До приезда в Глостерский университет и до встречи с профессором Мессенджером, который показал мне этот Центр, я даже не подозревала о том, что ученые сейчас занимаются проблемой сознания. В каком-то смысле это самый увлекательный предмет исследования — ведь мы пытаемся постичь то, что делает человека человеком, понять, как работает наше сознание, как мы преобразуем и обрабатываем информацию, которую получаем и осознаем. Или думаем, что осознаем. Кто мы: животные или механизмы? Возможно, соединение того и другого? Или ни то, ни другое? В эти выходные мне пришла в голову следующая мысль: понимание сознания играет такую же роль для современной науки, какую играл философский камень для алхимиков. Это главная награда в захватывающей погоне за знаниями.
Поиск вещества, способного превращать основные металлы в золото, оказался тщетным, потому что такого соединения не существует и его невозможно изготовить, но в ходе экспериментов были сделаны замечательные открытия. Например, изобрели фарфор и порох. Некоторые исследователи полагают, что мы, возможно, никогда не поймем, что такое сознание, и я разделяю их точку зрения, но сама попытка исследовать этот феномен уже сейчас принесла немало важных открытий, касающихся головного мозга и разума, о которых много говорилось на этой конференции.
Однако докладчики почти не обращались к художественной литературе, и это стало для меня подлинной неожиданностью, ведь художественная литература всегда служила записью (возможно даже, самой полной записью) человеческого сознания. Я хотела бы подтвердить свои наблюдения коротким литературным текстом, точнее, тремя строфами из стихотворения английского поэта семнадцатого века Эндрю Марвелла. Стихотворение называется «Сад». В первой из выбранных мною строф автор описывает ощущения человека, попавшего в идеальный сад. Если техника не подведет, сейчас она появится на экране… Ой, извините. Я еще не научилась пользоваться этими аппаратами. Вот:
В каких купаюсь я соблазнах!
В глазах рябит от яблок красных,
И виноград сладчайший сам
Льнет гроздьями к моим устам,
Лимоны, груши с веток рвутся
И сами в руки отдаются;
Брожу среди чудес и — ах! —
Валюсь, запутавшись в цветах
[9].
На этой конференции мы много раз слышали о qualia. Насколько я могу судить, мнения разделились; одни считают их результатом работы мозга, а другие — сознания. Либо это индивидуальный феномен, который никогда не постичь другому человеку, либо — простые соединения нейронов, сложность изучения которых заключается лишь в необходимости их перевода на вербальный язык. Я недостаточно компетентна в данном вопросе. Но позвольте мне обратить ваше внимание на один парадокс в стихотворении Марвелла, который имеет отношение к поэзии в целом. Несмотря на то что Марвелл говорит от первого лица, он ведет речь не только о себе самом. Читая эту строфу, мы и сами ощущаем qualia различных плодов. Мы видим их, чувствуем их аромат и вкус, испытывая «трепет узнавания». Но этот сад — виртуальный, возникший благодаря qualia самого стихотворения — особому сочетанию слов и их значений, звуков и ритма, которое я могла бы проанализировать, если бы у меня было достаточно времени.
В следующей строфе Марвелл обращается к субъективной, личностной сфере сознания. Надеюсь, что сейчас у меня все получится. Не может быть! Вот она:
А между тем воображенье
Мне шлет иное наслажденье:
Воображенье — океан,
Где каждой вещи образ дан;
Оно творит в своей стихии
Пространства и моря другие;
Но радость пятится назад
К зеленым снам в зеленый сад.
В четвертой строчке есть метафора, связанная со странным, но широко распространенным в то время поверьем, согласно которому все наземные существа имеют своих морских двойников. Мы видим, что стихотворение было написано еще в донаучную эпоху. Но это всего лишь троп, который, как мне кажется, не влияет на основную идею строфы, где говорится об уникальной способности человеческого сознания воображать себе то, что находится вне досягаемости наших физических ощущений, чего не существует в реальности, о его способности создавать вымышленные миры (например, в романах) и мыслить абстрактно. К примеру, мы отличаем абстрактное понятие цвета («молодо-зелено») от реального ощущения цвета («зеленый сад»).
Можно ли назвать это явление дуализмом? Да, можно, если считать дуализмом любое различение ума и тела, но дуализм так глубоко укоренился в нашем языке и мышлении, что его крайне трудно избежать. Даже самые ярые противники теории «духа в машине» не смогут запретить нам пользоваться словами «разум» и «тело», считая первый функцией и неотъемлемой частью второго.
Но Марвелл, подобно всем своим современникам, был гораздо более последовательным дуалистом, и это становится ясно из следующей строфы…
Ну вот, получилось:
Здесь, возле струй, в тени журчащих,
Под сенью крон плодоносящих,
Душа, отринув плен земной,
Взмывает птахою лесной:
На ветку сев, щебечет нежно,
Иль чистит перышки прилежно,
Или, готовая в отлет,
Крылами радужными бьет.
Говорят, Декарт верил в бессмертие души, потому что мог легко представить собственную душу, существующую отдельно от тела. Марвелл воплощает эту мысль в прекрасном образе птицы. Он воображает, как его душа покидает тело и садится на веточку дерева, чтобы почистить перышки, а затем улететь в рай. Я не призываю вас устремиться вслед за ней. Такая концепция души представляется сейчас фантастической даже верующим христианам. Но христианская идея души соотносится с гуманистической идеей субъекта, с чувством собственной неповторимости и ощущением умственной и эмоциональной личной жизни — целостной, протяженной во времени и обладающей моральной ответственностью. Ее иногда еще называют совестью.
В наше время идея души, или «я», часто подвергается критике не только в естественнонаучных, но и в гуманитарных кругах. Нам говорят, что это фикция, «конструкция», иллюзия, миф. Простой «набор нейронов» или точка, в которой сходятся наши разумные умозаключения, — параллельный компьютер, работающий без помощи оператора. Мне, как человеку и писателю, подобная позиция глубоко претит и кажется неубедительной. Мне больше импонирует традиционная идея автономной личности. Многое из того, что мы ценим в цивилизации, основано на этой идее — например, закон и права человека, включая авторское право. Марвелл написал свой «Сад» в те времена, когда закона об авторском праве еще не существовало, но никто другой не мог написать и больше не напишет этого стихотворения (разве что перепишет его слово в слово). В стихотворении преобладает мажорное настроение — личность находится в состоянии экстаза. Это стихотворение о счастье. Но у сознания есть и трагическая сторона, о которой почти ничего не говорилось на конференции. Существуют безумие, депрессия, чувство вины и страх. Существует страх смерти и, как это ни странно, страх жизни. Человек — единственное существо на Земле, которое знает, что оно смертно, и в то же время единственное существо, сознательно лишающее себя жизни. В определенных обстоятельствах сознание доводит человека до состояния, когда он кончает жизнь самоубийством, только бы освободиться от собственного «я». «Быть или не быть?» — чисто человеческий вопрос. Следовательно, литература помогает нам понять темную сторону сознания. Благодарю за внимание.
