Уже отправившись на автомобиле в обратный путь по межштатной автомагистрали I-95, я пару раз с силой ударяю по рулю руками, сжатыми в кулаки. Легче мне от этого не становится. Кроме того, если бы я ударила немного посильнее, то, наверное, сломала бы себе пальцы. «Ублюдок!» — кричу я. Вот от этого мне уже становится легче. Единственное, что я могу себе при этом повредить, — это голосовые связки. «Ублюдок! Ублюдок!»
Став объектом дисциплинарных разборок, я целиком и полностью оказалась в руках Дикинсона. Ведь я буду на испытательном сроке, и если сделаю хотя бы один неверный шаг — или же если «наш Дик» хотя бы заявит, что я что-то отчебучила, — мне конец. Ведь это же надо — он ухмылялся, глядя на меня, и делал вид, будто я и в самом деле нуждаюсь в лечении! Да нам обоим известно, что единственная моя дисциплинарная проблема заключалась в том, что я сбрасывала его ладонь с моей коленки каждый раз, когда он клал ее туда, отказывала ему в поздних ужинах и даже рассмеялась, услышав его предложение провести где-нибудь уик-энд вдвоем! Думаю, именно этот мой смех и сыграл главную роль. Уже на следующее утро он наплел своему начальству, что я цеплялась к нему и становилась при этом все более и более агрессивной. Добавьте слова вроде «непредсказуемая» и «переменчивая» (эпитеты, которые можно легко приписать кому угодно и которые трудно опровергнуть) — и вот у вас уже проблема с дисциплиной.
«Ублюдок».
«Послушай, Эмми, возьми себя в руки, — говорю я сама себе. — Реши эту проблему». Мне необходимо что-то предпринять. В данном случае я не могу отступить. Я точно знаю, что все эти пожары имеют нечто общее. Но я увязла. Я не могу перескакивать через голову начальства, а Дикинсон не дает мне хода — не потому, что я этого заслуживаю, а просто из мести. Я увязла. Что мне делать? Что мне теперь делать?..
Ждать.
Я убираю ногу с педали газа без какой-либо особой причины — ну разве что ради того, чтобы слегка позлить водителя автомобиля повышенной проходимости, едущего позади меня (он едет за мной что-то уж на очень близком расстоянии), — и предаюсь размышлениям. Нет. Нет. Ждать — это самое последнее, что мне сейчас следовало бы делать.
Но это, пожалуй, единственный имеющийся у меня вариант. Поэтому мне придется его испробовать.
Потому что если я правильно оцениваю этого типа, то он становится все более и более искусным в своих убийствах. И никто даже и не знает о том, что он существует.
4
«Сеансы Грэма» Запись № 1 21 августа 2012 года
Добро пожаловать в мой мир. Вы можете называть меня Грэмом, и я буду вашим собеседником.
Вы меня не знаете. Моя анонимность — залог моего успеха. Сидя сейчас здесь и разговаривая с вами, я не являюсь знаменитым. Но я стану знаменитым, когда эти записи будут обнародованы, когда бы я ни решил их обнародовать. Тогда я появлюсь на первых страницах всех газет и журналов по всему миру. Обо мне напишут книги. Меня будут изучать в Куантико.
[2] Мне посвятят веб-сайты. Обо мне будут снимать фильмы.
Вы никогда не узнаете, кто я такой на самом деле («Грэм» может быть моим настоящим именем, а может быть и вымышленным), а потому все то, что вам станет известно обо мне, будет почерпнуто из этих аудиофайлов — моего устного дневника. Вы узнаете только то, что я позволю вам узнать. Может, я расскажу вам все, а может, что-то и утаю. Я могу рассказать вам правду и могу вам соврать.
Для начала немного о себе. Физически я был развит достаточно хорошо для того, чтобы играть в спортивных командах во время учебы в средней школе, но недостаточно для того, чтобы заняться спортом более серьезно. Я получил хорошие оценки в школе, но этого оказалось мало для того, чтобы попасть в Лигу плюща,
[3] а потому мне пришлось учиться в государственном университете одного из штатов. Я всей душой ненавижу лук во всех его видах — и вареный, и сырой — и считаю его злостным сорняком, какие бы манипуляции с ним ни производились. Я умею говорить на трех языках, хотя мое знание французского может иногда поставить меня в неловкую ситуацию. Однако я без проблем могу сказать «Пожалуйста, без лука» — или вполне понятный эквивалент этой фразы — не менее чем на одиннадцати языках, в том числе — с недавнего времени — на греческом и албанском. Я предпочитаю вашу незатейливую поп-музыку, а не музыку классическую, легкий джаз и хеви-метал, однако я не признаюсь в этом своим друзьям. Как-то раз я пробежал половину марафонской дистанции за один час и тридцать семь минут. Теперь регулярно спортом я уже не занимаюсь. И никогда-никогда не пью легкого пива.
Две вещи, которые я только что рассказал о себе, не соответствуют действительности.
Но что ей точно соответствует — так это то, что я убил много людей. Больше, чем вы можете себе представить.
А вы? Я даже не знаю, кем являетесь вы, — тот, к кому обращено это мое повествование. Может, вы разумное существо, а может, дух одной из моих жертв. Может, вы маленький демон, усевшийся на мое плечо и шепчущий черные мысли мне в ухо. Или специалист по составлению психологического портрета преступника, работающий в ФБР. Или предприимчивый журналист. Или всего лишь обычный гражданин с похотливым воображением, случайно наткнувшийся на эти аудиофайлы в интернете, согнувшийся над компьютером, выискивая любой маленький обрывок, любую крупицу информации, любую лазейку, позволяющую заглянуть в Рассудок Сумасшедшего!
Потому что, конечно же, именно это вы и станете делать — попытаетесь понять меня, поставить мне диагноз. Вы почувствуете себя психологически комфортнее и увереннее, если припишите меня к какой-нибудь понятной, четкой категории. Вы попытаетесь увидеть причину такого моего поведения в том, что мать не проявляла ко мне любви, или же в драматическом событии, которое кардинально изменило меня, или в умопомешательстве, указанном в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам четвертого издания.
Однако вместо этого вас ждет вот что: вполне может получиться так, что я буду болтать с вами в каком-нибудь близлежащем баре, или же подстригать живую изгородь по соседству, или сидеть рядом с вами в самолете, летящем из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, и вы не обратите на меня никакого внимания. О да, конечно, вспоминая потом об этом дне, вы, возможно, подумаете, что что-то во мне было не так. Однако в режиме реального времени, когда я стою прямо перед вами или же сижу рядом с вами либо напротив вас, я ничем не привлеку вашего внимания. Я буду своего рода блоком данных, которые вы, собрав, тут же выбрасываете в корзину. Если сказать коротко, то я покажусь вам абсолютно нормальным. Знаете почему?
