— Стэн, ты же знаешь, что Минобороны финансирует часть нашей работы.
— А промывка мозгов?
— Может, они имели в виду наши программы по интерактивной виртуальной реальности?
— Постой, Ральф, давай без научных словечек.
— Извини. Ну, есть, например, программа «Элиза», которая выступает в роли консультанта-психоаналитика. Ты загружаешь ее, и она спрашивает: «Как ты себя чувствуешь?» Ты отвечаешь: «Дерьмово». Элиза спрашивает: «А почему ты чувствуешь себя дерьмово?» И так далее. В конце концов, ты рассказываешь ей свою историю, и тебе становится легче. — На другом конце линии хохочет Стэн. Ральф продолжает: — В министерстве нас попросили создать нечто вроде электронного «следователя» для тренировки служащих, чтобы они учились отвечать, если их поймают и начнут допрашивать. Именно это они и подразумевали под «технологиями промывания мозгов».
— А оружие?
— Министерство поддерживает наши исследования по созданию роботов, которых можно будет использовать при минировании и разминировании объектов.
— Минировании? Это уже хуже, Ральф. Разминирование — еще куда ни шло.
— Куда ни шло?
— Ну да, по крайней мере, политкорректно. Эта группа угрожает демонстрацией. Собираются пикетировать заседание Совета, которое должно состояться на следующей неделе.
— Что? Я-то думал, все эти демонстрации давно вышли из моды вместе с рваными джинсами и бородами под Иисуса Христа.
— Как видишь, нет. Этих ребят не так уж много, но они могут доставить нам неприятности. Если об этом узнает Дональдсон, то нам урежут финансирование.
— Я поговорю с редактором газетенки, — говорит Ральф.
— Постарайся вести себя как можно осторожнее. Может, лучше напиши в их газету и приведи конкретные факты, для пущей убедительности.
— Я подумаю, что можно сделать.
— Вот и молодец! Кстати, мы с Вив так и не застали тебя в твоей сельской обители.
— Да, жаль. Я как раз вышел прогуляться, а на обратном пути нашел твою записку.
— Отдыхаешь от работы? Да, нам всем полезно почаще отдыхать.
— Мне в деревне думается легче.
— Еще бы. Как Кэрри?
— Нормально. Только что вернулась из Штатов. У нее отец заболел.
— Очень жаль… так ты был там один?
— Где?
— В коттедже.
— Ну, да.
— Ладно, мне пора идти, Ральф. Инаугуральная речь нового декана металлургии.
Ральф кладет трубку: «Черт!» Потом спускается вниз и рассказывает Кэрри о звонке Стэна.
— Беда не приходит одна, — говорит она.
— Интересно, кто слил эту историю в студенческую газетенку? — говорит Ральф.
Во вторник утром Хелен звонит Ральфу в офис.
— Хелен, я как раз собирался тебе позвонить…
— Правда?
— Неприятности валятся на меня, как снежный ком.
— Как анализы?
— Невразумительные. Нужно пройти дополнительные процедуры в понедельник.
— Вот незадача…
— В самом деле. Скоро конференция, а тут еще эта идиотская буря в стакане воды с почетным званием Дональдсона. Не читала «Кампус» на этой неделе? Такая студенческая газетенка.
— Нет, а что?
— Долго рассказывать. Через несколько минут у меня встреча с их редактором.
— Когда мы увидимся?
— Приезжай в Подковы в воскресенье. Нет, черт, мне же в воскресенье в больницу!
— Я хотела сказать, когда мы увидимся наедине, Мессенджер?
Ральф на минуту замолкает:
— Хелен… я не расположен сейчас встречаться.
— Я говорю не о сексе, Мессенджер, просто хотелось поговорить с тобой.
— Извини… Я сказал Кэрри, что работаю сегодня допоздна. Давай, заскочу к тебе по дороге домой. Около семи, хорошо?
Соседи Хелен выходят из дома поиграть в теннис как раз в тот момент, когда Ральф подъезжает к дому по дороге вдоль террасы. Сделав вид, что изучает какой-то документ, он ждет в машине, пока соседи скроются из виду. Звонит, Хелен тотчас впускает его и запирает дверь. Они прислоняются к косяку и сжимают друг друга в объятиях.
— Мессенджер, эта неделя была ужасной, — говорит Хелен.
— Да и у меня не лучше, уж поверь мне.
— Бедненький! Расскажи мне об анализах. — Она проводит его в гостиную и спрашивает, что он будет пить.
— Сок. Хендерсон сказал, что алкоголь пока нельзя.
— Хендерсон?
— Мой врач-консультант.
— А… я спутала его с тем, другим, из газеты. Взяла сегодня почитать.
— Того зовут Дональдсон. — Ральф входит вслед за Хелен в маленькую гостиную. Удобно усаживается в кресле, а она разливает по стаканам сок из пакета.
— Встречался сегодня с редактором. Хитрожопый малый с культурологического факультета, явный кандидат на карьеру редактора бульварной газетенки. Я спросил, откуда он получил такую информацию, и у него хватило наглости сказать, что это — общеизвестный факт.
— А разве не так?
— Конечно, все знают, что Дональдсон — большая шишка в Министерстве обороны. А в сенатской газете, издающейся очень малым тиражом, можно найти краткую информацию о том, что они финансируют некоторые наши исследования… Но как связать эти факты воедино? Кто его надоумил? Хитрожопый проныра не захотел мне этого выкладывать. А может, и сам не знает. Скорее всего какой-нибудь анонимный недоброжелатель, которому по какой-то причине не нравится наш Центр. Или я. Спасибо. — Ральф берет сок, а Хелен садится на диван.
— Расскажи подробнее, что было в больнице, — просит она.
Ральф описывает обследование, которое он прошел вчера, и свой разговор с Хендерсоном.
— Что такое колоноскопия? — спрашивает она.
— В тебя запихивают миниатюрную камеру и смотрят, что там у тебя внутри происходит. Этакий медицинский «Пятый канал».
Хелен морщится:
— Бедняжка!
— Да, всю жизнь мечтал об этой процедуре. — Ральф смотрит на часы и ставит стакан на стол. — Мне пора.
— Так быстро?
— Извини. Кэрри, наверное, уже звонила в офис и беспокоится, почему меня нет.
— Мессенджер…
— Что? — Хелен не отвечает, но краснеет и, кажется, вот-вот расплачется.
— Ну, что с тобой? — Он пересаживается на диван и обнимает ее за плечи.
— Я запуталась и не знаю, чего ты от меня хочешь.
— От тебя?
— Три недели мы встречались почти каждый день и занимались сексом, как сумасшедшие. И вдруг — бах! — опустился занавес… Я не вижу тебя целыми днями, постоянно сижу на телефоне, а ты все не звонишь…
