Также как и в Риме, гомогенность титульного населения подорвана крупными анклавами афроамериканцев, латиносов, азиатов, которые также претендуют на аналогичную степень «укорененности» в североамериканской почве. Подобно тому, как это было с Римом, растут антиамериканские настроения по всему миру, множатся вызовы геополитического и геостратегического порядков. Ответом на это может быть только переход к постреспубликанской фазе империи. А это значит, что во главе США должен встать соответствующий «Цезарь» или «Август».
Соединенные Штаты давно миновали ту фазу, когда они, подобно раннереспубликанскому Риму, были залогом освобождения от местных царьков и тиранов, цитаделью свободы и надежды на деколонизацию. Сегодня они по примеру классических колониальных государств перешли к экспорту своего суверенитета за пределы национальной территории. На этой стадии развития появление харизматической диктатуры становится неизбежностью, ибо экспорт суверенитета, не опирающийся на человекобожескую фигуру кесаря, практически невозможен.
Есть и еще один аргумент в пользу неотвратимой «цезаризации» американского политического пространства. Сегодня США – это последнее большое государство, где традиционная сословная буржуазия находится у власти. (В Европе правят аристократические клубные элиты, опирающиеся на организованных люмпенов. В бывших и сохранившихся «соцстранах» люмпены господствуют напрямую.) Именно потому, что американская буржуазия сумела сохранить кастовые черты, в том числе сословный менталитет и этику первого Рима, она нуждается сегодня в неизбираемом харизматическом лидере как гаранте своего выживания во все более бурном море деклассированных элементов, составляющих ныне подавляющее большинство и в Америке, и в мире.
Точно так же в Древнем Риме цезаризм явился как ответ патрициата на растущие притязания городской черни. (Напомним, что феномен люмпенства возник в первом настоящем космополитическом мегаполисе, которым оказался именно Рим, а отнюдь не пресловутый Вавилон, гордившийся уже при Македонском своим миллионным населением. В Вавилоне были шудры, но еще не было люмпенов.)
Для мира это означает, что «холодная» экспансия США (военные базы, лоббистские группы, разведрезидентуры, карманные президенты и т. п.) завершилась, и Вашингтон стоит перед перспективой антиконституционного внутреннего переворота и началом неограниченной «горячей» экспансии, первыми ласточками которой стали Ирак и Афганистан (зона Древней Парфии).
Евразийский материк становится в постреспубликанском проекте важнейшей игровой площадкой, вытесняя важность даже западного полушария, которое могло считаться главнейшим только с изоляционистских позиций наивного республиканизма (доктрина Монро). Впрочем, это и так очевидно, если сравнить удельный вес военных усилий США в Европе и Азии с аналогичными усилиями в Латинской Америке за последние 70 лет.
Ключевая проблема для США сегодня по-прежнему Россия, даже слабая, утратившая самостоятельную мотивацию своей субъектности и готовая быть сателлитом. Сам факт политического суверенитета Москвы над всей Северной Евразией является препятствием для Вашингтона в разжигании большой евразийской войны «всех против всех», в ходе которой для США существует единственный шанс установить настоящий «мир по-американски», имперский диктат в формате римских кесарей. (Меньшую степень насилия и авторитета современный мир всегда отвергнет.)
Таким образом, США неизбежно должны будут устранить Россию как последнюю техническую помеху в реализации их проекта.
Именно с этим связан контролируемый Вашингтоном провокационный подогрев имперских амбиций некоторых группировок в Москве: заокеанские политтехнологи прекрасно понимают затратность этой темы, ее способность истощать не только материальные ресурсы, но и человеческое терпение. Сегодня невозможно спровоцировать Москву на то, чтобы загнать огромные деньги в оборонный проект типа противодействия СОИ. Но еще можно побудить политический класс России потратиться на безнадежную авантюру вроде какогонибудь «Третьего Рима».
Предпосылки внутриевропейского конфликта
1
Главнейшие войны, сотрясавшие мир за время письменной и датированной истории, – если не считать великое монгольское завоевание Евразии, – происходили на территории Европы или исходили с европейской территории. Европа на протяжении последних двадцати трех веков – с того момента как Александр Великий положил предел амбициям Ахеменидской державы – является эксклюзивной зоной агрессии и кровопролития. Наиболее масштабная и наиболее кровопролитная фаза европейской истории началась тогда, когда практически весь мир был завоеван и поделен. Тогда европейские державы, сконцентрированные на сравнительно небольшом клочке суши, превратились в скорпионов в банке и с чудовищной яростью бросились уничтожать друг друга.
Объективно не могло случиться так, чтобы такой ситуацией никто не воспользовался. Ею и воспользовались Соединенные Штаты, до начала Первой Мировой войны бывшие чем-то вроде современной Австралии: маргинальная, маловлиятельная страна, находящаяся далеко от мировых центров принятия решений (за океаном!), к тому же вся в долгах ($5 млрд. государственного долга странам Европы на 1914 год). По окончанию войны США были уже великой державой, кредитором, которому Европа была должна $14 млрд., и президент которой, тогдашний Вудро Вильсон, чем-то напоминавший нынешнего Буша своим узколобым баптистским морализмом, указывал всем и каждому в стилистике карикатурного дяди Сэма, как нужно правильно жить по заповедям Господним.
Европа, конечно, не послушалась, и послала американцев с их заповедями куда подальше. Как результат – вторая война, вдесятеро кровопролитнее предыдущей. Итогом этой внутриевропейской бойни стало превращение дяди Сэма в циклопа, которому океан по колено, и который накрыл бронированным кулаком оккупации не только поверженный Рейх, но и страны-союзницы: Францию, Великобританию, Голландию, Бельгию… Всю Западную Европу! В Германии, конечно, было хуже всего: «денацификация» превратилась в физический и моральный геноцид германского народа. В американских лагерях для военнопленных от эпидемий, голода и невыносимых условий содержания умерло порядка полутора миллионов молодых немецких мужчин. Германские девушки были превращены в солдатских проституток для GI, а в школах до 60-го года было запрещено упоминать о Гёте, Шиллере, Фихте как об идейных предтечах национал-социализма.
«Горе побежденным!» Однако, далеко не римский юмор был в том, что странам союзницам, принявшим на свои земли американскую армию, приходилось не многим легче. Карточная система, длившаяся в Великобритании и Франции практически столько же, сколько и в СССР, черный рынок, проституция, пьянство и криминал… Американские солдаты развели в послевоенной Европе ужасающую грязь и похабщину, нищету и коррупцию, превратившись тем самым в самый скорбный результат европейского самоуничтожения.
Фактически, Вторая Мировая оказалась войной США против Европы. Европы как принципа, как всемирного центра силы, как цивилизации. Америка превратилась на этом в супердержаву номер один, ее «план Маршалла» был ориентирован на превращение исторического наследия бывшей первой Римской империи в экономическое пространство, в фабрику, где клепают дешевые и качественные товары для американского рынка и чинят американские танки и истребители. (Позднее этим же путем была проведена Япония.) Разумеется, все это стало возможно только с помощью СССР. Вашингтон и Москва давили континент на пару. Иосиф Сталин строго соблюдал обещания, данные в Тегеране и Ялте. Когда его тезка, молодой хорват из бывшего Коминтерна, возглавивший Югославию, предложил помочь греческим коммунистам, ведущим смертный бой с британской оккупацией, то услышал в ответ строгий выговор с характерным акцентом: «Мы обещали Черчиллю, что Греция останется в британской сфере влияния».
