творимое «князьями» этого мира. Очевидно, что подобный подход со стороны тех, кто призван к ясному и системному геостратегическому видению, наносит удар, прежде всего, по интеллектуальному потенциалу российской субъектности, маргинализирует политический класс России.
История противостояния США и Ирана за неполных три десятилетия насыщена провалами – как военными, так и политическими – американских попыток обуздать Тегеран. Важнейшими из этих провалов являются фактическое поражение Саддама Хусейна в войне, которую он по наущению и при поддержке США развязал против своего восточного соседа сразу же после Исламской революции, а также эпизод несравнимо меньшей значимости, тем не менее, остро запомнившийся мировой общественности – фиаско американского спецназа в его попытке освободить заложников, взятых революционным студенчеством в американском посольстве в Тегеране. Можно тут вспомнить и уничтожение ракетой, пущенной с крейсера «Тикондерога», иранского пассажирского авиалайнера, на котором погибло более 250 гражданских лиц разных национальностей (в отличие от «дела Локкерби» этот акт вандализма вообще не стал предметом международного осуждения, США не принесли Ирану извинений, а командир крейсера не подвергся судебному преследованию). Эта акция американцев также может быть отнесена к числу их поражений – хотя бы только морального характера.
Однако за всей этой серией стычек и конфронтаций – ираноиракская война в данном плане наиболее знаковая – стоит, на наш взгляд, несколько фундаментальных причин как постоянного свойства, так и ставших актуальными только в последнее время.
Из постоянных причин главной следует считать подковерное соперничество Соединенных Штатов с Великобританией. США, как известно, были главным геополитическим оператором, способствующим развалу британской колониальной империи. По завершению Второй Мировой войны все действия американцев были направлены на то, чтобы вытеснить британцев из традиционных регионов присутствия, обвалить аристократические традиционные (как правило, монархические) режимы, принадлежавшие к мировой «англофильской» партии, и заменить их проамериканскими, в которых главными действующими лицами становились молодые офицеры, националистическая буржуазия и т. п.
В принципе, режим Пехлеви, хотя и установился задолго до Второй Мировой войны и являлся по видимости монархическим, относился к проамериканскому, а не англофильскому лагерю. Это был классический путчистский режим выскочки-офицера (отца свергнутого шаха) с реформистскими национал-буржуазными амбициями, который прервал почти двухсотлетнюю традицию особых отношений Каджаров и возглавляемой ими феодальной знати с британской аристократической верхушкой. Иран при Пехлеви прямо содействовал американскому закреплению в Передней Азии; был ближайшим партнером Израиля, который, напомним, возник вопреки противодействию британских имперских стратегов; занимал враждебную позицию в отношении арабских государств Залива, еще придерживавшихся ориентации на Лондон.
